выговориться. Представляю, как она ходила с грузом этих мыслей!
– А что, Анна, главное?
– А вы знаете, главное – это все-таки хотеть быть вместе и поэтому постоянно идти друг другу навстречу, прислушиваться. Еще важно быть доброжелательным, побольше улыбаться и, если чувствуешь, что что-то не выходит, превратить все в шутку. Вот так, моя милая!
– Да, просто книгу написать можно. Знаете, Анна, вы абсолютно правы, думайте о себе. Мужчины такие эгоисты! Попробуйте побыть эгоисткой тоже.
А вот и мой муж, покоритель морей. Между прочим, прошло почти два часа.
– Сережа, как ты?
– И не говори, туда плыл, плыл, когда обратно решил повернуть, понял, что могу плыть только в одну сторону, от берега. Хорошо, спасатели рядом были.
В один из вечеров я увидела Анну в ресторане с Райнером. Ничего не скажешь, действительно было в кого влюбиться. Они мило беседовали за бокалом вина. Со стороны ничего не поймешь. Немцы никогда не показывают своих настоящих чувств. Это не принято.
В последний день отмечали наш отъезд. Как всегда, Ваня кочевал с одних рук на другие. Мой муж уже смирился и воспринимал эту ситуацию как данность. Маринка благодарила своих детей за то, что они не заболели. Это было, видимо, самое яркое впечатление всего отпуска.
Через какое-то время Артур был в командировке в Москве, заехал к нам с грудой подарков. То есть все-таки из-за стойки бара ему было видно, как я самоотверженно помогала его жене.
От Анны я получила письмо. Она рассказывала о внучках, о погоде, об экономическом кризисе в Германии. О Райнере не было ни слова.
Часть 2
Окно в другую реальность
Утренний рейс
Утренний аэропорт всегда слегка сонный. И это в лучшем случае. Аэропорт в шесть утра, в полдень и в час ночи – это разные аэропорты.
Днем – это праздник! Бравые авиапассажиры с чемоданами на колесиках идут бодрой походкой, как правило, модно одетые. Кеды, бейсболки, худи с капюшонами. Скорее всего, люди едут отдыхать. А даже если и работать, то правильно и позитивно заряженные. В них много энергии. Они улыбаются внутрь себя, с удовольствием ищут на табло свои рейсы. Впереди их ждет что-то новое, неизвестность и, возможно, осуществление мечты.
Вечерний аэропорт – аэропорт расслабленный. Или пассажиры готовятся к ночному длительному перелету, или, понимая, что прилетят «ночь в полночь», берегут свои силы. Это задумчивый аэропорт.
Утренний аэропорт – не только сонный аэропорт. Да простят меня господа пассажиры – это аэропорт злобный. Тетки, не только не успевшие накраситься, но и не соизволившие причесаться. Дети, вечно снующие между ногами и спотыкающиеся о чужие чемоданы. Вот дети здесь точно сонные. Причем настолько, что даже плакать еще не проснулись. Так и бегают кругами с полузакрытыми глазами, на ощупь. Родители им замечаний не делают, не ругают, не успокаивают. Большее, что можно от них услышать:
– Допрыгался? Ну-ну.
Галина абсолютно вписывалась в схему. Поскольку рейс был утренний, настроение то самое – злобное. На рейс, на работу и на весь мир кругом.
Вот уже минут десять она бесцельно ходила по магазину «Дьюти Фри». Пыталась смотреть духи и косметику. Рядом сновали навязчивые продавщицы, постоянно пытаясь заинтересовать, предложить что-то явно ненужное.
Галя отмахивалась.
– Я этим не душусь.
– А чем вы душитесь?
– Да есть у меня все.
– И все же?
– Ну, может быть, что-то из нишевого сегмента.
Девушка ее уже оттесняла от выхода и как-то боком подталкивала к стенду с красивыми флакончиками.
– Вы только посмотрите. Парфюмер из Парижа! Вы такого в Москве не найдете.
– Ну давайте посмотрим.
Галя духи любила и в свои пятьдесят семь лет могла уже на зарплату финансового директора купить то, что нравится.
Сегодня было не до духов. Какие духи в шесть утра? Девушка-продавец смотрела на нее оценивающе, как выглядит. Прикидывала, сколько ей лет, и потянет ли она эти самые нишевые духи.
Раньше Галина бы заинтересованно принюхивалась, делала бы удивленно-счастливое лицо, потом говорила бы, что запах не ее. А на самом деле просто очень дорого.
Перешагнув порог пятьдесят пять лет, на многое уже смотришь по-другому. А главное, ты честен сам с собой и тебе уже не так важно чужое мнение.
– Я все поняла. Сколько стоит?
