и с громким стуком закрыл дверь.
– Господи, как меня всё это достало! – прорычал Давид Юрьевич, хватаясь за голову. – Вернулся домой, думал, поживу спокойно, так нет!
– Достало его, ишь ты, – пробурчала Ядвига Мстиславовна.
– А всё из-за твоей! – вдруг истерично выкрикнула Наталья Львовна. – Она как раньше тут гадила, так и сейчас продолжает! И Зойка не отстаёт, дрянь такая!
– Но-но, поговори мне ещё! – тряхнула клюкой Ядвига Мстиславовна. – Ты Зою не трожь!
– Она сама кого хочешь тронет, – вылетело у Василисы.
– Тебя не спросили, – не глядя на нее, бросила Ядвига Мстиславовна.
– А зря не спросили, – с вызовом сказала Василиса. – Вы хоть знаете, что мне пришлось…
– Пришло-ось, – певуче передразнила её Ядвига Мстиславовна. – Велика потеря, как же.
Наталья Львовна уже что-то произнесла, но её резко отодвинул Давид Юрьевич.
– Это правда? Про шрамы? – тихо спросил он у Ядвиги Мстиславовны.
– Не знаю. Не видала, – отвела взгляд бабуля.
– А я видала, – выскочила Василиса.
– Да тебя тут не хватало, – отмахнулась Ядвига Мстиславовна, как от комара.
– Какие шрамы? – быстро спросила Наталья Львовна, у которой бледное лицо глянцево поблёскивало, очевидно, от растёртых слёз.
– На шее и ещё на руках. Вот так. – Василиса обвила своё запястье, как бы показывая спиралевидный браслет.
– Господи, только не это, – закатила глаза Наталья Львовна. – Я-то думала…
– Твою… – Дальше Давид Юрьевич выругался так, что за это его запросто могли снять с должности.
– Кто-нибудь объяснит, что это значит? – До Василисы наконец дошло, что дело принимало скверный оборот, и речь шла о чём-то более важном и страшном, чем её девичьи терзания.
– Дочурка-то за старое взялась, да? – усмехнулась Наталья Львовна, у которой губы стали фиолетовыми и дрожали. – Или уже внучка чудит?
– Да что вы заладили! – всплеснула руками Ядвига Мстиславовна. – Думаете, мне это нравится? Думаете, мне приятно было, когда мне в спину из-за Февроньки только ленивый не плевал? А как нам двери и окна грязью мазали?
– Это к чему? – не поняла Василиса.
– Дома гулящих так обозначались, – сухо ответил Давид Юрьевич.
– Как будто только она одна была гулящая во всём посёлке! – продолжала голосить Ядвига Мстиславовна, расхаживая туда-сюда по кухне. – Да я перекрестилась, когда она свалила наконец. Думала, хоть с внучкой по-другому будет. Куда там! Уж как я её берегла, так нет. Сначала Снежана эта нарисовалась, ядрёна вошь. А теперь ещё эта выскочила. Звезда. И Зоя тоже… Как подменили девку.
– Так может, не подменили? – скрестив на груди руки и немного успокоившись, спросила Наталья Львовна. – Может, это просто истинная натура вылезла?
– Может, и так, – выдохнула Ядвига Мстиславовна и как-то сникла.
Василисе вдруг стало её жалко, потому что по сути это была затравленная пожилая женщина. Она-то уже не первый десяток лет живёт в потоке сплетен и косых взглядов. Как только справляется.
– Что же теперь делать? – спросила Наталья Львовна, глядя в пустоту.
– С чем? – осторожно спросила Василиса.
Трое взрослых посмотрела на неё, как на заползшего в кухню таракана.
– Такие шрамы? – спросил Давид Юрьевич, немного задирая рукав. У него тоже вокруг запястья вилась белая линия, будто давным-давно прорезанная лезвием.
– Да, – кивнула Василиса, припоминая тонкие запястья Гаврила.
– А я всё надеялась, мне показалось, – прошептала Наталья Львовна, прикрывая рот платочком.
– Это приворот. – Давид Юрьевич опустил рукав. – Очень мощный, потому что делается на костях, крови и при желании того, на кого этот обряд нацелен.
– К-как это – при желании? – У Василисы в уме не сходились понятие приворота и согласия «жертвы».
– Да очень просто, – успела вперёд Давида Юрьевича Наталья Львовна. – Давид тогда вовсю на Февроньку слюни пускал, так что и ворожить-то необязательно было. А Гаврил мне, знаешь, все уши прожужжал про то, как он виноват перед Зоей, как она ему помогала, как он ей обязан, как она бесконечно ноет, что никому больше не нужна.
– Зато теперь я никому больше не нужна, – сказала Василиса и намеренно демонстративно похромала к закипающему самовару.
– Так что делать-то будем? – за её спиной спрашивала Наталья Львовна. Ответа не последовало.
– Разве приворот нельзя отменить? Или снять? – спросила Василиса, засыпая заварку в чайник.
– Можно, – отозвалась Наталья Львовна. – Только снимать должен тот, кто ставил.
– А они не согласятся, – вздохнула Василиса, вспоминая наглый вид Зои на празднике.
Вообще-то, Зою где-то можно понять – столько лет её наряжали в жуткие платья, как будто сшитые из старых скатертей, собранных по нижегородским столовым. А теперь она – звезда. Ясно, ей тоже хочется отыграться. Проблема в том, что отыграться она, кажется, решила на Василисе, попытавшейся отнять у неё единственного человека, нормально к ней относившегося, когда она была местной
