того, чтобы войти, непроизвольно замерла у двери и насторожилась.
– Даже если ты объяснишь, что это – лишь следование прихоти короля, чтобы сохранить между вами видимость мира и укрепить позиции Оксары, твои люди тебя не поймут, – заметил капитан Вагхан. – В Морских корпусах вводится военное положение, во всем королевстве того и гляди из-за слухов поднимется паника. Королевская казна пустеет из-за постоянных трат на поддержание защиты и борьбы с потерянными душами – король позаботился, чтобы об этом в последние дни знала каждая собака, – и теперь ты устраиваешь Сардайл!
– Я уже сказал – у меня нет выбора, – ровно повторил адмирал. – Если откажусь, наше с королем соглашение будет расторгнуто. Он не блефует. Король бывает импульсивен, он может сильно осложнить нам и без того непростую задачу в ночь единения лун.
– И все же ты понимаешь, как это будет выглядеть, – настаивал капитан Вагхан. – Сперва было объявлено о твоей помолвке с кронпринцессой. Затем ты появился у барьера в обществе… другой особы, – судя по заминке, он хотел назвать меня иначе. – Подчеркнув тем самым перед своими подчиненными тот факт, что она находится под твоей личной защитой. А теперь ты намереваешься с размахом провести Сардайл все с той же кронпринцессой! Твое непостоянство заставит сомневаться в тебе даже тех, кто прежде был тебе безоговорочно предан.
Я обомлела. Теперь не входила внутрь не столько из желания дослушать, сколько потому, что просто впала в оцепенение.
Сардайл… самое загадочное празднество, таинство, которое проводят маги, именуемые «морскими демонами». Практически свадьба, свидетелями которой выступают и поднебесные, и глубинные. Сквозь всю эту церемонию тянется незримая нить того, что морские демоны – вечные стражи границы Глубины и Поднебесья, усмирители потерянных душ. И их избранницы как бы соглашаются разделить с ними эту участь, показывают, что любят своих нареченных такими, какие они есть.
Это больше, чем помолвка… Пусть по закону они и не становятся мужем и женой, но на другом, не имеющим ничего общего с земными законами уровне, они в какой-то степени вступают в брак.
И Эртан согласился провести такую церемонию с кронпринцессой?
Вспомнив о том, как узнала об их помолвке и сделала скоропостижные выводы, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Фрида, входи, – неожиданно пригласил меня Эртан.
Не изменяя своей привычке краснеть, я, тем не менее, вошла в комнату с выражением спокойствия на лице, которое далось большим трудом.
– Ловец Талмор, – холодно приветствовал капитан Вагхан. – Вам не говорили, что подслушивание чужих разговоров – занятие недостойное?
– Осмелюсь заметить, – ровно произнесла я, – Если собеседники не хотят, чтобы их разговор был услышан, они закрывают дверь.
Не говоря больше ни слова, капитан Вагхан бросил короткий взгляд на адмирала и, чеканя шаг, вышел в коридор, не забыв закрыть за собой ту самую дверь. С его уходом в гостиной повисло молчание, которое никто из нас не спешил нарушать. Я слышала то, что слышала, а Эртан об этом знал. Знал, что я стояла под дверью с самого начала и позволил услышать состоявшийся разговор.
И все-таки я не выдержала первой:
– Сардайл?
Еще немного помолчав, Эртан положил руки на спинку кресла и, глядя мне в лицо, ответил:
– Это необходимость, Фрида. И неизбежность. Даже если я решу отказаться, Сардайл все равно будет проведен. Будет создана его видимость. Если понадобится, король найдет похожего на меня актера, которого издалека народ примет за адмирала Рея. Ты на собственном примере знаешь, как легко манипулировать сознанием общественности. Результат окажется тем же, а наша с королем договоренность будет расторгнута.
Я все понимала, но…
– Но Сардайл…
– Всего лишь формальность, – заверил меня Эртан. – Как и наша с Оксарой помолвка, ты же знаешь.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Пришлось затолкать внезапно проснувшуюся ревность в самые отдаленные уголки души и напомнить себе, что сейчас не время для лишних переживаний.
Долго в адмиральских комнатах я не задерживалась, как бы этого ни хотелось. Завтра предстоял трудный день – впрочем, как и все в последнее время, – и я хотела как следует выспаться. Поэтому, передав Эртану просьбу Гвианы и услышав обещание ее исполнить, я вернулась к себе.
К счастью, высушенные Аргаром простыни повторно не промокли – сирены снова присмирели и не давали о себе знать. Расстелив постель, я подошла к окну и устремила взгляд на Сумеречное море, которое было таким же неспокойным, как чувства, что томились внутри меня. Свет двух лун, которые с каждой ночью становились все ближе друг к другу, едва пробивался сквозь плотные темные тучи. Шумел прибой, волны подкидывали стоящие в гавани корабли, где-то вдалеке виднелись очертания вновь сменивших местоположение скал Забвения.
Я смотрела на этот угрюмый, но такой родной пейзаж и ощущала, как меня все больше охватывает тревожное предчувствие. Оно уже и без того стало моим постоянным спутником, но сейчас было особенно острым.
В тот момент, когда я собралась отойти от окна, одна из лун на миг вынырнула из-за туч, осветив странный, висящий над морем силуэт. Это была словно сотканная из тумана неясная женская фигура, которая держала в руках какой-то предмет. Но не успела я ее рассмотреть, как и она, и лунный свет исчезли, и моему взгляду снова предстало лишь мрачное море.
Уже лежа в постели, я возвращалась к увиденному вновь и вновь, гадая, померещилось мне, или эта фигура существовала на самом деле? Если да – то кто это был? А что еще важнее, что все-таки случилось сегодня в коридоре? Из-за новости о Сардайле я совсем забыла рассказать об этом Эртану. Впрочем, у него и без того полно забот, нужно попытаться разобраться во всем самой. А может, разбираться и вовсе не придется – если ничего подобного не повторится, можно будет списать все на стресс и больше об этом не вспоминать.
На этой мысли я и заснула. Хотя и знала, что, как бы ни пыталась себя успокоить, в моей жизни ничего не происходит просто так. И сегодняшние странности вряд ли являются плодом моего воображения или последствиями пресловутого стресса.
Глава 8
Утро для меня началось очень рано, и началось оно с ледяного душа. На этот раз я не пожалела проклятий для в конец распустившихся потерянных душ, в сердцах пообещав использовать против них свою некромантию.
Судя по синхронно изданному звуку, который можно было трактовать одновременно
