начальником карточку.
— Вы правы, госпожа диагност-пробуждающая, здесь числятся сто двадцать семь километров.
Сурьма облегчённо выдохнула, качнулась с носков на пятки.
— И что же нам с этим делать? — задумчиво продолжил начальник. — Неужто перевести вас в диагносты, там не требуется…
— Что?!
Сурьма, балансирующая на одних каблуках, едва не упала от потрясения. Правда, кабинет был настолько тесен, что падать было просто некуда, но она, пытаясь удержать равновесие, схватилась за дверную ручку, нечаянно её повернула и чуть не вывалилась в коридор.
— Не стоит так нервничать, госпожа диагност, — прогудел начальник, с олимпийским спокойствием взирая на её манёвры в дверях, — я готов выслушать ваши предложения, если они у вас есть.
— Отправьте меня в командировку вместо Лития! Умоляю вас, господин начальник, миленький! — порывисто прошептала она севшим от волнения голосом, просительно сложив ладони и вновь привстав на носочки. — Это так важно для меня, вы даже не представляете! Всем сердцем вас прошу!
— Вот так и напишем в заявлении, — невозмутимо хмыкнул он, — «Я, госпожа диагност-пробуждающая, всем сердцем умоляю миленького господина начальника, коего я десятью минутами раньше пыталась шантажировать кляузной запиской в Партехнадзор…»
Сурьма застонала и сползла спиной по дверному косяку на пол, закрыв лицо руками.
— Встаньте, госпожа Сурьма, нечего рассиживать на моём полу, это вам не будка машиниста! — добродушно усмехнулся начальник. — Дело же не только во мне. Я-то, допустим, подпишу приказ. Но ваша семья ни за что не отпустит вас в эту поездку.
— Я разберусь! — взвилась на ноги Сурьма. — Они не будут против, честное слово! — она оперлась руками о край столешницы и перегнулась через стол к собеседнику.
Тот даже шагнул назад от такого напора.
— Вы меня пугаете, госпожа диагност-пробуждающая. Вы наделаете глупостей, если поедете. Да, Висмут? Ведь наделает?
Сурьма резко обернулась: позади неё, в приотворённой двери, стоял Висмут, а она даже не услышала, как он здесь появился.
— Конечно, — согласился он, — но наделает ещё больше, если не поедет. Я пригляжу за ней в дороге.
Господин начальник вздохнул тяжелее прежнего, бросил по безотрадному взгляду на обоих по очереди и извлёк из стопки бумаг чистый бланк приказа.
— К тебе у меня тоже будет беседа, господин Висмут, — пробурчал он, неуклюже выводя в приказе закорючки с претензией на каллиграфию.
Глава 13
В этот день возвращаться домой Висмуту было особенно тяжко. Он ушёл, когда Лютеция ещё спала, и понимал, что непростого разговора им не избежать. Несмотря на эфирный хмель, прошлой ночью он отчётливо почувствовал, что Лютеция была с ним искренна, что он что-то для неё значит. И пусть это была лишь лёгкая влюблённость и жажда мужского тепла, он не мог ни принять её чувства, ни дать ей то, чего она ждала от него.
Когда Висмут вернулся, Празеодим уже был уложен. В кухне на столе ждал горячий ужин. Лютеция казалась умиротворённой и даже счастливой. Но она понимала, что это не те отношения, чтобы целовать Висмута по возвращении домой. Пока — не те. Однако после ужина её рука недвусмысленно скользнула на внутреннюю сторону его бедра повыше колена.
— Сильно болит?
— Нормально, — сухо отозвался Висмут, промокая губы салфеткой. — Лютеция, давай поговорим.
— Давай позже, — она томно улыбнулась, и рука на его бедре поднялась выше, всколыхнув волнующие воспоминания прошлой ночи.
— Лютеция, — он осторожно, но решительно убрал её ладонь, — я не тот, кто сможет дать тебе то, чего ты ждёшь. Чего ты заслуживаешь…
— А мне ничего и не нужно, — проворковала она, — разве лишь уголок в твоём сердце и твоей постели…
— Моё сердце двадцать лет назад закопали на кладбище Дивинила. В могиле другой женщины.
— Вот как? Ты не похож на вдовца.
— Мы не успели повенчаться. Мы ничего не успели… По моей вине.
Лютеция откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на Висмута.
— Но прошло уже столько лет!
— И она по-прежнему мертва.
— Вот именно! А ты — жив! И можешь начать всё сначала.
— Жизнь одна, Лютеция. Её нельзя прожить заново. Второго шанса не будет.
— Жизнь всегда даёт новые шансы, Вис! Но порою их нужно выдирать из чьей-то зубастой пасти. Если ты не видишь в жизни смысла, это вовсе не значит, что его в ней нет. Скорее — у тебя что-то со зрением.
— Отсутствие самообмана, Лютеция, — устало вздохнул Висмут, — просто отсутствие самообмана. Свой шанс я упустил по собственной дурости. Какой смысл ждать чуда?
— Ждать — никакого, — глаза Лютеции раздосадованно сверкнули, — надо идти и искать его.
— Выдирать из чьей-то зубастой пасти?
— Именно!
— Ты так и делаешь?
— Так и делаю.
— И как успехи?
Лютеция обиженно поджала губы, немного помолчала, не сводя с Висмута глаз и о чём-то размышляя.
— Знаешь что? Я не буду тебя спасать, Висмут, — сказала она, — потому что невозможно спасти того, кто спасения не желает, — Лютеция поднялась со стула, положила на стол перед Висмутом ключи от его квартиры, — как и невозможно погибнуть тому, кто жаждет спасения. Ты выбрался из того дерьма, о котором мне рассказывал, только для того, чтобы теперь сдаться? Не глупо ли? Прощай, Висмут. Дверь я закрою сама, — Лютеция, похлопав его по плечу, вышла из кухни, и Висмут знал, что больше она не вернётся.
— Ты переспал с моей женщиной! — проскрипел с ведущей на второй этаж лестницы Празеодим, едва захлопнулась входная дверь. — Ты переспал с моей женщиной, и она сбежала!
Висмут не ответил, даже не посмотрел в сторону голоса. Он и так знал, что старик в одной из своих пижам сидит сейчас на ступеньках, прижавшись плечом к перилам, подтянув тощие ноги к груди, и сверху вниз заглядывает в кухню с видом едким и желчным, словно старый попугай на люстре, приноравливающийся половчее нагадить хозяину на голову.
— Ты переспал с моей женщиной и был столь ужасен, что она сбежала! — ещё громче проскрежетал дед.
Висмут обречённо вздохнул. Знал же, что их ночь добром не кончится! Теперь придётся тащить отца с собой в командировку, потому что найти ему новую сиделку за оставшиеся дни невозможно.
— Вот проклятье! — пробормотал Висмут, сообразив, что с ними едет Сурьма, и ей, а не Литию, придётся теперь соседствовать с сумасшедшим бывшим мэром.
***
— Я отправляюсь в командировку в следующий вторник, — как ни в чём ни бывало обронила за ужином Сурьма, изящно насадив на рыбную вилку кусочек филе карпа.
— Что? В какую ещё командировку? — тут же насторожилась госпожа Кельсия.
— Очень важную, мами, — со всем достоинством и даже с почтительным придыханием, словно речь шла о визите к королю, ответила Сурьма, — без неё я не
