маме – вцепившись в мамину шерсть. Шерсть мы с вами, подруги мои дорогие, к сожалению, потеряли, но рефлекс цепляния у наших младенчиков остался – прямо с рождения они, вцепившись пальчиками, могут выдержать собственный вес. Это наш видовой признак.
Принадлежи мы к какому-нибудь другому виду, тактильность, тесный контакт с мамкой был бы менее важен, но мы не овцы и не рыбы. Кто и как защитит мелкого примата от ужасов и превратностей огромного мира? Только мама, и только когда ты с ней в тесном контакте – висишь на теле. Вот только в этом положении младенец чувствует себя в безопасности. Потому при малейшей опасности обезьяныш летит к мамке и в нее вцепляется.
Людям цивилизованным с этим сложно. Нас с ребенком разделяют одежда, пеленки, памперсы и тысячи социальных условностей и установлений. Нам нужно работать, нам нужно смотреть телевизор, нам нужно стоять у плиты или пылесоса. Ясли. Детский сад. Школа. «Не ори!», «Заткнись!», «У меня от тебя сейчас нервы лопнут!».
Мы давно живем не в природе. Мы живем в искусственной среде – техносфере. И можно ли в этих условиях стать идеальной мамой? Или хотя бы приблизиться к идеалу? И что такое идеальная мама? Да, нам нужно это объяснять! Самке обезьяны этого объяснять не надо. А цивилизованной самке без шерсти – надо.
Объясняю! Идеальная мама – та, которая может принять своего ребенка в любом состоянии, с любым набором качеств и эмоций.
Я считаю себя мамой, близкой к идеалу. Я, быть может, не была идеальной женой. Я была сверхидеальной женой – слишком уж много позволяла своему самцу, что тоже плохо. Но вот мама я оптимально идеальная. Ничего, что я так скромно о себе говорю? Не подавляю? А то скромность – мой тяжкий крест, который я несу с достоинством…
В общем, идеальная мама должна служить для своего ребенка эмоциональным контейнером. Изложницей. Потому что ребенок – несформированная эмоциональная субстанция. Звездный газовый шарик, сияющий своими эмоциональными протуберанцами во все стороны. Некоторые эмоции дети вообще переживают в первый раз в своей жизни и толком не понимают, как их надо проживать в своем теле. Задача мамы – помочь им это сделать.
Как помочь? Как вести себя, чтобы солнышко не погасло?
Ведь маленький человечек порой не знает, как правильно проживать определенные эмоции в своем теле, находящемся в социальном пространстве. И поэтому он может поступить двояко. Например, стать удобным ребенком для мамы, то есть проявить послушание – попросту говоря, наступить на горло своим чувствам. Другой вариант – он до последнего будет биться за право проявлять те чувства, которые ему же могут и вредить.
Считается, что до семи лет у ребенка созревает лимбическая система. Иными словами, ему не удается адекватно соединиться со своими чувствами, в моей терминологии. Вот он, маленький, бежит в беленькой красивой одежде, в которую его мама нарядила, потому что ее ребенок должен быть красивым в глазах окружающих, тогда и она почувствует социальное одобрение, как хорошая мать, – так ей наивно кажется. А ребенок – раз, и забегает в грязную лужу, разрушая мамину внутреннюю картинку. Он рад и счастлив. И обо что разбиваются его эмоциональные волны радости? О серый бетонный мол маминых воплей: свинья! отвратительный! посмотри на себя!.. И лицо у мамы в этот момент соответствующее – даже хуже слов.
Что произошло? Мама не дает ему правильной идентификации произошедшего, не говорит ему, что он быстроходный, мокрый, испачканный, возбужденный… Она его обесценивает: ты ведешь себя отвратительно, так хорошие мальчики и девочки себя не ведут! И он понимает: он ужасен! он плохой ребенок! он не как все! он хуже других!.. Меня часто спрашивают: откуда появляются клиенты психотерапевтов? Вот отсюда, из детства!
Как должна реагировать мама, стремящаяся не испортить жизнь своему ребенку, например, на упреки воспитательницы или учительницы: «Ваш Миша/Ваня/Махмуд вел себя безобразно»? Она ни в коем случае – особенно когда ребенок стоит рядом! – не должна становиться на сторону учительницы, говоря: «Вы правы, Нина Васильевна, непременно прослежу. Я ему задам!» Потому что ребенок в подобный момент чувствует себя преданным. У такой мамы у самой не закрыты гештальты перед той же воспитательницей или учительницей, и потому она не может проявить уважения по отношению к своему ребенку.
Но что же делать, если этот засранец в белых гольфах забежал в грязную лужу, убить его мало, а я стираю-стираю?!.
У мамы должно быть столько здоровья и эмоционального иммунитета, чтобы это правильно отработать. Эмоции ребенка, который кричит или у которого что-то не получается, не должны возбуждать аналогичные мамины эмоции, не должны наслаиваться на ее тросированную (от слова «трос») психику. Мама должна не звенеть, как натянутая струна, а должна амортизировать – быть мягкой, красивой. Она должна быть чистым контейнером с достаточной пустотой внутри, куда она может принять не только свои чувства, но и чувства ребенка. И лучше это делать через телесный контакт – по тем обезьяньим причинам, которые указаны выше. Слова логики будут потом. А в моменты эмоциональных потрясений работает животное, видовое. Поэтому ребенка нужно прижать к себе, непременно погладить по голове, задействовав краниосакральную систему, поцеловать, понюхать, сказать ему, как вы его любите. Тогда ребенок не просто услышит, что мама его любит, но и всем телом это почувствует – мама его приняла. И только потом ему можно объяснить, что бегать по лужам не совсем обязательно для счастья, а соседского мальчика в песочнице бить совочком ни в коем случае нельзя, потому как ему больно – так же, как и тебе: «Тебе же иногда бывает больно?» И он согласится: бывает! И вместе с этим согласием примет и ваши слова.
Ребенок не должен проживать картину мира своих родителей – с недоигранным, непроявленным гневом, который потом все равно проявится в виде сблевывания отрицательных эмоций (ярость, вспыльчивость, истерики). Иначе он будет всю жизнь потом бороться с зажатостью в правом подреберье – панкреатитами, холециститами, печеночными проблемами. Поскольку ребенку будет страшно проявлять перед своими родителями свои чувства (его за них ругают), он настолько с ними (чувствами) разотождествится, что наденет на себя маску, например, хорошей девочки. У которой будет непрожита ее вторая, темная – янская сторона – та, которая может за себя постоять, ответить. Либо, наоборот, она будет постоянно фонить какой-то обидой на мир, неверием в то, что кто-то здесь ее может понять. Такие мазохистические структуры обычно склонны к наколкам, пирсингу. Так что, если увидели у своей дочери или сына тягу
