— Вы что, один? — удивился он.
— Почему? Со мной вон, белки, — кивнул я на пушистиков. — А что, есть какие-то проблемы?
— Да нет, — пожал плечами Илья. — Но деньги вперёд. И жду до рассвета, не больше.
— Не вопрос, — я сел в машину. — Поехали уже, а то до рассвета времени мало.
Илья тяжко вздохнул, словно смиряясь со своей участью везти сумасшедшего пассажира навстречу опасностям. Машина тронулась, оставляя позади территорию базы.
Минут через двадцать езды по ночным тропкам мы добрались до того места, где мы с Жихаревым сворачивали на рыбалку. Место это мы спокойно проехали, но уже через сотню метров мы заметили желтоватое свечение. Илья резко затормозил и свернул на обочину.
— Дальше не поеду! — безапелляционно заявил он.
— А дальше и не надо, дальше я пешочком прогуляюсь.
Я выбрался наружу, придержал дверь белкам, прихватил рюкзак и меч.
— До рассвета, не больше! — напомнил таксист и принялся ещё раз пересчитывать купюры.
Блок-пост возле разлома имелся. Всё же жёлтый разлом, за границей эпицентра… Вот только блок-пост это был такой, что мне даже в тени нырять не пришлось. Из небольшой бытовки сквозь открытые окна доносился мерный храп. Да они даже одного-единственного караульного не выставили!
Я поправил на пальце кольцо, скомандовал белкам запрыгнуть мне на плечи и шагнул внутрь.
Темнота перехода — и вот я уже, по-сути, в ином мире.
Ярко светило солнце, зеленела травка. Вокруг меня простиралась, насколько хватало глаз, холмистая равнина. И ни одного деревца вокруг!
Потянувшись, я с удовольствием вдохнул насыщенный разломной энергией воздух, раскинул в стороны руки.
— Ну, вот я и дома!
Глава 8
Страпони
Итак, вот он, мой первый Йеллоустоунский разлом.
Признаться честно, я ожидал чего-то другого. Какой-нибудь дремучий лес, мрачное болото или локальный ад с потоками лавы под алыми небесами, а на деле…
На деле я как будто бы вылез на предустановленную картинку обоев рабочего стола. Солнышко яркое, небо синее, а травка зелёная и такая прям сочная-сочная, что аж пожевать её хочется. А ещё над травой торчат меленькие полевые цветочки. Синенькие, жёлтенькие, красненькие, фиолетовенькие.
Красота.
Короче говоря, если бы мне дали фотографию этого места и спросили, где оно находится, то я бы не раздумывая ответил, что это, мол, альпийский луг. Вот только без самих Альп, ага.
Вокруг не было ничего, хотя бы даже отдалённо похожего на горы. Холмы, холмы, холмы. Однако по свежести и разреженности местного воздуха я всё равно чувствовал высоту.
— Чипчипчипчипчип, — сидевший на левом плече грызун потянул меня за ухо.
Н-да. Вот ведь как интересно получается. Общение с его сестрой уже почти что оформилось в диалог, а вот с самим Чипом мы до сих пор изъясняемся жестами. Отсюда вопрос: а действительно ли мне нужны обе белки?
— Чипчипчипчип, — опять тянет.
Да что ж тебе надо-то?
Я глянул в сторону и увидел, как всё такой же сказочно-сочно-цветочный луг спускается к небольшому круглому озеру. По ту сторону озера начинался небольшой перелесок из раскидистых карликовых деревьев, а по нашу сторону стояли… монстры? Серьёзно? Это вот такие здесь водятся монстры?
Нет, само собой, в разломах чего только не встретишь и удивляться как минимум глупо, но всё же…
Самые обычные пони.
Стоят себе на милых коротеньких ножках, отгоняют хвостом мух от милой толстенькой жопки и жуют травку. И гривы у них ещё такие пушистые-пушистые, будто бы их только что вымыли с шампунем и высушили феном.
От нас до поняшек сейчас было метров сорок, быть может пятьдесят, так что я без особо труда сумел их разглядеть. И ничего странного не высмотрел. Ну вот прямо ничего. Ни рогов, ни клыков, ни крыльев, ни других внезапных частей тел типа скорпионьего жала или щупалец.
Обычные поняшки. На таких ещё детей в парке катают.
Так…
Вспоминаем о том, что говорил Жихарев. Геморройные разломы. Монстры прячутся. Быть может, что настоящие монстры здесь настолько разумны, что не только прячутся, но ещё и содержат стадо пони себе на пропитание?
Может же такое быть?
Вполне.
— Чипчипчипчип, — на этот раз Чип схватил меня лапой за нос.
Эй! Твою-то мать! Учись общаться, кусок мохнатый!
Я перевёл взгляд на белкуса, кинул мысленную угрозу и нахмурился так сурово, как только умел. А Чип в свою очередь пропустил всё это мимо ушей, тыкнул на пони, а затем оскалился и сделал руками такой жест… м-м-м-м… как если бы он сейчас играл в крокодила и пытался объяснить мне крокодила.
Хам-хам-хам, — две вытянутые лапки смыкались и размыкались, будто челюсти.
«Опасность! — наконец-то сподобился Чип на мыслесвязь. — Маленькие лошади опасные! Очень опасные!»
«Откуда ты это знаешь?» — не поверил я.
«Видел раньше, ходил в разломы, крушил монстров, кач-кач-кач…»
О как!!!
«Диля? — я включил в нашу беседу третьего. — А твой брательник, он получается что-то типа бельчачьего егеря? Скажи ещё, что он душелов».
«Душе-чо»? — переспросил Чип, а вот его сестрица выпустила в меня целую стопку мыслеформ, из которой я узнал много интересного о маленьком пушистом народце.
Во-первых, миров белкусов, — так же, как и человечьих, — существовало великое множество. По крайней мере, по понятиям самих белкусов, которые сами себя считали высшей расой. Какие-то миры были плотно связаны, а какие-то лишь подозревали о существовании друг друга. Какие-то были дружны меж собой, какие-то враждовали, а какие-то уже довраждовались до рабства и колонизма.
Во-вторых, многие из известных Диле бельчачьих миров так или иначе крутились вокруг культа Богини и походов в разломы. Мне даже на секунду показалось, будто бы всё их существование — это одна большая шутка. Хотя почему «будто бы»?
Ни разу не удивлюсь.
Создать разумный народец, который слишком мал и слаб для зачистки разломов, отправить его на зачистку разломов, взять ведёрко попкорна и посмотреть, что из этого получится — прекрасный досуг для Тёмной.
Тем более что плодятся белкусы не хуже кроликов, и проблем с восполнение популяции у них обычно не возникает. Скорее возникает другая проблема — куда расплодившуюся
