нашли, но выживших нет, лишь один труп. Похоже, моряк, которого мы оставили, отверг мою великодушную щедрость и нанес нам оскорбление, скончавшись от ран, о которых мы не подозревали.
— Она так и сказала? — прошептала Прядка. — Именно такими словами?
— Это драматическое воспроизведение, — прошипел Ак. — Что, думаешь, я записывал? Вот этим? — Он помахал ей лапками. — Точнее я не помню. А теперь говори за Лаггарта.
— Э… печально? — попыталась Прядка.
— Прядка, он сказал вовсе не это. Он сказал: «Столько трудов, и все насмарку? Значит, придется утопить еще один!»
Снова махнув лапкой, Ак велел ей продолжать.
Прядка вздохнула.
— Столько трудов, и все насмарку. Значит, придется утопить еще один.
— Лунотени, еще меньше эмоций ты не могла вложить? — возмутился Ак. — У меня такое чувство, что ты не относишься к своей роли всерьез.
— Я не…
— В этом и проблема, Лаггарт. — Ак опустился на все четыре лапки и, задрав нос, принялся прохаживаться взад-вперед. — Команда расстроена. Боюсь, кто-нибудь да сбежит.
— Но почему? — спросила Прядка.
— Мы почти до этого дошли. Слушай, почему бы мне не отыграть и роль Лаггарта? А ты пока отдохни. Но в следующий раз выучи слова как следует.
— Но…
Ак вытянул шею и заговорил зловещим, скрипучим голосом:
— Вы правы, капитан. Форт замышляет недоброе. Не исключено, что Салай тоже. Если хотим провернуть то, что вы задумали, нужно привязать их к кораблю кровью.
Ак снова вернулся к роли капитана: встал на задние лапки и сложил передние на фальшборт, изображая, как капитан смотрит из иллюминатора.
— Команда никогда не последует за нами в опасные моря, разве что у них не будет другого выбора. Разве что они будут в отчаянии. Мы пустим ко дну еще один корабль, Лаггарт, и на этот раз оставим в живых парочку матросов.
Ак повернулся к Прядке и принял более привычную для крысы позу.
— Вот и все.
— Опасные моря, — прошептала Прядка.
Зеленое море считалось сравнительно безопасным, но капитан Ворона явно намеревалась взять курс, на который ни за что не согласится остальная команда, будь у нее выбор.
— Что думаешь? — спросил Ак. — Она заготовила для команды какое-то проклятие? Чтобы кровью привязать их к кораблю?
— Это не проклятие.
Прядка продолжала драить палубу, чтобы не вызывать подозрений.
— Но ведь Лаггарт сказал…
— Это метафора, Ак. Разве не ясно? Капитан сомневается в преданности команды. Она хочет отправиться в опасные моря, но беспокоится, что команда дезертирует, если их заставить. А значит…
— А значит она сделает из них пиратов, а потом «случайно» пустит ко дну несколько кораблей, — закончил Ак. — Превратит команду в смертобежцев. Вне закона, изгои среди пиратов, им не останется другого выбора, кроме как следовать ее приказам.
Ак дернул носом, что у крыс, похоже, означало знак согласия.
— Это мне ясно. Да, ты, пожалуй, права. Хотя выглядишь… хмурой.
— Не хмурой, — возразила Прядка. — Просто задумчивой.
— Почему?
— Потому что я только что придумала, как нам сбежать с корабля.
Глава 20. Рулевая
Вскоре капитан Ворона вышла из каюты и поднялась на ют, а Лаггарт с важным видом направился на нос. Прядка спустилась в трюм, чтобы наполнить ведро, а Ака отправила на поиски еды. По возвращении на верхнюю палубу у нее появился повод перейти на другое место, и она перебралась на ют, поближе к капитану и Салай — рулевой, которая продала Форту сережки.
Прядка не хотела вызывать подозрений, поэтому к воплощению своего плана приступила не сразу и просто терла палубу. Корабль качало на спорах. Скрипели доски. Перекрикивались Даги. В море в звуках чувствуется некая свобода, ощущение движения, стремления к цели. В море — даже в море спор, пока продолжается бурление, — сложно усидеть на месте. Ты либо подчиняешь ветер и волны своей воле, либо сам им подчиняешься. Но чаще всего балансируешь между одним и другим.
Прядка встала, чтобы потянуться, и обвела взглядом кипучее зеленое море. Все казалось странным, поскольку они отплыли уже достаточно далеко от Скалы и луна висела не на привычном месте, почти над головой, а опустилась на несколько градусов к горизонту.
Прядка не могла не отметить красоту моря. Бурлящие споры ярко сверкали в солнечном свете. Бескрайние просторы сочно-зеленой смерти только и ждали подходящего момента, чтобы взорваться жизнью. Эта красота завораживала точно так же, как зефирные споры. Наш разум ожидает, что опасность всегда уродлива, но Прядку катящиеся волны будто манили к себе. На мгновение она представила, как ее кожу покрывает зыбь, но вместо того, чтобы поежиться, ощутила любопытство.
Опасность не отнимает красоты, напротив, лишь увеличивает притягательность. Так свеча ярче всего горит в самую темную ночь. Смертоносная красота — самая разительная. И нет убийцы более дурманящего, более чарующего, чем море.
— На север. — Капитан подняла компас. — На север, Салай. К Семи Проливам.
— К торговым путям? — уточнила Салай.
— Нет лучше места, чтобы отыскать нашу следующую цель.
Прядка почувствовала, что это ее шанс. Пригнувшись пониже и усердно драя палубу, она пробормотала:
— И дальше будете убивать?
Капитан за ее спиной шевельнулась. Прядка не поднимала головы, однако мгновением позже добавила:
— Вы убили хороших людей. Бедный Каплан. И Марпл. И Меллори. Все пошли на корм спорам.
Под ногами капитана Вороны заскрипели доски. Замысел опасный, но… Прядка и так ходит по морю спор с пиратами. Она выросла, не ведая опасности, но теперь быстро к ней привыкала.
— Что ты там бормочешь, девчонка? — спросила Ворона. — Может, не чувствуешь благодарности за доброту, с которой к тебе отнеслась команда?
Прядка замерла, будто от испуга, подняла голову и выронила щетку.
— Капитан! Я не знала, что вы… то есть…
— Так что там с благодарностью? — повторила Ворона.
— Я ценю свою жизнь, — прошептала Прядка, опустив глаза.
— Но?
— Но на том корабле была моя семья, капитан. Я их любила.
— Ты королевский инспектор. С какой стати тебе путешествовать с семьей?
— Вы об этом? — Прядка усмехнулась. — Настоящий инспектор забыла этот сюртук в таверне, где мы остановились на ночь, и я стала носить его ради смеха. А теперь… вся моя семья мертва…
Слова повисли в воздухе. Прядка подняла голову и увидела в глазах капитана задумчивость, понимание.
«Нет, ты не всех убила на „Мечте Ута“, — подумала Прядка. — Одну девушку ты оставила в живых. И если она сбежит и всем расскажет, как „Воронья песня“ прикончила ее семью…»
Капитан повернулась к Салай и открутила крышку фляжки. Судя по подслушанным разговорам, в ней была самая обыкновенная вода, чем и объяснялось, что эта женщина