– Что?
– Духи. Вот эти самые духи.
– Это парфюмерная вода.
– Тем более. Сколько стоит?
Еще один оценивающий взгляд. Вот прямо снизу доверху.
Галя тоже попыталась увидеть себя со стороны. Да, сапоги, видавшие виды, и она надела их сознательно. Потому что удобные, разношенные. Ей же лететь! Причем далеко и в экономклассе. Обувь должна быть удобной, желательно без каблука. Галя летать не боится, но живо может представить себе нештатные ситуации и периодически прокручивает их в голове. Вот она выбирается из самолета, вот съезжает по надувному трапу.
Галя читала, что нельзя себе такие ситуации представлять, мол, можно и беду накликать. Но это не ее образ мысли. Она лучше подумает и будет готова.
Лишними знаниями Галя свою голову не отягощала, та и так была забита нужными и ненужными цифрами. Поэтому, к примеру, как выжить, если ты заблудился в лесу, она книжек читать не будет. Зачем? По лесу не гуляет, ей некогда. И вообще, Галя – человек городской. И в самолетах гость частый. Поэтому летает всегда в брюках, под них удобно поддеть компрессионные чулки, обязательно в удобной обуви, верх лучше трикотажный. Да, еще шарф. Про это тоже не забываем. Шарф, чтобы укрыться, если вдруг получится уснуть, или замотаться, если будет дуть из кондиционера.
По внешнему виду не поймешь, кто она – успешный работник большой компании или обычная учительница с зарплатой на один такой флакончик.
Говорят, продавцы – психологи. Неправильно говорят. Никакие они не психологи. А еще их раздражают женщины, которые смотрят и не покупают. Они не просто мгновенно теряют к ним интерес, они даже на них обижаются. Практически фыркают, отворачиваясь. Последнюю фразу говорят, уже отвернувшись через плечо, или просто не говорят. Кстати, вопрос, как они относятся к женщинам, которые эти духи покупают? Возможно, они раздражают их еще больше.
Ну и ладно. Не нужны Гале духи, не до того. Хотя, конечно же, была возможность настроение себе поднять, отвлечься от дурных мыслей.
Поругалась с директором. Нет, он не кричал, не обвинял. Он просто сказал, что удивлен. Что раньше такая ситуация решалась «на раз». И вроде как выеденного яйца та ситуация не стоит. Так в чем же дело? Она потеряла чутье? Честно говоря, еще кое-что добавил. И вот это что-то ее просто размазало, раздавило. Она в один момент поняла, что зря прожила свою жизнь. Жизнь, где все было посвящено работе и лично ему, этому самому удивленному на сей момент директору. И захотелось тоже что-то сказать. Она и сказала. Два слова.
В их семье матерился сын. Причем отборно. Забывая, что рядом мать и отец. Муж хмыкал в кулак, Галя громко стучала по столу: «Не сметь в присутствии матери!» Но одно выражение из двух слов накрепко вбила себе в голову и очень даже пользовалась. Нет, не в слух. Про себя. Или шепотом. Особенно помогало на дороге. Тут впервые она эти два заветных слова на букву «с» и букву «б» скороговоркой прошептала в сторону директора. Да, очень важно было их произнести как одно слово, и тогда реально работало. Могучий русский язык. А что? Может, Тургенев и не выражался, а Пушкин, который наше все, очень даже не брезговал.
Итак, Галя была отправлена во Владивосток разруливать ситуацию. А в чем она виновата? Что сделала не так? Она ж компанию защищала! И лично директора. Многоуважаемого Александра Денисовича. Будь он неладен.
Сколько лет Галя работала на фирму финансовым директором? Восемнадцать лет. Восемнадцать! Сколько всего они с Денисычем прошли вместе? Сколько разруливали, из скольких ситуаций она его вытаскивала. И каждый раз видела его благодарные глаза. Да и не только глаза. Денисыч умел и локоть пожать, и сказать от сердца:
– Что бы без тебя делал, Сергеевна?
– Незаменимых нет, Александр Денисович.
– Не права, Сергеевна. Есть незаменимые. Вот ты, например. Я, может, тебе не всегда об этом говорю, но ты же чувствуешь?
Что она должна была чувствовать? Животный ужас, когда он вбегал в кабинет с очередной страшной новостью? «Партнеры кинули, денег не заплатят, нужно выкручиваться». Или:
– Инсайдерские новости, банк приказал долго жить.
– Так там же все деньги!
– Сам знаю, нужно их спасти.
– Как?!
– Хотя бы не потерять лицо.
И она спасала. Неслась на амбразуру, подставляя свое лицо. Главное, чтобы лицо не потерял Денисыч, а с
