смелых обитателей мёртвых льдов.
Короче, я подарил охраннику два оружейные карты, а тётке десять банок консерв, показал, как открывать, занял первую попавшуюся комнатёнку с лежбищем из связанных вместе одеял и старых одежд, сбитых в слегка затхлое от времени гнездо и без затей уснул.
* * *
Спал беспокойно, мне было душно, хотелось пить, в какой-то момент я разлепил глаза и сел. Всё та же комната, воздух, действительно, затхлый, за пределами дома кто-то возится и сопит, как большой беспокойный хомяк.
Встал, потянулся, нашёл в инвентаре мою кувшину сэл, наполовину наполненную водой (надо бы подержать её снаружи), попил, ещё раз огляделся, напряг слух. Ну, так я особо много не увижу. Ладно, спать больше не хочется, пора и наружу. Проверил, что сейчас в облике Патрика, чтобы не пугать людей раньше времени. Пора.
Невидимость, блинк.
Для начала я появился в туннеле, который ведёт к дому. У его порога сидел, насупившись, какой-то облаченный в шкуры подросток, вооружённый кустарным копьём. Надо полагать, мэр послал караулить меня, но с элементами уважения к моей персоне. Он не ворвался, ничего не приказал, не угрожал (это было бы смело, но глупо), а сидел на корточках и терпеливо ждал, при этом жевал какую-то жвачку или что-то подобное.
Ограничение на пространственную магию, во всяком случае такое, которое бы беспокоило мой прокаченный блинк, я не ощутил. Поэтому неторопливой серией прыжков переместился в направлении рыночной площади, с удовлетворением отметив, что торговый день начался.
Кто-то колотился в ворота, стражник (другой, тот, кто меня поселил и обогатился, видимо сменился на следующего) вяло расспрашивал «пришлого» кто таков и из какого поселения?
Лавка Тооры тоже начинала свою торговлю, распахивались примитивные ставни, развешивались гирлянды каких-то сушёных ракообразных, грибов и прочих тошнотворных на вид деликатесов.
Блинк. Усаживаюсь на высокий грубый стул.
— Привет, красотка!
Тоора от неожиданности чертыхнулась и взмахнула в моём направлении своим зазубренным клинком из-под прилавка. Ловко отклонившись, с удовольствием понаблюдал за тем, как смутил и разозлил её.
— Чужак? По городу бродят новости, что битва была удачной, всех обезьян перебили. Сейчас собирают подводы чтобы вывезти все трупы в город. Я тоже подумывала…
— Оставайся. Дел по горло. Старик не появлялся?
Она убрала оружие и принялась молча делать вид, что перекладывает какую-то мелочовку на прилавке. Я терпеливо ждал. Наконец она, исчерпав своё крохотное терпение, отведённое, чтобы намекнуть о нежелательности моего тут присутствия, повернулась и сверкнула своими голубыми, как арктический лёд (и такими же дружелюбными) глазами.
— Чего тебе надо, чужак?
— Для начала местные деньги. Что тут используется в качестве денег? Шкуры, ракушки, куски редких камней?
— Мы берём бумажку и рисуем на ней самую большую цифру какую знаем, потом меняем на окаменелую какашку или кусок льда.
— Издеваешься над приезжим?
— Ты первый начал, иномирец. Мы не дикари.
Положил на стол обычную оружейную карту копья, полученную накануне с убитой обезьяны. Активация. Извлек копьё на прилавок. Простая системная вещица была красива и изящна. В местном мире сформировался порочный круг. Чтобы получить карту за поверженного врага, надо быть, как минимум юнитом, а лучше игроком. Игроком стать нельзя. Чтобы стать юнитом надо убить кого-то системным оружием, которое надо откуда-то взять. И как результат за сотни лет системное оружие стало чудовищным дефицитом, хотя бы потому что игроков почти не осталось.
Глаза Тооры при виде ещё одного оружия сверкнули, хотя она постарались скрыть это. Ну, в покер ей играть не стоит.
— Могу дать тебе за эту карту три серебряные монеты и пятьдесят медных чеканов.
Я усмехнулся, накинул сверху ещё две карты(обе — простые мечи), потом последовательно извлёк из инвентаря неполную сотню банок консерв, в основном армейской тушенки и шпроты в масле, выставляя это высокими завораживающими симметрией башенками. Что такое консервы они тут знали, хотя бы, потому что я недавно уже давал ей одну такую. Девушка сжала плотно губы и сглотнула.
— За это тебя отдадутся во любых мыслимых позах все сорок девственниц города.
— Я сейчас уйду отсюда, юная глупая торговка!
Испуг на долю секунды вспыхнул в её глазах, она потянулась и мягко накрыла мою руку своей.
— Почему вы все толкуете про каких-то, мать их, сорок девственниц? Вы тут озабоченные во льдах? — насупился, но руку от её руки не убрал. Её прикосновение было тёплым и мягким.
— У меня навык есть, эмпатия, не самый ценный для охотницы, но… Ты тоскуешь по какой-то женщине? Девушке?
— Тоскую и не по одной.
— Ну, хорошо, что ты не «хомо», не любитель чужих мужских задов и членов.
— Тебе-то какая разница чего я там любитель? — немедленно возмутился я. — Аааа… торговый приём. Выводишь меня из себя, чтобы заполучить товар. Хитро. Но мы будем играть по моим правилам.
— Чего же ты хочешь за свои богатые и ценные товары, о мудрейший из путешественников?
Посмотрел на неё с подозрением.
— Так. Не нужны мне абстрактные бабы. Я покупаю тебя в рабство… условно говоря.
— Как скажешь, о Великий!
— Не называй меня так.
— О Маленький.
— Тоора, твою дивизию, меня зову Лео…. Патрик. Я Патрик, так и называй. Ты согласна побыть у меня на побегушках?
Тоора плавным кошачьим движением подтянула к себе консервы и трижды взмахнула ресницами. Между первым и вторым взмахом карты исчезли с прилавка, на третьем — копьё оказалось втянуто в карту у неё в руке.
— Я сделаю всё, что пожелаешь, о мой господин, — расплылась она в улыбке человека, который только что выиграл в лотерею денег на новый дом и это ещё не последняя раздача призов.
Вообще-то мы условия ещё не оговорили чтобы оплату поглощать как Темник вражеское мясо!
— Не надо меня тут смущать. Мы договорились, Тоора?
— Господин прикажет мне упасть на колени и целовать кончики его пальцев?
— Хватит паясничать, я использовал термин «раб», как наиболее понятный тебе. Вот тебе ещё оружейная карта, дай мне местных денег на карман и покажи, где тут туалет для посетителей рынка. Потом изволь накормить меня своей сомнительной стряпней.
— Сомнительной? Господин не доволен мной?
Так могут только девушки. Минуту назад она меня боялась и дичилась, а теперь стебётся при каждом удобном случае, каким-то женским своим чутьём понимая, что я смущён. Как они это делают?
— Показывай, где туалет. Потом найдём посыльного чтобы он сбегал и доложил мэру что я
