узор в виде британского флага, нанесенный клеем с блестками.
— Так какая вторая половина музыкального коллажа? — поинтересовалась я.
— «Спайс герлз», — обреченно проговорил Бен.
— Мам, у меня срочный заказ, — сказала я в трубку, устроившись у черного хода кофейни, где было потише, и накинув на плечи свой дафлкот, потому что на улице стоял холод.
— Обожаю срочные заказы! — усмехнулась мама. Это одна из многих черт Мэри Саммерс, которые мне очень нравились: с ней не нужно было никаких предисловий.
Я рассказала о роли, порученной Анетт, и о том, что девочка почувствовала бы себя увереннее, будь у нее красивый костюм.
— Ее отец очень старался, но нам нужен профессионал.
Большинство моих платьев были сшиты мамой. В умении обращаться с иглой она не имела себе равных. Увы, это умение не передавалось по наследству. Я предпочитала катушке ниток суперклей.
— Я бы с удовольствием, котик. Разве ей больше никто не может помочь?
Такая уж она была, моя мама, — деликатная, как кирпич, влетевший в окно.
— Он вдовец, мам, — объяснила я.
— Значит, безнадежен, — насмешливо заметила мама.
— Я не то имела в виду, — поспешно возразила я. — Кроме того, — добавила я, прежде чем у нее появились новые соображения, — это для Анетт.
И еще кое-что…
Я объяснила свой замысел, и мама вскрикнула от восторга.
— Костюм нужен в пятницу утром. Это возможно? Я оплачу материал.
— Не мели чепуху. Сделаю к четвергу. У меня останется время закончить наряд Дороти для тети Маргарет. Она устраивает вечеринку «Волшебник страны Оз» в честь своего шестидесятипятилетия.
Вернувшись в кофейню, я увидела, что с Беном беседует женщина с ковриком для йоги, время от времени касаясь рукой его плеча, как будто они были близкими друзьями. Саманта! Похоже, она не прислушалась к собственному совету, который я услышала от нее в прошлое воскресенье. Анетт теперь сидела на стуле рядом с отцом и, опустив голову, читала, казалось не обращая на женщину никакого внимания. Ее слуховые протезы лежали в открытом футляре на столе. Я решила обождать поодаль, пока Саманта не уйдет, так как не особенно стремилась снова с ней встречаться.
К тому же это дало мне возможность пообщаться с Эго.
Рыжая: Что общего между читательским кружком любителей эротических книг о драконах и человеком, которого приняли за кого-то другого?
Эго: Не дразни меня, Рыжая.
Я брала пример с Монти. Эго был мастак увиливать от серьезных разговоров. Если я хотела что-нибудь от него получить, надо было заставить его встретиться со мной лично. Разумеется, Эго преуспел в уклонении от деловых встреч. Я не могла позволить себе заманить его дегустационным меню из двадцати блюд, но у меня в запасе имелось кое-что поинтереснее: возможность меня унизить.
Рыжая: Отчет в твоем почтовом ящике. Если тебе так любопытны мои романтические знакомства, пора отправиться со мной на одну из моих вылазок.
— Я в самом деле считаю, что ты должен последовать моему совету, — разнесся по кофейне голос Саманты. — Дома все хорошо, а вот на публике — совсем другое дело.
Расслышать тихий ответ Бена было куда труднее. Не то чтобы я пыталась, конечно.
— Спасибо, но я в те разы уже все сказал. Нет, — ровным тоном проговорил он. По его спине можно было бы вычерчивать прямые.
Саманта снова подалась к нему, но как будто передумала. Я снова уткнулась в телефон; мне было любопытно, но я опасалась вмешиваться.
Эго: В отличие от тебя мне есть чем заняться в свободное время.
Рыжая: Я планирую сделать нечто такое, что с большой вероятностью приведет к моему публичному унижению.
Эго: Я могу в следующую пятницу в десять утра.
Рыжая: Отлично. Одевайся потеплее.
Попался!
— Я лишь хочу помочь, Бен. Но ты, наверно, слишком занят другими делами, ты ведь теперь снова встречаешься.
Я подняла глаза.
— Встречаюсь?.. — Бен смолк.
Саманта многозначительно посмотрела на мой стул, и я очень обрадовалась, что меня на нем не было.
— Я с ней не встречаюсь, — резко ответил Бен, сообразив, что имеет в виду его собеседница. Ой, Бен. Впредь старайся не спешить с отрицанием. — Она дружит с Анетт.
— Вообще-то, Бен, именно об этом я и говорю. Это та самая женщина, которая несколько воскресений назад устроила здесь настоящий бедлам. После того, что случилось с Джастис, бедняжка Сьюз нигде не может показаться. Хорошо ли эта особа повлияет на Анетт? Твоя дочь никогда не будет…
— Анетт, — перебил ее Бен весьма резким тоном, которого я у него раньше не слышала, — будет дружить с этой женщиной, нравится мне это или нет. Даже если та и дальше будет выставлять себя на всеобщее посмешище. На самом деле именно поэтому она…
Но я так и не узнала, что он обо мне думает, поскольку в этот самый миг мимо меня решил протиснуться какой-то субъект и одна из деревянных пуговиц на моем дафлкоте зацепилась за ремень его сумки, увлекая меня за ним. К тому времени, как я себя вызволила, Бен уже заканчивал разговор.
— Прощай, Саманта, — сказал он, снова уткнувшись в свой журнал.
Саманта явно обиделась, потом сделала вид, что проверяет время на своем телефоне, и быстро ретировалась, якобы куда-то торопясь. В глубине души я ей сочувствовала. Почти.
После вопросов Бена в прошлые выходные мне не следовало удивляться тому, что он считает меня посмешищем. Так оно и есть. Всеобщее посмешище.
Если я и раньше это понимала, почему мне так больно?
Потому что сегодня утром мне показалось, что мы как будто нашли общий язык.
Я направилась прямиком к столу и начала собирать свои вещи.
— Мама привезет костюм к четвергу, годится? — холодно проговорила я.
— Отлично. Спектакль в пятницу днем, — сказал Бен, закрывая журнал. Вид у него был напряженный. — Пожалуйста, передайте, что мы признательны вашей маме. Анетт ей очень благодарна. Она хоть ненадолго успокоится. — Бен указал на дочь, которая все еще читала.
Его внимание было приковано ко мне, словно он чего-то ждал. Я понимающе кивнула, и мой собеседник немного расслабился.
— Дайте мне знать, сколько это будет стоить.
— Это подарок Анетт, — возразила я. — В пятницу утром я первым делом подвезу костюм сюда.
— Эви, — сказал Бен, словно желая завладеть моим вниманием. — Спасибо. Это много значит для… для Анетт. Она нервничала не только из-за костюма. Вы очень нам помогли.
— Все в порядке, — коротко ответила я, желая поскорее уйти.
Анетт, нахмурившись, подняла взгляд. Я показала ей ладонь, согнула и разогнула пальцы: на языке жестов это означало «до свидания». Она быстро сделала знак отцу;
