служители Богов, Мроган?
— Из-за отказа от пьянства?… А разве мы все им не служим?
— Ну, о тебе лично гуляет слава безбожника… По слухам, конечно…
— В каждой сплетне можно найти частицу истины… Во всяком случае я не ставлю себя выше Богов…
— Что не мешает тебе замахиваться на существующие порядки, традиции, правила и выворачивать их мездрой наружу?
— Не вижу здесь признаков безбожия, Ваше величество. Каждый разумный ирит использует то, что дано Богами на пользу себе и своему народу… И если можно с выгодой вывернуть шкуру…
— Вот, именно, что не только себе, а ещё и народу, Мроган! Как это у тебя всё гладко! Хотя я всё ещё не верю в твоё бескорыстие, вот только не могу придумать, каким способом ты хочешь использовать огромную власть, о которой мечтаешь, для себя.
— Всё очень просто, повелитель. будь я сейчас простым разведчиком в клане, как бы смог делать то, что делаю? Я чувствую в себе силу и пытаюсь найти достойное оружие.
— Силу трёх королевств?! Ого! Неплохое оружие. Тогда почему бы не взять в руки Хассанию?
— Каждая птица защищает только своё гнездо… К тому же я не люблю Хассанию… Там слишком людно и жарко… А власть падишаха слишком деспотична!
— Любая власть стоит на насилии… Разве не так?
— Боюсь, что не совсем так. Только зачем мне, военному, рассуждать о столь высоких понятиях? Моё дело — создавать войско, способное защитить королевство.
— И всё же, что значит «слишком деспотична»?
— Это значит, как мне представляется, что при жестком управлении есть предел, после которого сделав подчинённых тупыми исполнителями своей воли, любой владыка рискует получить глупцов — управителей, неуправляемое трусливое войско, не способное самостоятельно принимать новые и лучшие решения. И тогда враг сможет найти в нём слабое место и разобьёт даже самую огромную армию как простой глиняный кувшин.
— Ты всё время говоришь про армию, Мроган?
— Что же удивительного, если я ею и занимаюсь и ничего не смыслю в науках, торговле, политике. Моё дело — драться!
— «Защищать гнездо»?
— Ну, да… Я так и сказал.
— И где же границы твоего гнезда?
— Пока что по линии между Сарпанией и Хассанией, так уж сложилось… Но Вы же не это хотели узнать, Ваше величество?…
— Ну, хорошо… Спрошу конкретнее… На кой джардух мне нужно помогать безродному разведчику из далёкого клана и отдавать ему в руки часть своей власти? Что я получу от этого? Сейчас с падишахом мир!
— С каким из них?
— А… Значит ты в курсе событий?… Но это почти ничего не меняет. Даже если он станет другим, ничего не случится. Послы обменяются грамотами с соболезнованиями и уверениями, а Сияющий покажет свой лик на небе в положенное время.
— Если ничего не может измениться, то Вашему Высочеству нет никакой необходимости вступать в военную коалицию. Даже наоборот, приготовления к войне могут насторожить хассанов.
— Вот именно, лопни твой аргак! Хорошо, что мне это не приходится объяснять!
— Вы можете ничего не объяснять безродному разведчику, Ваше величество, я нижайше приму любое решение…
— Так я и поверил тебе! Вы, кларон, не зря получили своё прозвище… Юркий и хитрый, готовый оставить врагу свой хвост, чтобы напасть с другой стороны. Действительно, Ящерица! Если два моих соседа начнут снабжать армию усиленными дугами и обложат мою границу башнями, а там, глядишь, потихоньку шепнут падишаху о несметных богатствах в Иллирии, то события могут повернуться и не в мою пользу. Так, Советник?!
— И не только это, Ваше величество. Если ваши подданные услышат, что в других местах живётся спокойнее и девушек не отдают в рабство, а заработать можно больше…
— Не продолжайте, кларон… Уже бегут… Пока что мальчишки… Но и на границе стало меньше иритов… Бросают дома… Уходят… хотя, какие там дома?… Землянки… Пытались вернуть их силой, бесполезно… Никто не станет рожать детей, если их можно украсть как скот, сажать зерно, если его вытопчут или отнимут… И Вы отчасти виной этому со своим городом, вокруг которого уже легенд больше, чем сказок о Фалаперге!
— Ваше…
— Нет, уж, помолчите, кларон! Как я был взбешон, когда впервые услышал про беженцев! Будь Вы рядом, мокрых копыт не осталось бы! Была даже мысль смести Ваш город к джардуху! Я бы и сделал это, но не поверил в басни, хотя их распевали на площадях и мне об этом докладывали… В голове не умещалось, что хотя бы часть рассказа может быть правдой!
Мы давно уже не шли, а стояли. Калигон злился и это отпугивало желающих окликнуть его. Все остальные свиты давно разошлись по палаткам, церемонимейстер издалека с испугом и недоумением наблюдал за нашей затерявшейся по столь короткому пути процессией, желая, видимо сообщить, что «Кушать подано». Тучи опять заволокли небо и было на пустыре неуютно и холодно, как и на душе.
Неожиданные вопли со стороны молчаливо стоящих башен показали, что я ошибался насчёт того, что мы остались одни. Любопытный Калигон нисколько не раздумывая, сразу двинулся своей массивной фигурой в сторону группы воинов, зачем-то бегающих по полю. Мне пришлось двинуться следом, правда, на расстоянии, потому что великодержавный мучитель мне порядком надоел со своими расспросами.
А когда через спины его свиты разглядел, что происходит, то расхохотался от души, не в силах сдержаться, видимо, сказалось нервное напряжение этого дня. Мальчишки гоняли кожаный пузырь.
Мячом я это изделие не решился бы назвать. Со времени нашего первого рукотворного произведения в пещерах около Паучьего Замка почти ничего не изменилось, ничто не могло заменить в мяче упруго надутую воздухом резиновую камеру, да и времени на игру у нас на границе почти не было. Но этот шар был, хотя бы, хорошо сшит и весело катался по жесткой траве под ударами твёрдых копыт.
Взрослые воины с любопытством пялили глаза в сторонке, а молодёжь, похоже, разогревалась и, входя в азарт, весело издавала неясные воинственные крики. На короля никто не обратил внимание. Не от невежливости, а просто, находясь в уверенности, что все вельможи уже давно прошествовали в главный шатёр.
Десяток моих героев гонял смешанную команду свободных от дел иритов из разных отрядов, которые, быстро уставая, освобождали место желающим, стоящим в очереди, так же, как это делается в любом дворе на Земле. У большинства традиционная тяжелая обувь мешала бегать, ноги путались, движения были неумелыми и лишь глаза сверкали желанием победить. Всем казалось, что сделать это легко, одним мощным ударом. Только бы добраться до пузыря…
Мелкие детали футбольного боя смешили меня всё больше, пришлось даже
