Иногда так и стоит ко всему относиться. Пофигистически.
Уже около одиннадцати вечера раздается звонок домофона. Сердечко встревоженно ухает, когда заглядываю на экран.
Вижу Платона с какими-то пакетами. Жму значок, чтобы открыть ему дверь, и сразу же отпираю входную. Он заходит в прихожую несколько минут спустя и сурово выговаривает:
— Ты не позвонила!
По квартире от пакетов распространился приятный аромат, а я вспомнила, что за целый день ничего не съела. Только чай утром попила.
— У меня были дела.
— Какие?
Платон вряд ли придет в восторг от того, что я скажу, но врать не хочется.
— Ездила к Кириллу в больницу.
За это время он успел зайти на кухню и достать кое-какую еду.
Однако, услышав про Гордеева, он резко оборачивается ко мне:
— Зачем?
Он не удивлен тем, что услышал. Почему?
Только сильно разозлился.
— Апельсины возила.
Мужчина становится еще злее. Вдруг хватает меня и впивается в губы. Больно.
Также быстро отстраняется и выдыхает мне в рот:
— Лена, я не потерплю, чтобы ты перед Киром крутила хвостом. Ни перед ним. Ни перед кем-то еще.
Я обалдело его рассматриваю. Это ревность?
Отчего-то я чувствую радость. Совершенно нерациональную и неоправданную.
— Мне отчим позвонил и попросил приехать. Спрашивал, как так получилось, что Кира едва не убили из-за дзагоевской невесты.
— А ты что?
— А что я могла сказать после того, что видела в клубе? Ответила, что мы с ним больше не встречаемся.
— С Киром говорила?
— Нет. О чем? О том, что пока он резвился с Сашей, я залезла в кровать с тобой?
Платон делает над собой усилие, чтобы успокоиться. Это заметно.
— Ты ему ничего не должна. А то, что было между нами, это не секс. Ты по-прежнему не понимаешь, как от удовольствия сносит крышу. Я хочу тебе это показать.
Радость сдувается как проколотый воздушный шарик. Ему нужен от меня только секс. И, скорее всего, ничего кроме.
— Тогда ты зря сегодня пришел. И потратился на еду из ресторана. Мне пока нельзя. Через неделю заходи. Если я кого-нибудь другого не присмотрю.
Платон смотрит на меня с укоризной.
— Какй ты еще ребенок, Лена. Еду я купил, чтобы поужинать. А тому, кого ты присмотришь, я оторву голову. Или член.
Он распаковывает еду, накрывает на стол, пока я, сидя у окна, наблюдаю за ним, не зная, что делать. То ли выпроводить его домой. То ли спокойно поужинать.
В конце концов, решаю сначала поесть.
— Садись, давай. Дуться будешь, когда поешь.
Сглатываю слюну, сажусь за стол. Мы с аппетитом едим. Платон подкладывает мне разные вкусности в тарелку. Меня удивило, что он не открыл вино, хоть и привез. Убрал в холодильник.
— Я у тебя сегодня останусь ночевать, — ставит меня в известность.
Замечает мой встревоженный взгляд и успокаивает:
— Лезть не буду.
— Ты моим мнением не хочешь поинтересоваться?
— Поздно уже. Я спать хочу. И вообще я ранен. Не выгоняй меня…
Единственное, на что меня хватает, это возмутиться:
— Какой же ты манипулятор!
Ухожу от него в ванную, принимаю душ, переодеваюсь в то, в чем обычно сплю. Потом иду в спальню. С наслаждением потягиваюсь в постели. Платон тоже принимает душ. Заходит в спальню уже в спортивках. Он, что, с собой и свои вещи привез?
Молодец!
В спальне стягивает штаны, бросая их на прикроватную тумбочку, залезает под одеяло и подтягивает меня к себе. Утыкается носом мне в шею и выключает ночник.
— Спи, маленькая.
Уплывая в сон, я сама себе поражаюсь — как я все это позволила?
Еленка
В мои сновидения врывается настойчивый трезвон. Открывать глаза нет ни малейшего желания, однако противный звук продолжает тревожить сознание. Недовольно ворочаюсь, обнаружив, что Платон закинул на меня ногу.
Всё же проснувшись, понимаю, что в дверь продолжают звонить. В этот момент завидую спящему рядом мужчине, который не реагирует на шум.
Выбираюсь из его захвата и босиком шлепаю в прихожую. Смотрю в дверной глазок и сначала не верю своим глазам.
Саша! Когда я встала, времени было пол первого ночи. Что ей надо от меня? Да еще и в такой час?
Разумнее не открывать, но она продолжает звонить.
Любопытство пересиливает осторожность.
Я распахиваю дверь и замираю, не зная, как себя вести. Саша также застывает напротив.
Я прихожу в себя первой. Отмечаю про себя, что Кирилл после их приключения выглядит значительно хуже. Девушка хотя бы без телесных повреждений. Правда, что мешало Дзагоеву избить так, чтобы ничего не было видно? Вид у неё разнесчастный. Но я ей чем могу помочь? Не стоило соглашаться на брак из-за денег.
— Ты что-то хотела?
Она смотрит на меня так, словно только сейчас поняла, кто перед ней.
— Да-а-а. Я хотела с тобой поговорить.
А я не хочу. Ни разговаривать. Ни пускать её в квартиру.
— О чём? — я не пытаюсь скрыть удивления.
— Здесь неудобно. Можно я зайду?
Отступаю в сторону, пропуская её в квартиру.
Хочу захлопнуть входную дверь, но ее перехватывает чья-то рука.
— Я тоже войду, — Самир не спрашивает, он констатирует факт.
И оказывается у меня дома, при чем не один. Кроме него у меня в прихожей обосновываются еще два атлетически сложенных господина, которые похожи друг на друга, как близнецы.
Мне бы испугаться. Но его бесцеремонность меня выбешивает.
— А что вы все сюда приперлись? — мое дворовое детство дает о себе знать.
Самир окидывает меня таким взглядом, от которого я, наверное, должна кинуться исполнять его малейшее желание. Но тут он просчитался. На такие взгляды у меня иммунитет, выработанный за годы общения с отчимом. Да и вообще, менталитет восточной женщины от меня очень далек.
— Зачем ты здесь, Саша? — голос Дзагоева звучит безэмоционально.
Лишь на секунду в нем проскальзывает ярость. Но сразу же исчезает. Саша теряется, отступает от него, хотя он итак находится от нее на расстоянии. Боится? Может, он действительно способен на жестокость, а я зря проигнорировала Давлатова? Но как бы то ни было, разбираться у меня дома они не будут.
— Дамы и господа! Вы верно ошиблись адресом. И временем тоже. Поэтому у меня к Вам, господин Дзагоев, убедительная просьба, забрать свою невесту, свою охрану и отправиться восвояси.
Вот теперь обращенный на меня взгляд черных глаз полыхает яростью.
Пришедшие с Дзагоевым молодцы ни на что не реагируют и вполне удачно изображают статуи.
Саша же начинает говорить, торопясь и путаясь.
— Прости, пожалуйста, что я к тебе пришла. Это неуместно, я всё понимаю. Но я хотела…, - она запинается, потом мятежно
