Губы его немного криво изогнулись. Аня не смогла понять, что он хотел изобразить: улыбку, усмешку, презрение или что-то другое. Сейчас он действительно походил на не отрегулированную куклу. Или человека, который забыл простейшие мимические действия.
— Боишься, — констатировал он. И отступил еще на шаг назад. — Не бойся. Я не сделаю тебе больно.
— А другим? — вырвалось у Ани. Она испуганно взглянула на собеседника, но тот лишь внимательно оглядел свои руки.
— Не знаю, — честно ответил он, поднимая на нее глаза.
Это был странный и страшный ответ. И сам Чер был странный и.…да, страшный. Он казался…ребенком этого места. Его закономерным жителем. Но что, если дело не в парне, а как раз-таки в месте? Это оно разучило его улыбаться? Это оно сделало его таким?
Аня нерешительно спросила:
— Тебе нравится здесь?
— Нет.
Он ответил сразу, не задумываясь. Это несколько воодушевило девушку.
— Ты хотел бы уйти?
— Мне некуда идти.
— А если бы выпал шанс сбежать…
— Мне нет места за Лихой дорогой.
— Почему?
На последний вопрос он отвечать не стал, только измазанная грязью щека нервно дернулась. Парень некоторое время молчал, а потом великодушно махнул в сторону гнезда: — Пользуйся. Тебе пригодится.
Анна воззрилась на собеседника со смесью негодования и непонимания. Что значит "пользуйся"? Это же не его личные птенцы! Она и сама могла бы сюда забрести, если б углублялась в эту сторону!
Чер заметно напрягся.
— Что не так?
Бер отрицательно мотнула головой.
— Все хорошо.
— Тебе же понравилось?
Аня обреченно угукнула, снова протягивая к птенцам руку.
— Приходи, когда будет плохо. Здесь легче.
Легче, конечно. С животными всегда легче. И плохое сразу отступает в сторону. Вот и Аня на эти мгновения совсем забыла о страшном коридоре…
Крупная слезинка сбежала по щеке и упала прямо на хохолок птенцу. Тот возмущенно пискнул, заозирался в поисках противника и, не найдя оного, начал сердито вычесываться. Аня улыбнулась, хотя внутри все сжалось от воспоминания о недавно пережитом ужасе.
— Придешь?
— Не знаю.
Давать обещания Аня не любила. Хотя бы потому что всегда старалась их выполнять во что бы то не стало.
— Зачем зазываешь? — задала она вопрос в свой черед. — Я тебе ничего хорошего не делала.
— Плохого тоже, — сообщил спокойно парень, словно вел ежедневный подсчет чужих хороших и плохих дел. Ане хотелось добавить: "И ты мне", — но она никак не могла решить, стоит ли отнести то, что он ее напугал вечером — к плохому, а то, что сделал сейчас — к хорошему поступку. К тому же она совершенно не понимала его мотивы, а это, пожалуй, и было ключом к разгадке, что же он за человек.
— Зачем? — настойчиво повторила Анна. На пару минут между ними повисло молчание, а затем собеседник заговорил все тем же спокойным голосом:
— Тебе было плохо. Теперь лучше. Разве нет?
В альтруизм малознакомых людей Бер не верила. Особенно в этом месте.
— Какая тебе разница, что со мной?
— Ты добрая, — заметил Чер из-за Аниной спины. Девушка поворачиваться не спешила — ждала, когда ветер высушит мокрое лицо. Она не любила плакать на людях. Пусть иногда и не могла сдержаться. Слезы, навернувшиеся на глаза, быстро высыхали, пальцы скользили по еще не оперившимся крыльям.
Как хорошо птицам! Они могут отсюда улететь!
И она тоже! Уйдет, улетит, уползет. Больное, проклятое место. И Федю заберет с собой! И Михея! Если он еще жив…
В груди кольнуло. Аня рефлекторно поднесла руку к заболевшему месту и ощутила сквозь платье рельеф медальона. И сразу стало проще дышать. Кожа почувствовала холод и сырость, заболели ушибы, заурчало в животе.
Она живая. Это главное. Вот вернется к отцу — и все ему расскажет. А он обязательно со всем разберется.
Главное — вернуться. А для этого нужна информация.
Аня обернулась.
— Ты добрая, — повторил Чер, задумавшись. — И у тебя есть вера. Это редкость для подобного места. Я хочу сохранить твою веру.
Такой ответ Анну чрезвычайно удивил. С языка сорвалось лишь одно слово:
— Почему?
Юноша философски пожал плечами.
— Больше хранить здесь нечего.
— А ты? Разве у тебя нет ничего, что надо сохранить?
Чер посмотрел на нее как на неоперившегося, глупого птенца.
— Нет.
Зазвенел колокол, возвещая обед. Юноша вздрогнул, обернулся в сторону Корпуса, словно мог рассмотреть сквозь листву негодующие лица наставников.
— Надо идти, — сообщил он Ане и, не прощаясь, широким шагом направился к зданию пансионата.
Когда Анна подошла к Корпусу, странного собеседника уже видно не было. И все-таки, кто он? Наставничьи уши и местный ябеда? Просто немного чокнутый парень? Бер вспомнила, как увидела его с лопатой в огороженном углу парка. Кажется, здесь все немного не в себе…
В столовую она не пошла — кусок в горло не лез. А вот послеобеденные занятия пришлось посетить. На законоведении Упырь почему-то сел рядом с ней, но то ли девушка так плохо выглядела, что с ней заговорить было страшно, то ли он просто отсел подальше от наставников, однако они не перекинулись и парой слов, к великому Аниному облегчению.
День заканчивался, как и начинался — отвратительно. При выходе из класса, Вера подставила Ане подножку и к синякам на коленях прибавился еще один. Эмоционально вымотанная до предела, Бер безразлично отряхнула подол и зашагала дальше. Устраивать сцены у нее не было ни сил, ни желания, к тому же это было не в ее стиле.
Алина грязный вид соседки никак не прокомментировала. И на том спасибо. Аня умылась, принесла на утро кувшин воды и легла спать.
Этой ночью ей снилось что-то тяжелое, мрачное, на грани кошмара. Утром же ни колокол, зовущий на завтрак, ни Алина, трясшая соседку за плечо, разбудить пансионерку не смогли.
Глава 10
— Бер? Бер!
Ирина Белина склонилась над нерадивой воспитанницей. Ее длинный нос, покрытый страшными бородавками, сейчас как никогда был похож на крысиный.
— Вы что, решили поспать на занятии?
Аня проморгалась и отрицательно помотала головой.
— Нет, что вы! Простите, я просто задумалась.
— О чем же? — ехидно поинтересовалась тут же Вредина. Белина кивнула, одобряя озвученный вопрос.
— Просветите же нас! — добавила она.
Анна поежилась. Только сейчас она заметила, что все смотрят на нее.
— О результатах деятельности Первого инквизитора Эндрия! Согласно архивным данным, когда на севере страны стала распространяться Синяя хворь, или как ее еще называют, "слепая гостья", он смог вылечить Север от нее за год и при этом не дал проникнуть болезни в центр страны!
— Да, огромный успех! — захлопала в ладоши Вера. — Вырезать
