ныло сердце. В такие дни Гринчук становилась невыносимой. Отпрашиваться у Тони она не могла: получилось бы, будто после вчерашнего вечера она считает Тоню обязанной. К врачу обращаться тоже не хотела: врач накричал бы за водку. Упреки Гринчук не переносила. И в ней начала бродить беспредметная злоба. А тут еще Жанна велела ей вместе с напарницей притащить мешок селитры. Права свои Гринчук знала. Селитра в нормативах не записана, таскать ее она не обязана. Кроме того, сколько она работает на бегунах, селитру в замес не давали. Это все блажь Тесова. Гринчук не стала спорить с Жанной, просто за мешком не пошла и крутила замесы без селитры.
После обеда стержни стали расплываться и разваливаться. Линия блока делала только брак. Начался скандал.
Тоня и Валя проверяли лабораторные анализы и материалы, но причину брака найти не могли.
Как раз накануне на завод приехал Рагозин. Главк искал резервы, чтобы увеличить план. Сборщикам не хватало моторов, моторщикам не хватало литья. Рагозин послал одного из своих инженеров в литейный цех, и тот увидел гору бракованных стержней блока. Главного металлурга и Важника по этому поводу вызвали к директору. Участком Тони неожиданно заинтересовались все.
Теперь появился Корзун, который до этого два дня обходил стержневой участок стороной. Тоня ждала, когда он заговорит, со страхом чувствуя, что взорвется от первого же его слова.
— Антонина, что вы тут с Тесовым намудрили? Какие-то эксперименты устраиваете?
— Какие?
— С селитрой.
— А ты не знал?
Она снизу вверх смотрела на неподвижное его лицо, всегда надутое, всегда сохраняющее выражение брезгливой отрешенности от собеседника, и сорвалась:
— Иди ты!
И побежала от него, спасаясь от собственной злости.
Под площадкой бегунов стояли нетронутые мешки с селитрой, и Тоня наконец все сообразила. Она поднялась по лесенке к Гринчук:
— Ты что же селитру не давала?
— А мне никто ее не принес.
— Ты понимаешь, что наделала? Посмотри на блок!
— Ну да, я наделала. А как мы всегда без селитры крутили?
— Эх ты, Галина…
Нужно было срочно разыскать Тесова. Тоня нашла его в комнате техбюро. За столом Корзуна сидел главный металлург Шемчак. Он поставил локти на стол и смотрел на свои молитвенно сложенные ладони. Валя сидел напротив и, избегая высказывать свое мнение, отчитывался о работе с ультразвуком. Тоня не решилась перебить и, чтобы оправдать свое присутствие, подошла к телефону, вызвала лабораторию. Одним ухом она слушала про результаты анализов, другим — Валин рассказ. Валя заметил, что начинает по привычке залезать в теорию, и замолчал.
— Что с селитрой? — спросил Шемчак.
— Решил я попробовать одну штуку, Сергей Владимирович…
Неслышно вошел Корзун, присел сбоку.
Тоня закрыла рукой трубку и, словно бы не замечая напряжения мужчин, весело крикнула Вале:
— Ты знаешь, в чем дело? Гринчук, оказывается, сегодня селитру не давала. Совсем не давала! Ну а щелок-то был уменьшен…
От неожиданной радости Валя забыл про ультразвук:
— Так… Так, Сергей Владимирович! Я ж говорил, верное же дело!
— Потому и ультразвук туго внедряется, — сказал Шемчак Корзуну и почти с сочувствием посмотрел на Валю. — И рацпредложение по селитре написал?
— Почему же не написать…
И вдруг лицо Шемчака изменилось. Тоня почувствовала, что сейчас произойдет что-то нехорошее, быстро отвернулась и сказала в трубку:
— А? Повтори, пожалуйста.
И услышала, вздрогнув, как Шемчак ударил кулаком по столу:
— Безграмотность и самомнение! Корзун, чтобы завтра этого человека в цехе не было!
— …двенадцать, одиннадцать, двенадцать, — повторяла Тоня в трубку, как будто она ничего не слышала, чтобы Вале не было стыдно перед ней.
Валя молчал. Шемчак успокоился и опять стал невозмутимо-вежливым:
— Антонина Михайловна, вам телефон еще надолго нужен?
— Что? — переспросила Тоня. — Да, мне надолго. — И сказала в трубку: — Повтори, пожалуйста, тут мешают.
— За что? — наконец сказал Валя.
Шемчак не ответил ему.
— В бухгалтерии телефон, — подсказал начальнику Корзун.
— Спасибо. — Шемчак вышел.
— Антонина, за что он меня? Я же с ультразвуком все выполнял, что мне говорили…
— Не надо было тебе пререкаться, — вздохнул Корзун.
Он еще изображает сочувствие. Тоня угрожающе посмотрела на него.
— Тебя Важник ищет, — несмело сказал он в ответ на ее взгляд.
— Но я же не пререкался! — удивился Валя. — Антонина, ты же слышала, я не пререкался. За что?
— Струсил? — спросила Тоня.
— Если справедливо бьют, то пускай, а тут… Я же все с ультразвуком им делал…
— Кому это им? — автоматически отреагировал Корзун. — Не им, а цеху.
Тоня вспомнила, как выругала его сегодня, и подумала: «Это хорошо».
В кабинете начальника цеха было пусто, только Важник писал что-то за своим столом. Тоне понравилось, что он спокоен, даже весел. Она и сама приободрилась.
— От кого, от кого, но от тебя, Антонина, я не ожидал, — сказал Важник.
Тоня без приглашения села напротив.
— Селитра, между прочим, двадцать процентов щелока экономит, а может, и больше. Это не ультразвук.
— Ты одна о цехе заботишься.
— Похоже на то.
— А ты знаешь, что Рагозин здесь? Представь, он нами интересуется. Поди ему объясни, отчего мы блок не подали на сборку. Отчего сегодня полсмены сорвано.
— Оттого, что не давали селитру.
— Или оттого, что давали?
— Не давали. Взяли и не дали. Рабочего я еще накажу за это.
— А может, все-таки оттого, что давали? Я человек темный.
— Нет. Виноват земледел.
— Вот скажи это главку! Сегодня должен быть протокол о причинах срыва! Виновник должен быть! Кто виновник? Земледел?
— Шемчак. И Корзун.
— Иди, Антонина. Не хочу я сейчас с тобой ругаться.
Тоня молча пошла к двери.
— В шесть совещание по блоку, — сказал Важник. — Чтобы была. Шемчак организует тебе похороны.
— Я на твою помощь и не рассчитывала.
— Ты ничего не понимаешь! — крикнул он. — Ты или рабочий твой — это все равно я виноват, это же мне всыплют! Цех виноват! Шемчаку это и нужно — доказать, что цех виноват, а не он! Давали или не давали селитру… Кто сейчас тебя будет слушать с селитрой и ультразвуком? Выбрала момент! Надо же понимать, когда что говорить!
— Мне надоело все понимать, — тихо сказала Тоня. — Как будто я не знаю, зачем ты вызвал меня, на что надеялся. Так вот радуйся: брак оттого, что отдел снабжения завез негодный щелок, а другого не было. И селитра поэтому. Тебе это нужно?
— Это точно? Акт ты составила?
— Акт пусть составляет Корзун.
В коридоре она слышала, как Валя Тесов выяснял у кого-то:
— Нет, ты скажи, за что он меня?..
Гринчук уже ушла домой, обиженная на Тоню. В цехе было тихо, слесари ставили стержневые ящики для второй смены. В темной
