— Скучал.
Глядя мне в глаза, склоняет набок голову и выжидает, оставив между нашими губами жалкие миллиметры.
— И я… — сознаюсь тут же.
— Так и было задумано, — улыбается, издав тихий смешок.
— Что это ещё зна… — возмущаюсь, но его губы закрывают мне рот.
Они такие же, как вчера. Тёплые, мягкие и жадные.
Оторвав руки от стены, сгребает одной мою талию, а вторую запускает в мои волосы, наклоняя голову так, что наш поцелуй становится глубоким и похожим на секс! Только с участием губ и языков.
Чёрт возьми…
Чувствую, как напрягается его тело, а моё, наоборот, превращается в розовую вату. А когда выпускает меня из рук, я пошатываюсь, неосмысленно хлопая глазами ему вслед.
Подхватив с пола мою сумку, идёт к машине и открывает для меня дверь.
— Заедем в молл, — сообщает, мотнув головой на сиденье.
— В молл? — бормочу, садясь в машину. — А куда мы вообще?
Если уж начистоту, мне плевать.
Положив мне на колени сумку, осторожно захлопывает дверь, бросив:
— Куда-нибудь.
Хм-м-м… Куда-нибудь...
Сбросив шлёпки, кладу ноги на панель и надеваю солнечные очки. Посмотрев на мои ноги, Федя надевает собственные очки и выруливает из гаража, по-мужски развалившись в водительском кресле.
— Что хочешь послушать? — Переключаю радиостанции, опуская сумку на коврик.
— Твою болтовню. — Откидывает он солнцезащитный козырек.
— Лосось пошёл тебе на пользу, — фыркаю я.
Улыбается, глядя на дорогу.
— Ну что ж… — начинаю чинно, открывая окно и высовывая наружу руку. — Я рассказывала, что у меня есть собака?
— Расскажи сейчас, — расслабленно поощряет Федя.
— Это печальная история…
— В бардачке есть платки.
Собираю ладонью встречный ветер, рассматривая Средиземное море.
— Ей пятнадцать лет, и у неё выпали почти все зубы, — кладу подбородок на локоть, чувствуя тоску в душе.
— Что за собака?
— Джек-рассел, — вздыхаю я. — Её зовут Матрица. Мне её отец подарил.
— У меня тоже есть собака, — после короткой паузы говорит Федя.
— Какой породы?
— Немецкая овчарка. Ему десять.
— Как зовут? — спрашиваю, посмотрев на него с сочувствием, потому что его собаке, как и моей, тоже недолго осталось.
Федя молчит, почёсывая бровь, а потом затылок.
Выгибаю брови в ожидании.
— Бамблби[1], — наконец-то говорит он.
Откинув голову, смеюсь.
Он тоже лениво улыбается, чуть повернув голову. Постукивает пальцами по рулю, сжимая его одной рукой.
В молле паркуемся на подземной стоянке и, загрузившись в лифт, поднимаемся на четвёртый этаж вместе с толпой народа.
Когда двери открываются, Федя, поймав мою ладонь в свою, тянет за собой в салон оптики.
— Я быстро, — говорит, оставляя меня рядом с витриной, и сразу отправляется на кассу, видимо, там у него какой-то заказ.
— Ладно… — провожаю глазами его подтянутую задницу и, вздохнув, рассматриваю ассортимент.
Выбираю “Прада” и вешаю себе на нос, крутясь перед зеркалом.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, решая продемонстрировать Феде своё лицо, и замираю.
На моём лбу прорезается морщина. Просто чувствую эту чёртову морщину кожей! Потому что рядом с Федей материализовалась белокурая Ева в своём любимом мини-стайле! Со своими идеальными ногами, руками и прочим.
Положив на стойку локоть, улыбается ему, болтая на этом дурацком русско-английском гибриде, который я слышу даже отсюда, а потом опускает руку и щиплет его за задницу через шорты, продолжая смотреть ему в глаза!
У меня внутри всё обрывается, а губа… моя губа поджимается, как у ребёнка.
Срываю с лица люксовые “Прада” и бросаю их на полку.
Федя резко оборачивается через плечо, хватая Еву за запястье.
Врезавшись во встречного посетителя, выхожу из салона.
[1] Персонаж франшизы “Трансформеры”
Глава 11
Вдохнув воздуха, глотаю его вместе с застрявшим в горле комом. Этот чёртов ком за миллисекунды задушил всех до единого розовых слонов в моём животе и в моей голове.
Прозрение — такое дерьмо. В последние дни меня от него выворачивает.
Осмотревшись по сторонам, плетусь по коридору к скамейке под искусственной сакурой и опускаюсь на неё, обняв себя руками под грудью и сжав колени.
Глядя в начищенный плиточный пол, констатирую, что у меня с собой ничего нет, даже телефона. Он остался в машине вместе с сумкой, шляпой и моими мозгами. Просто я витала в облаках, вот и всё. Витала с тех пор, как губы Феди первый раз побывали на моих.
Его губы...
Да, всё это время я витала в облаках, а теперь спустилась на землю. Второй раз на этой неделе.
Надеюсь, третьего раза не будет. Падать с небес на землю тоже большое дерьмо. Да, огромное дерьмо…
Моя губа опять поджимается. Сама собой. А в носу щекочет.
— Ну и ладно… — шепчу, рассматривая свои коленки.
Я не сомневаюсь в том, что конкретно сегодня Немцеву Ева ни к чему. Я же не вчера родилась. Я могу понять, когда парень запал на девушку, уж поверьте. В шестнадцать я изучила целый разворот “Космо”, посвящённый этой теме, и знаете что? Всё это работает. Но теперь, когда благодаря своему бывшему парню-мудаку я знаю, как конкретно всё это работает, будто приняла красную таблетку.
Я уеду меньше чем через три недели. А Федя, он останется.
Я до тупости верная. У меня вообще никогда не было отношений ради секса. Я попробовала вчера, и… как идиотка влюбилась. Хотя уже сомневаюсь в том, что это случилось именно вчера. Это просто накапливалось, чёрт… а потом просто вывалилось. Откуда мне было знать, что всё в нём так меня одурманит?
Что я вообще могу от него требовать?
Он предлагал курортный секс и больше ничего.
Он же не в курсе, что я оказалась такой влюбчивой дурой. Но, если влюбиться быстро, можно так же быстро и разлюбить. Найду другого лжевегана с ужасными коммуникативными навыками и… другими прибабахами.
От этой мысли внутри всё опускается опять. Я не хочу другого. Я… хочу этого. Даже его имя мне, чёрт возьми, нравится! И его “мужская логика” тоже. Особенно она. Не говоря уже про… всё остальное.
Но лучше сейчас, чем потом… когда сяду в самолет.
