официальная версия расследования… — Ратибор мимолётно скользнул взглядом по враз окаменевшему лицу Володия. — Погутарил я тут перед отъездом с Ладимиром по душам, он подтвердил, что удар в сердце и клевок по горлу, скорее всего, были нанесены разным оружием. Вряд ли, согласись, один человек стал бы так всё усложнять…
— Хм! А почему, мне интересно, об этом нет ни слова в деле об умерщвлении купца?!.
— Да потому, Емеля, что Свят попросил Ладимира не оглашать такие подробности и никуда их не заносить! По словам начальника городской стражи, объяснил владыка это тем, что панику поднимать не след… Мол, только переполоха средь барышников из-за объявившейся в граде шайки охотников за торгашами нам не хватало! Хотя, конечно, странно всё это… Тут чего-то нечисто, и князь, как мне думается, не всего говорит, что знает…
— А может, Ратик, всё-таки один был головотяп? А ударил двумя разными ножами злонамеренно, чтоб ищеек моих запутать? Не кумекал об этом?
— Кумекал, Емеля, да больно сложно… Кто бы ента безобразие ни исполнил, он явно торопился, ибо дело происходило днём, в центре Мирграда! Душегуб даже не нашёл времечка стянуть с Демидия кольца егошние с цепкой златой, только кошель срезать успел. Да и есть у меня источник ещё один, который указывает, что негодяев была парочка. Старая Перенега, чьи окна выходят аккурат в Соловьиный переулок, слышала спросонья, незадолго до убийства, два подозрительных шепотка снаружи. О чём балакали, правда, не разобрала…
— Медвежонок, ты же понимаешь, что это мог быть кто угодно! Всего лишь пара горожан спешили по своим делам…
— За миг до душегубства?
— Совпадение, конечно, странное… Но может, ей померещилось, а? Сколько дремучей Перенеге лет? Три раза по триста? Свидетель из неё так себе, мягко говоря…
— Жёстко тебе скажу, белобрысый, но другого очевидца у нас нет!
— Жаль… — княжий племянник разочарованно шмыгнул носом.
— Ты вот над чем покумекай, обормотик: может, мы потому нашего крысёныша никак словить не можем, что ищем одного человека… А их на самом деле двое, а⁈
— Ратиборушка… — Емельян поражённо вылупился на осклабившегося рыжебородого витязя. — А чего не червончик? Гадать можно сколь угодно, но коли есть что сказать, то глаголь, не тяни таракашку за усики…
— Брада не было только при первом отравлении в тереме, так?
— Ну?
— А Тихомира — лишь при втором! Врубаешься, конопатик?
— Не совсем… Хотя подожди, подожди!.. Ты сейчас намекаешь, что они действовали в связке всё это время⁈ — у огорошенного Емельяна глаза на лоб полезли от удивления. — И специально так разыграли, чтоб отвести от себя подозрения⁈ Так, постой-ка, давай сначала. Итак, для тех, кто с дуба плюхнулся: при первом отравлении в замке был Тихомир, но не было Брадигоста… А при второй попытке душегубства уже советник отсутствовал в дядиных палатах… Зато охранник княгини точно был! Так ты кумекаешь, что первый раз подсыпал яд Тихоня, а второй — Брад⁈ — Емельян ошеломлённо икнул. — А ведь что-то в этом есть, да поразит меня молот Сварога прям на ночной вазе за натугой!.. Так их двое! Вот ведь хитрющие суслики, а⁈ Ратиборушка, так у нас не один грызун, а парочка!
— Вот именно, Емеля, с прозрением тебя! И Демидия наверняка они вдвоём закололи! Поди, вызнал чего старый пройдоха, хоть изначально и копал немножко по другой теме… Ну а разнюхать мог барышник то же самое, что и мы, например! Ну, что влюблён Брадигост в Лютегу с пелёнок, образно говоря… У твоего же отца связи в Змейграде крепкие были? — Ратибор бросил вопросительный взгляд на Володия, только-только умявшего вторую плошку с борщом. — Мог он такое разузнать по своим источникам в Гадючьем логове?
— Запросто, — согласно кивнул юный барышник. — Его знакомств для этого хватило бы с лихвой…
— Погодь, Ратик, погодь, — Емельян по новой изумлённо уставился на своего товарища. — Но каков мотив? Что их свело вместе⁈ Ладно, допустим, Брадигоста толкнула на эту мерзопакость страсть к княгине. А Тихоню что⁈
— Понятия не имею, друже! Но не ты ли сам, ещё на пути к змеям клекотал мне сизой ласточкой, что Тихомир не тот, за кого себя выдаёт?
— Было такое, Ратиборушка, не спорю! Но это лишь домыслы, а их к делу не приклепаешь!.. Да и история с Демидием тёмная… — Емельян озадаченно потеребил себя за мочку уха. — Слухай, но ента что же получается… Коли Тихоня с Брадом наши злодеи… Может, они не только князя убить пытались, но и тебя заказали? Интересно, есть ли у них на двоих триста золотых монет?..
— Да пёс их знает, но почему нет? Помнится, последний раз я видел Лютика вообще без украшений! Может, Брадигост их в счёт оплаты заказа на мою башку и стырил? У государыни так-то не один сундучок с цацками драгоценными имелся! Ну а Свят прознал об этом, как итог: отмена заказа на мою ряху, Брад в темнице, а Лютега нахватала по макушке затрещин за то, что не уследила! Чем не версия? Про Тихоню вообще молчу; этот сморчок плесневелый явно не бедствует! Ну и княже, конечно, правды мне не рассказал, дабы я его темницу по кирпичику не разобрал, выковыривая оттуда обережника Лютика… Опосля же Свят не придумал ничего лучше, как повесить всё на несчастного Савросия…
— А почему тогда советник на свободе?
— Да кто ж ведает, Емеля! Может, Брадигост взял всё на себя!.. Тихоня-то жучила хитрозадый, уж наверняка придумал, как сухим из воды выползти…
— Хм, Ратик, но каков их мотив тебя душегубить⁈
— Можно только гадать, Емеля. Тихомир, как мне думается, меня безумно ненавидит. Я ента копчиком чую. Глянь, как он порой люто зыркает на меня своими водянистыми моргушами…. Ежели бы мог, придушил на месте! Не знаю, правда, за что… Хотя, может, это ответная неприязнь, ведь я его тоже не особо жалую, как ты знаешь. Ну а Брад, коль без ума от Лютика, наверняка в курсе, как я её дурой при всех назвал… Ну, когда она ещё Благану оскорбила. Вот и решил поквитаться… Где, кстати, он шарился в тот миг, а? На ночном горшке пыжился? Лютега ведь без него была! Не любопытно тебе, Емельяш? А заодно и где, ежели не в Змейграде, он околачивался на момент первого отравления?..
— Не-а, Ратиборушка, не любопытно. Уж столько времени
