А ещё здесь много, очень много магии, и ментальной тоже – кажется, ментальные амулеты есть на всех, а у некоторых по несколько штук и даже полноценные комплекты.
– Всё готово к открытию межмировых переходов, – доносится сбоку. Это придворный маг Эрршам. Большой любитель женщин, он не упускает случая оценивающе поглядывать на девушек. Интересно, скольких он приметит и потом соблазнит?
– Начинай переброс, – отвечает Элоранарр. – Больше нет смысла тянуть.
Кружево на моей руке тянут – осторожно, неуверенно. Оглядываюсь: Сирин Ларн смотрит на меня огромными, влажными глазами, её слова я читаю по бледным губам:
– Отпустите меня к сестре.
И снова темнота.
Если раньше я стояла возле живой изгороди, теперь оказалась в толпе кандидаток. Сюда забрались и Вейра с Диорой, посмеивались в кубки и оценивающе изучали остальных. Сирин Ларн жалась ко мне, стискивая любезно подставленное ей предплечье. Похоже, у меня опять что-то подобное тому, что было в имперском банке, когда часть действий я просто не запоминала.
– …вы сами прекрасно понимаете, – голос Элоранарра – горький мёд, – как мы рады видеть среди кандидаток представительницу славного рода Фламиров.
Он улыбался главе рода Фламиров, статному Шарону. Представитель некогда королевского рода огненных драконов был во всём алом, кончики длинных белых волос были окрашены красным. Он тоже улыбался – чуть презрительно, почти не скрывая неприязни. Фламиры не могли простить того, что их страну завоевали, а их самих с первой сдвинули на вторую ступень в иерархии родов драконов.
– Понимаю, понимаю, – Шарон Фламир разумеется понимал, что Аранские не горели желанием получить в семью такого соглядатая. Он держал рядом с собой драконессу в алом платье. Черноволосая, низкорослая, она почти не сохранила черт Фламиров, потому что принадлежала к дальней ветке рода. Впрочем, это естественно, ведь у правящих драконов не рождаются девочки, и всякая драконесса в таком роду – приёмыш от кровосмешения со слабыми семьями, зачастую насильно отнятая для того, чтобы потом вот так подложить кому-нибудь нужному. Просто безвольная кукла.
Но даже эта кукла будила во мне гнев.
– Ваше высочество, – бас Дариона раздался за нашими спинами. Он, единственный из медведеоборотней ходивший в чисто человеческом виде, дождался, пока Элоранарр развернётся. – Местные кандидатки второго порядка выстроены вокруг дворца. Сейчас начинается построение прибывающих из других миров.
– Отлично, – по голосу Элоранарра этого не скажешь. – Я весь в предвкушении.
Склонив голову, Дарион перевёл взгляд с него на меня:
– Халэнн, можно с вами поговорить?
Он хотел вывести меня из зоны действия родового артефакта, убрать отсюда, чтобы я точно не стала участницей отбора Элоранарра. В тёмных глазах с огромными, почти на все белки, радужками отчётливо читался укор: «Ты что творишь?»
Я сама не понимала, что творю, разумная часть меня отключилась, погасла, не желала думать и запоминать. У меня было чувство, что я не полностью управляю телом и мыслями. Сейчас больше всего на свете я хотела уединиться с Элоранарром. Или не уединяться, но быть рядом. Чтобы он на меня смотрел с восхищением, чтобы он любил мой дар, чтобы я говорила своим настоящим голосом, чтобы мне не приходилось терпеть, прятаться, отказываться от себя, чтобы я свободно применяла свои ментальные способности, чтобы я стала тем щитом и оружием, которым меня готовили стать с детства.
За семь с половиной лет я устала быть Халэнном Сирином, и сейчас хотела остановиться. Не бросить всё, а остановиться, передохнуть и пойти дальше свободно и открыто, не боясь потерять поддержку Элоранарра, возможности, которые мне давало положение его секретаря, а даже получив больше, намного больше.
Когда я впервые увидела его, я и подумать не могла о возникновении новой связи с кем-то, кроме Халэнна, я боялась возможной боли, но сейчас, в этот момент, когда ревность и собственнические чувства настолько обострились, я вдруг осознала, что готова снова попробовать. Не потому, что обязана как вассал присутствовать на отборе принца Линарэна и помочь Аранским любой ценой, а потому что… хочу.
«Ты можешь погубить их всех», – прочитала я в глазах, в лице Дариона.
Да, так могло быть… И от этого разрывалось сердце. Я не знала, что делать, но подождать – это было так разумно, так правильно: пропустить первый и второй отбор принца Линарэна, на третьем встать дальше всех кандидаток и надеяться, что артефакт выберет не меня. Но за последний час я поняла страшное: если пропущу этот отбор Элоранарра, у него может появиться избранная, и мне придётся отдать его ей. Прямо сейчас. Такого привычного, родного. Элоранарра, которому я очень дорога, близка. В разгар действия брачной магии.
«Как жаль, что ты не драконесса – это было бы просто идеально», – Элоранарр сказал это искренне, с восхищением. Он называл меня своим крылом. Он был со мной очень откровенен. Он заботился обо мне, как мог.
Он же боялся меня и ненавидел за способности, но это я могла исправить!
Элоранарр заботился обо мне…
Это немного отрезвило: я-то сейчас о его безопасности не заботилась, только о собственных желаниях.
Кивнула и, отцепив от рукава напряжённые холодные пальцы Сирин Ларн, сквозь толпу кандидаток и сопровождающих отправилась следом за Дарионом. Каждую секунду я ощущала направленный мне в спину тяжёлый взгляд Элоранарра.
Наверное, хорошо, что я не могла принять истинную форму, иначе бы не выдержала, превратилась, взвыла от раздирающих меня чувств.
Темнота. Она спасла меня от этого кошмара на краткий миг.
Очнулась я за стеной живой изгороди, на дорожке между ней и стеной. Дарион возвышался надо мной:
– …немедленно телепортироваться отсюда. Должна! Ты понимаешь?!
Похоже, он накрыл нас звукоизоляционным куполом.
– Понимаю, – прошептала я онемевшими губами. Мысли путались, я не поняла, зачем сказала следующее: – Будет странно, если я у всех на виду телепортируюсь отсюда: могут возникнуть вопросы, почему я так боюсь попасть в зону действия артефакта. Можешь открыть мне доступ на телепортацию прямо из башни Элоранарра?
Хмуро глядя на меня, Дарион обронил:
– Могу.
Он думал, усердно думал. Потёр лоб:
– Возможно, ты права… насчёт того, что не надо показывать твоё нежелание быть здесь. Но с другой стороны…
– Открывай, я телепортируюсь из своей комнаты, – развернувшись, я поспешно зашагала к башне, разрывая купол звукоизоляционного заклинания.
Солнце ослепительно сияло. За живой изгородью гудели голоса, с другой стороны за окружающими дворцовый парк стенами собирались сотни кандидаток на сердце и душу Элоранарра, а я не понимала, зачем попросила Дариона об открытии телепортации из комнаты. Хотела уйти, бросив прощальный взгляд на Элоранарра? Захотелось увидеть артефакт Аранских, когда его вытащат из самого глубокого и защищённого подземелья?
