Как бы я не пыталась не смотреть на Пита, мой взгляд постоянно натыкался на него.
— А вот и ты, — сказал Джереми, который оказался вполне ожидаемым гостем. Шанти всегда добивается своего. Он улыбнулся, протягивая мне напиток. — Джин и тоник?
— Идеально, спасибо тебе.
— Не возражаешь, если я… — Он кивнул в толпу.
— Конечно, со мной всё в порядке.
— Тогда вернусь через минуту. — Элегантный мужчина направился в толпу, чтобы поприветствовать знакомого. Вероятно, Шанти попросила его приглядеть за мной. Сказала ему, что я никого не знаю, и Бог знает какие ещё слезливые истории, пытаясь привязать его ко мне. И он мне нравился, но я не искала свиданий.
Официанты ходили по залу с подносами с закусками. Козий сыр, завёрнутый в прошутто — моё любимое блюдо. Хотя, все закуски были просто восхитительными. Оливковые тарталетки, рисовые рулетики и всё остальное.
— Хорошая церемония, — сказала Леона.
— Да. — Я улыбнулась, она не ела и ни с кем не разговаривала. Как вульгарно.
Тем временем, Леона вертела головой и говорила о торжестве, а не о том, что я стала неряшливой. Белое платье с цветочным рисунком в стиле сороковых показывало мою фигуру в выигрышном свете. Отряд чудотворцев Шанти собрали мои волосы на макушке в элегантные локоны, а мой блеск для губ мог затмить любого. Я даже потратила свои рождественские сбережения на пару чёрных босоножек Лабутен Гавана Фортис (прим. в босоножки в стиле 40-х годов). Они словно вселяли уверенность и творили чудеса. Я была похож на Аву Гарднер. Однако, стоя рядом с гламурной Леоной, я чувствовала себя глупым ребёнком, играющим в переодевание.
— Наслаждаешься своим визитом? — спросила она.
— Да, спасибо.
— Пит сказал, что ты выпускница?
— Да, я получила бакалавра по искусству.
— А. — Она отвернулась недостаточно быстро, чтобы я не заметила ухмылку. — Тебе это оказалось полезным?
— Думаю, да.
Сомнение появилось в её взгляде.
— Прекрасно.
Я ничего не сказала.
— Я надеялась застать тебя одну для женского разговора.
Прозвучало не очень хорошо.
— Полагаю, вы с Питом давно знакомы, — сказала она с улыбкой, которой я не поверила ни на йоту. Её зубы были такими блестящими. Должно быть виниры. — Он работает с твоим отцом и всё такое. Он упомянул, что вы были близки.
Раньше были. Уф.
— Хм.
Она кивнула, делая глоток шампанского.
— Мы встречаемся какое-то время, но он как закрытая книга, уверена, ты об этом знаешь. Когда я сказала ему об этом, он всё отрицал. Он сказал, что разговаривает с тобой и твоим отцом.
— А?
— Да. Поэтому мне интересно, не могла бы ты помочь мне. Просто он мне очень нравится. Но у него очень много тем, которые нельзя обсуждать, и я не знаю почему. — Она наклонилась ближе, широко улыбаясь. Уровень доверия упал до нуля. Она перебросила свои блестящие рыжие волосы через плечо. — Например, он редко говорит о своей семье. Ты что-нибудь знаешь о них?
— Леона…
— Не думай, что я недовольна нашими отношениями, — продолжила небрежно говорить она, несмотря на слова. — Он отличный компаньон, и очень хорош, как бы это сказать, в удовлетворении женских потребностей. Ты понимаешь, о чём я.
— Верно. — Чёрт возьми. А она не очень-то и скрытная.
— Мне бы хотелось узнать его получше, понимаешь?
— Пожалуйста, остановись. Хватит.
Он пошевелила губами, но ни одно слово не вылетело из её рта.
— Леона, какими бы не были ваши отношения, — сказала я, — он сам решает, что рассказывать тебе.
— О, конечно. — Она облизала губы, щёки её порозовели от смущения. — Я бы никогда не предложили тебе нарушить его доверие.
В задницу девчачьи разговоры. Это правда удивительно. Подумать только, он может довести женщину до такого коварного маневра. Она казалась такой самонадеянной и уверенной в себе. Мужчины отстой. Сердечные дела обстояли ещё хуже.
— Извини, мне нужно… да. — Я убежала, скрываясь внутри ресторана. На белых льняных скатертях лежали блестящие серебряные столовые приборы и стояли орхидеи в горшках. Не было никаких карточек с именами, что просто отлично. Последнее, что мне нужно, это чтобы меня посадили рядом с Леоной для ещё одного девчачьего разговора. Достаточно неловкостей на одну ночь.
Тихий гнев проснулся во мне. Печально, что он потерял мать в таком юном возрасте, и воспитывался таким мудаком, как его отец, но Питу нужно взять на себя ответственность за то, что он так эмоционально отстал. За то, что он так закрыт. С другой стороны, кто я такая, чтобы говорить так? Мои отношения тоже нельзя назвать удачными. В течении многих лет, мама отказывалась обсуждать отца. Любые вопросы врезались в глухую стену, потом следовала смена темы разговора. А отец либо произносил её имя тоном, полным осуждения, либо сердился и уходил прочь. Ни один из них не был образцом для подражания в любви и прощении. Но разве ты недостаточно взрослый, чтобы самостоятельно разбираться со своим дерьмом?
У всех есть эмоциональный багаж. Однако большую часть времени, я думаю, что мне удаётся управлять им. Не позволять ему мешать мне жить. Я просто ещё не встретила правильного мужчину. Мой прекрасный принц однажды появится, и я забуду о существовании Пита. И то, как от одного взгляда на него моё сердце бешено колотиться, а бёдра сжимаются, забудется напрочь. У нас с прекрасным принцем будет потрясающий секс, и мысли о другом мужчине даже не придут мне в голову. Мы будем говорить до утра. Время потеряет всякий смысл, внешний мир исчезнет, останемся только мы, обнажающие друг перед другом свои души. Кроме того, любые споры будут разрешаться быстро и к удовлетворению обеих сторон. На самом деле, это будут даже не споры, а скорее мелкие бессмысленные разногласия. Такие как, кто-оставил-крышку-от-зубной-пасты. Но только не такие как оставить крышку унитаза поднятой, потому что это грубо.
Святая корова. Звучит как сказка. Наверное, мне стоит попросит Хейзел проверить меня на тот случай, если я действительно впала в бредовое состояние. Тем временем, я стояла и глубоко дышала, стараясь успокоиться, но всё ещё хотела что-то ударить. Не так я собиралась праздновать свадьбу отца. Грёбаный Пит.
— С тобой всё в порядке? — спросил Пит собственной персоной, выходя из коридора, ведущего в туалет. Он выглядел горячо в костюме. Мне хотелось схватить его за галстук и сделать плохие вещи. Что-то злое, чтобы избавится от плохого настроения и тяжести на сердце.
— Поговорила с твоей девушкой, которая просто друг, — ответила я.
Он нахмурился.
— Что?
— Леона.
— Что насчёт неё?
— Ты сказал ей, что разговариваешь о разных вещах со мной и папой.
