— когда она в последний раз надевала мою одежду, мое тело отреагировало. Я засунул свой член в пояс брюк, и его твердая длина уперлась в мой живот. Ткань, облегающая член, и неудобный угол наклона ничуть не уменьшили мой стояк, но, по крайней мере, он был скрыт.
Я отнес одежду в ее комнату и взял вещи, ожидавшие меня, прежде чем открыть дверь.
Маленькая голубка даже не подняла головы, когда я вошел. Но ее глаза проследили за тем, как я подошел к дивану, где она свернулась калачиком.
— Я принес тебе воду, обезболивающие, грелку и сменную одежду.
Ее взгляд упал на скомканную ткань.
— Я не могу это надеть.
— Почему?
— Потому что.
Я посмотрел на ее приталенные пижамные штаны и топ.
— Это будет меньше стягивать.
Она открыла рот, потом закрыла его. Ее веки тоже закрылись, щеки покраснели.
— Мне все равно, протечешь ты на них или нет. Это бывает, — ее глаза распахнулись, но я продолжал. — А Вера может отмыть все, что угодно.
И у нее есть опыт работы с пятнами крови.
Маленькая слезинка скатилась по ее щеке. Она смахнула ее, когда села и взяла одежду.
— Спасибо.
Должно быть, ей не хватало комфорта, потому что она не стала дожидаться, пока я уйду, и побежала в свою спальню. Через минуту она вернулась в моей одежде. Вещи были велики, но в этом и был смысл.
Я подождал, пока она примет обезболивающие таблетки, а затем передал грелку.
Она прижала ее к животу и обхватила руками.
— Спасибо.
Я полез в карман и вытащил бельгийский батончик от Фредди.
Ее красивые зеленые глаза стали огромными, и она облизала губы.
Господи.
Прежде чем мой хрупкий контроль лопнул, я передал ей шоколадку и быстро убрался оттуда.
Мне нужно держаться от нее подальше.
Глава 11. Скачок во времени
Джульетта. Три недели спустя
Мне было скучно.
Более чем скучно.
Мне было так скучно, что я добровольно взялась за выполнение школьных заданий. Сидя на кровати с ноутбуком, я просматривала оставшиеся задания и вздыхала, когда понимала, что больше ничего делать пока не могу. Я закрыла его и встала на колени, отодвинув штору, чтобы посмотреть в окно.
Дождь все еще шел.
Проклятье.
Я прошла в гостиную и постучала в дверь.
Коул открыл.
— Что случилось?
— Мне скучно.
— Хочешь, чтобы Эш дал тебе еще заданий по математике?
— Боже, неееет, — резко ответила я. — Я сказала, что мне скучно, а не то, что хочу умереть от скуки.
Он слегка улыбнулся.
— Чего ты хочешь?
— Сделать что-нибудь. Мне уже все надоело.
— Дождь все еще идет, — придерживая дверь своим телом, он жестом показал себе за спину. — Хочешь прогуляться по дому?
Удивительно, но я не хотела.
За исключением некоторых запретных мест, я уже много раз обошла дом. Великолепные комнаты первые несколько раз вызывали восторг, но привлекательность быстро угасла.
Я предпочитала свою комнату остальному дому. Впервые в жизни у меня было собственное пространство — пусть и временное.
Иногда, поздно вечером, когда мрачные мысли пускали корни и проносились в моем мозгу, я задавалась вопросом, держат ли они меня взаперти.
Или я сама это делаю?
— Ты покажешь мне запретные комнаты? — спросила я, хотя знала ответ.
— Нет. Хочешь воспользоваться тренажерным залом?
— Фу, точно нет.
Он хихикнул.
— Кинозал?
Я покачала головой и указала пальцем за плечо.
— У меня здесь есть фильмы.
— Да, но не большой экран с креслами и попкорном.
— Все еще недостаточно интересно.
— Ты должна дать мне немного времени, чтобы я мог еще подумать.
— Я хочу… не знаю. Рисовать. Вязать. Возиться с глиной. Черт, я бы попробовала макраме, а я даже не знаю, что это такое. Я просто хочу что-нибудь сделать.
Он не стал смеяться надо мной или закатывать глаза от того, что я прошу большого плохого парня достать материалы для рукоделия.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Дверь закрылась, и, поскольку отчаянные времена требовали отчаянных мер, я взяла свой iPad и поиграла в несколько математических игр, рекомендованных мистером Ридом.
В математике не было ничего веселого и увлекательного, но, по крайней мере, это на какое-то время отвлекало меня от скуки.
Или, скажем, на пятнадцать минут.
Я переключилась на iBooks, но ничего не заинтересовало меня, поэтому я включила телевизор и стала просматривать каналы.
Когда я уже сидела на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову с подушки, дверь снова открылась.
— Тебе действительно скучно, — сказала Коул, ставя у стены два полных пакета.
От волнения я так быстро села, что голова поплыла.
— Я просто делаю это ради приятного, сладкого прилива крови к голове.
— Если ты думаешь, что это кайф, подожди, пока не попробуешь текилу.
— Это предложение выпить одну или несколько стопок? Тогда побольше лайма и соли, пожалуйста, — пошутила я.
— Нет, спасибо, мне не хочется, чтобы меня сегодня подстрелили.
— А?
— Ему даже не нравится, когда ты пьешь кофе. Если бы я дал тебе алкоголь, он бы прострелил мне коленные чашечки, — мужчина согнул и разогнул ногу. — А мне нравятся мои коленные чашечки.
— Я думала, это мисс Вера ограничивает меня в кофе.
Коул не только не ответил, но и избегал смотреть на меня.
Как в старые добрые времена.
У меня сложилось впечатление, что делиться какой-либо информацией было категорически запрещено. Пожалев его и не желая возвращаться к игнорированию, я оставила все как есть.
— Ну и ладно, я все равно больше люблю пина коладу.
Он все еще молчал, но слегка улыбнулся. Придерживая дверь одной ногой, он протянул руку в коридор за еще несколькими пакетами.
Неужели они не могут сделать что-то наполовину?
Я махнула рукой в сторону покупок.
— Я просто хотела купить пряжу, цветные карандаши или что-нибудь еще. Мне не нужно было все это.
Он пожал плечами.
— Теперь у тебя есть выбор. Кричи, если понадобится что-то еще.
Что еще мне может понадобиться?
Когда он ушел, я достала все и выложила в ряд, надеясь, что меня посетит вдохновение. Там было с десяток мотков пряжи разного качества и цвета, спицы, несколько крючков разных размеров, а также несколько книжек-раскрасок для взрослых с цветными карандашами и гелевыми ручками.
Подойдя к пряже, я взяла самый яркий цвет и две спицы, а затем загрузила на YouTube урок для начинающих. Я обнаружила, что создавать что-то своими руками — весело. Я даже не знала, что это окажется так круто.
А еще я обнаружила, насколько чудовищно неумело я это делаю.
Но все равно
