В больнице пузатый охранник лениво сказал Феликсу, что время приёма закончилось, приходи, милок, завтра. На все уговоры мужчина реагировал отказом, а после того как Феликс переборщил с нажимом, пригрозил полицией.
Решив, что сегодня не его день, ещё чуть-чуть его телодвижений, и встреча с полицией будет точно гарантирована, Феликс вышел во двор больницы и уселся на скамейку. Ему следовало подумать, успокоиться и решить, что в своё оправдание говорить новым товарищам по расследованию, вернее тем, кто себя таковыми считает. После своего фиаско у запертой двери старой пятиэтажки наступившая пустота и разочарование в душе всё больше склоняли бросить новых знакомых, развернуться и улететь.
По мере того как злость проходила, становилось понятно, что Феликс не в силах сейчас это сделать. Деньги за работу агентство обещало не огромные, но всё-таки немалые. Возможно, если объединить их с теми, которые достались от продажи квартиры Николая, получится небольшая программа. Конечно, это будет не мировое шоу, о котором мечтал, но ведь можно начать с малого. Устроить небольшие гастроли со своим шоу по городам нашей бескрайней страны, подкопить денег и уже потом сделать всё так, как мечталось. Были ещё две причины, которые не давали ему просто так взять и уйти: первая — это Стася, молодая, неприспособленная к жизни. Феликс проникся к ней и сейчас считал, что не вправе бросить девушку здесь одну, ведь благодаря Феликсу она попала в эту, он ещё не понял, плохую или хорошую компанию. Ну и как итог и последний аргумент, чтоб остаться, была красивая девушка Зина. Это непонятное то ли чувство, то ли желание было не внятным, а только формировалось внутри, по приказу души заставляя находиться с ней рядом. Феликс понимал, что ещё есть шанс не дать этому чувству распуститься, словно сорвать цветок в бутоне, лишив его радости цветения, понимал и не хотел этого делать.
Решено, придётся остаться и довести до конца то, во что он опять вляпался. Сейчас было необходимо придумать версию, где он целый день болтался и почему не встретился со свидетельницей.
Расстроенная медсестра, вышедшая покурить из двери чёрного хода больницы, одним своим видом дала надежду всё-таки не врать. Не то чтобы он был поборником правды, просто Феликс привык врать только по-крупному, не размениваясь на мелочи. Призвав всё свое обаяние, которое он не растерял, сидя три года на грязной шконке, Феликс выдохнул и подошёл к отдыхающей, видимо, после праведных трудов девушке.
— Холодная у вас весна, — сказал он, сняв шляпу и пытаясь выдавить самую сногсшибательную улыбку, какая была припасена в его арсенале.
— Да, в этом году прохладно, — затянувшись сигаретой, ответила недовольная девушка, оглядывая Феликса с ног до головы.
— Как думаете, я замёрзну до утра под окнами больницы? — спросил он.
— Думаю, однозначно, — видно, девушка оценила его и теперь улыбалась более откровенно.
— Разрешите представиться: Феликс Есупов, артист московского цирка, — сказал гордо он, приврав немного место работы. Хотя, тут же оправдывался он сам перед собой, когда-то ведь он и вправду там работал, оттого враньё не чистое и не наказуемое.
— Маня, — ещё более внимательно вглядываясь в него, представилась медсестра. — А вы кто в цирке? — зачем-то уточнила она.
— Я фокусник, факир, просто волшебник, — на этих словах он заученным жестом вытащил у неё из-за уха конфету, которую ещё вчера в «избе» на всякий случай положил в карман. Феликс отдал её ошарашенной девице и сделал цирковой комплимент, профессионально и красиво поклонившись ей.
— А почему вы собрались ночевать под окнами больницы? — спросила Маня, положив тут же конфету в рот и уже полностью проникнувшись к молодому человеку.
— Понимаете, Манечка, мне нужно было проведать троюродную сестру моего друга. Я был по делам в вашем городе и клятвенно ему пообещал. Бедняжка лежит у вас в больнице. Вечером у меня самолет, но теперь, видимо, не получится. Я человек чести, а потому привык выполнять свои обещания. — На этих словах он вдруг испугался, что переборщил с пафосом, но, глядя на распахнутые глаза девушки, понял, что всё прошло отлично.
— Да, часы приёма окончены, — согласилась медсестра Маня, одновременно соображая, что же можно сделать для такого приятного молодого человека. — А как зовут сестру вашего знакомого? — решила уточнить она.
Феликс залез в карман и, вытащив оттуда листок, прочитал:
— Берёзовая Мира Михайловна.
— А, так я знаю её, — заулыбалась Манечка, — это наша местная знаменитость. Её, кстати, сегодня из реанимации перевели в палату в соседнем отделении.
— Такая тяжёлая? — уточнил Феликс.
— Да какой! — усмехнулась девушка. — Вы уж меня простите, но шиза она. В реанимации её так долго держали, потому как она просила очень. Говорит, убить её хотят. Ей следователь сто раз объяснял, что она случайно туда попала, никто на неё не охотится, а эта ни в какую. Нет, спасите-помогите. Полиция над ней смеётся, врачи тоже, только наш главный жалеет и хочет её в дурку положить после восстановления.
— Золотой человек, — съязвил Феликс и тут же опять испугался, что девушка обидится, но не тут-то было, она даже не заметила его сарказма.
— Да, наш врач, он такой, — подтвердила она серьёзно.
— Милая моя Манечка, а не можете вы мне устроить встречу с этой ненормальной? Буквально на пять минут, а я вам за это билеты в московский цирк пришлю, как только прилечу домой, сразу же пришлю.
Маня думала недолго и, видимо, решившись на нарушение инструкций, сказала:
— Ждите.
Уже через пять минут вернулась с белым халатом и бахилами.
— Одевайтесь и пойдём. Двери-то у нас служебные не закрываются и не охраняются, — философски заметила она, — все ж свои.
— Ну да, — ухмыльнулся Феликс, — враг-то если пойдёт, то только через центральные двери, да и без бахил просто бесполезно.
— Мария, где тебя опять носит! — кричал на всю больницу грубый женский голос.
Услышав это, Маня выпучила глаза и сказала:
— Так, сидите здесь, ждите, я мигом.
— Спасибо, Маня, билеты уже летят к вам, — улыбнулся Феликс и послал ей воздушный поцелуй, но Маня ничего не ответила, лишь ухмыльнулась и убежала.
Феликс, естественно, просто сидеть не мог, да и редкие пациенты отделения, одетые в пижамы и тапочки, уже странно поглядывали на него. Поэтому он стал ходить по коридору, занимая себя тем, что читал белые листки, прикреплённые к дверям, с назначениями и фамилиями пациентов. Креативные, видимо, медсёстры работали в этой больнице, облегчив тем самым свой труд. На одной из дверей Феликс увидел знакомую фамилию и решил наведаться в гости, не дожидаясь куда-то пропавшую медсестру.
Дальше же события стали развиваться со скоростью киноленты. Феликс постучал и, не дожидаясь разрешения, сразу вошёл в палату, там было темно, и только свет из коридора узкой лентой освещал пространство. У кровати, где лежала девушка, наклонившись к ней, стоял врач. Он ставил укол в капельницу, прикреплённую к руке девушки. Увидев вошедшего, тот странно замер на пять секунд, затем бросил шприц, со всей силы ударил в грудь вошедшего Феликса и выбежал из палаты. Упав, он снёс столик с медикаментами, и они, рассыпавшись, сильно задребезжали и зазвенели. Девушка сонно открыла глаза.
