Залитое слезами лицо Лилли стало еще бледнее. Она сидела на краю стула, уставившись на свои крепко сцепленные руки, избегая смотреть на Финна и моля Бога о том, чтобы тот не сказал отцу, что во всем виновата она. Она не смогла бы вынести гнева родителей. В конце концов, она искренне жалела о том, что произошло. Так или иначе, с Сил будет все в порядке, так сказал доктор, а уж потом она помирится с Финном.
Но голова у нее пошла кругом, когда она услышала слова отца о том, что он устраняет Финна от его должности и только благодаря его хорошей работе с Уильямом не прогоняет его вообще.
Она облегченно вздохнула, увидев, что отец на нее не сердится. Он протянул к ней руки и сказал:
– Подойди ко мне, Лилли.
Она бросилась к нему. Обняв дочь, Молино взволнованно проговорил:
– Я понимаю, что это ужасно, когда отец оказывает одной дочери больше внимания, чем другой, но я все время думал о том, что это могло бы случиться с тобой, Лилли. Это тебя я видел полуживой на руках О'Киффи. Вот почему я был готов убить этого парня. За то, что могло случиться с тобой.
Лилли прильнула своей хорошенькой головкой к отцовской груди. Она чувствовала запах его одеколона, свежесть льняной рубашки и тонкий аромат выкуренной им недавно превосходной сигары.
– Не беспокойся, отец, – мягко сказала она. – Я хорошая наездница, не хуже Финна О'Киффи. И теперь я не буду спускать глаз с Сил. Обещаю тебе, что пони больше никогда не понесет ее.
В коридоре ее ждала леди Хэлен. Ее красивое, тонко очерченное лицо было строго, когда она остановила выходившую из отцовского кабинета Лилли.
– Мне нужно с тобой поговорить, Лилли, – жестко сказала она.
– Да, мама.
Она не осмелилась произнести обычное фамильярное «мамми». Лилли поняла, что что-то было не так, и опасливо последовала за матерью в гостиную.
– Закрой дверь, Лилли, – сказала леди Хэлен. Она устало опустилась в стоявшее у ее письменного стола обитое парчой кресло с позолотой. И, нахмурившись, дала понять, что Лилли надлежало встать перед нею.
– Я не знаю, что произошло на самом деле, – строго начала она, – но догадываюсь. Я убеждена, что в падении Сил виновата, как и всегда, ты. Но говорить об этом твоему отцу бесполезно, потому что он никогда не поверит в то, что ты такая злая.
Потрясенная, Лилли уставилась на мать расширенными от ужаса глазами.
– О, мамми, я не злая! Как ты можешь говорить такое?
Заливаясь слезами, она бросилась к ногам матери.
– Это неправда, мамми, неправда, что я злая, – рыдала она, обхватив колени матери и подняв к ней жалобный взгляд. Гнев матери был для нее невыносим, она обожала ее почти так же, как отца. Лилли плотнее стиснула ее колени. – Пожалуйста, не говори так. Дело в том, что я просто не подумала.
– Ты всегда задумываешься над тем, что делаешь, слишком поздно, – холодно заметила леди Хэлен. – Это твой серьезный недостаток, и ты должна сделать все, чтобы от него избавиться.
– Но как мне изменить свой характер? – сквозь слезы спросила Лилли. – Я такая, какая есть, – глупая, легкомысленная девчонка!
– Никто не должен довольствоваться тем, что он имеет от природы, – немного смягчившись, возразила леди Хэлен. – Человек должен работать над собой, стремясь к совершенству.
– Да, мамми.
Лилли поникла головой, и леди Хэлен со вздохом посмотрела на свою юную дочь.
– Тебе почти тринадцать лет, Лилли, – продолжала она, помолчав. – Я полагаю, что пора послать тебя на год в английскую школу. Может быть, учителям удастся научить тебя дисциплине, мне это явно не под силу.
– Господи Иисусе, мамми, – вскочила на ноги Лилли. – Ты не можешь отправить меня в школу!
– Прошу тебя не пользоваться в разговоре со мной жаргоном конюхов, – ледяным голосом обрезала ее леди Хэлен. – Я сегодня же поговорю об этом с твоим отцом. А тем временем ты извинишься перед сестрой и будешь находиться постоянно у ее кровати и развлекать ее, чтобы она не скучала. Есть ты будешь в детской и всю неделю не будешь спускаться из своих комнат. Ясно?
– Да, мамми. Разумеется.
Лилли снисходительно приняла наказание. В конце концов, она его заслужила.
– Но в школу, мамми…
– Можешь идти, Лилли, – оборвала ее мать, обратившись к своим бумагам, лежавшим на письменном столе. – И помни, до будущей недели я не желаю видеть тебя внизу.
В мрачном унынии Лилли вышла из комнаты. Ее не огорчала перспектива оставаться с Сил и ей вовсе не хотелось идти в конюшню, чтобы встретиться с доведенным до белого каления Финном О'Киффи, но приводила в ужас эта затея с английской школой. Она решила как можно скорее поговорить с отцом, даже если это будет нарушением данного матери обещания не показываться внизу целую неделю.
Лилли подождала, пока пройдет достаточно времени после обеда. В те дни в их доме не было гостей, и она знала, что мать не выйдет из своего будуара, где вышивала очередной чехол для сорока стульев из обеденного гарнитура.
Лилли осторожно прокралась по ярко освещенному коридору мимо рядов дверей и спустилась вниз по лестнице. Прислуге было запрещено пускать ее на нижний этаж, и она с опаской оглянулась. Но она правильно выбрала время: прислуга доедала свой ужин, а дверь материнской комнаты была плотно закрыта.
Она бесшумно спустилась по последнему пролету лестницы, прошла через холл и по коридору в западное крыло дома, к библиотеке, где, как она знала, отец каждый вечер после обеда выкуривал сигару и выпивал стакан портвейна, читая «Айриш таймс». Она толкнула дверь. В камине пылал огонь, и над головой отца вилась струйка голубого дыма. Он сидел перед камином в своем любимом кресле, в темном бархатном пиджаке, и читал газету, как она и ожидала. Он сидел спиной к ней и не слышал, как она вошла.
Она подкралась к нему сзади и закрыла ему глаза руками.
– Догадайся, кто это? – прошептала она.
Удивленный, он обернулся.
– Доченька, тебе здесь быть не полагается. Мать же тебе сказала…
– Знаю, па, знаю. Но я так расстроена… и не оттого, что меня наказали. Это по заслугам, я понимаю. Но английская школа… О, па, дорогой па, пожалуйста, не отсылай меня никуда из Арднаварнхи. Я этого не вынесу. Что я буду целыми днями делать в этой школе? Одна? В Англии? Я буду там такой несчастной… И мне будет так не хватать тебя!..
Лорд Молино с нежностью посмотрел на дочь, и она ответила ему тревожным взглядом.
– Кроме того, – добавила Лилли, снова метнув в него стрелу из-под ресниц, – мне будет там так скучно, что я, вероятно, стану еще непослушнее.
Легко побежденный, отец рассмеялся.
– Завтра я поговорю с твоей матерью, – пообещал он. – Ну а теперь марш в постель, пока она тебя не хватилась.
