смотрела на него снизу вверх и со всей силы сжимала губы, но улыбка рвалась наружу. Я ждала его реакции, но блондин подозрительно долго молчал, затем он поднял тарелку в воздух и прямо на моих глазах нагло съедал мою еду.
— Дай сюда, — я потянула за край тарелки, пока она не полностью опустела.
— Не-а, — Алекс поднялся и пошел на диван вместе с моей яичницей, — это будет тебе уроком!
Я недовольно надула губы и пошла к холодильнику, чтобы приготовить еще одну нормальную порцию.
— Давай сразу договоримся, что еда- это святое, — сказал Огнарев, — если собираешься пакостить, то только не на кухне. Я не хочу каждый раз думать, сколько раз ты туда плюнула и что добавила.
— Не могу обещать! — недовольно буркнула я.
— Значит будешь сначала пробовать мою еду, а потом свою.
— Думаешь, меня расстроят мои слюни?
— Ну, твои слюни и меня не расстроят, — коварно сказал Алекс, — мы даже как-то ими обменялись…
— Фу! — я скорчила отвращение.
— Тебе же понравилось…
— Это звучит ужасно! И мне не понравилось!
Огнарев ехидно на меня косился, пока я заканчивала с приготовлением. Я вспомнила, как пару дней назад целовалась с Сашкой и мне стало ужасно тоскливо.
Я выключила плиту и пошла в прихожую, если мне не изменяет память, то вчера я оставила там сумку, мне нужно было найти телефон. Наверняка, у меня сейчас куча пропущенных звонков.
Когда я взяла телефон в руки, мое сердце больно кольнуло. Ни одного звонка, ни одной смс. И если Леркину панику и нежелание контактировать со мной, я еще могла понять, то равнодушие Комова к моей беде, оправдать я не могла.
Я вернулась в гостиную, но не стала ужинать, теперь мне не лез кусок в горло.
Я села в свободное кресло, подогнула ноги под себя и натянула дорогущую футболку Огнарева на колени.
— Алекс…
— М?
— Ты уже потратил деньги, которые я тебе вернула?
— А что? — подозрительно спросил он.
— Мне нужны триста тысяч.
— Что еще ты натворила?
Он отвлекся от телевизора и переключил свое внимание на меня.
— Пока ничего, — ответила я, — эти деньги мне дал один человек, но я хочу вернуть их, чтобы не быть ему ничем обязанной.
Огнарев удивленно вскинул брови и ухмыльнулся.
— То есть, лучше быть обязанной мне, чем ему?
— Получается так.
Я грустно вздохнула и положила голову на подлокотник кресла.
— А ты мне что? — произнес Алекс с дьявольской улыбкой.
— Не буду портить твою еду…
— Этого мало.
— Можем еще раз сходить к твоим родителям, это как раз стоит триста тысяч.
— Дорогуша, если понадобится, ты будешь делать это бесплатно, не забывай, что теперь ты в рабстве. Есть еще идеи?
— Ты же уже придумал, говори! — фыркнула я.
— Сыграем в игру?
Я недоверчиво посмотрела на Огнарева, в его глазах блестел уже знакомый мне лукавый огонек. Он цинично усмехался, развалившись на диване.
— Я задаю тебе вопросы, на которые ты должна ответить максимально подробно и правдиво.
— И все? — облегченно сказала я, — странная игра, я же могу тебе соврать.
— Не можешь, это игра на доверие. Соврешь- проиграешь.
— Хорошо, — я кивнула, — задавай.
Алекс медленно поднялся с дивана и пересел в кресло напротив меня, рукой он подпер голову и выпрямился. Создавалось ощущение, что я пришла к нему на интервью.
— Где и с кем был твой первый раз?
Ну конечно, каких еще вопросов можно было от него ожидать? Сейчас начнет расспрашивать меня обо всякой пошлятине и наслаждаться, что я смущаюсь и краснею.
— Первого раза у меня еще не было. Следующий вопрос, — равнодушно сказала я.
— Серьезно? Я думал, ты шутишь, — Огнарев округлил глаза, — Сколько тебе лет, двадцать один?
— Через месяц.
— Теперь я понимаю почему ты такая дерганая и агрессивная, — прыснул он, — Тогда второй вопрос: кто был твоей первой любовью?
— Миша Авдеенко, мы вместе учились с пятого по десятый класс, потом его семья переехала в другой город и мы больше никогда не виделись.
— Тебе интересно, как он сейчас поживает? — Огнарев хитро щурил глаза.
— Не очень, прошлое должно оставаться в прошлом.
Я соврала, я переодически мониторила его страничку в соцсетях и была примерно в курсе его дел.
— Кто дал тебе триста тысяч?
Я напряглась. Я совершенно не хотела рассказывать Огнареву о Сашке, во-первых, мне не хотелось, чтобы он лез ко мне в душу своими грязными руками, а во-вторых, у людей, которые со мной контактируют, в последнее время случаются неприятности. Рассказать Алексу о Комове значило дать ему еще один козырь.
Он словно почувствовал мое смятение и тут же начал на меня давить.
— Я внимательно тебя слушаю.
— Деньги дал мой однокурсник.
— И?
— Что? Я не буду говорить его имя!
— У тебя с ним что-то было? — спросил Огнарев чересчур неприличным тоном.
— Нет, — снова соврала я.
— И на этом наша игра подходит к концу, к сожалению, тебе не удалось одержать победу.
Алекс собирался уйти со своего места, но, по непонятной причине, я решила его остановить. Может быть мне слишком сильно хотелось вернуть Комовую деньги, а может, мне нужно было рассказать обо всем хоть кому-нибудь. Возможно тогда, я почувствовала бы себя легче.
— Да, у меня с ним что-то было! — выпалила я, — Но когда в моей жизни все пошло под откос, он самоустранился и сделал вид, что не понимает, как сильно я в нем нуждаюсь! Поэтому я хочу вернуть ему деньги и больше не быть ему обязанной! Других подробностей не будет!
Я обиженно отвернула голову в сторону. Легче не стало. На глаза стали наворачиваться слезы и я сделала вид, что чешу нос, чтобы незаметно смахнуть их.
— А кто больше задел твое самолюбие, он или я? — черные глаза, направленные на меня, все так-же заинтригованно блестели.
— Боюсь, тебя никто не переплюнет! Можешь быть спокоен, пальма первенства у тебя!
— Спасибо, это приятно! — Алекс сверкнул белыми зубами.
— И последний вопрос: тебе понравилось со мной целоваться?
— Нет, — мгновенно ответила я, не сомневаясь ни секунды.
— Хорошо, — безэмоционально сказал Огнарев, но я была уверена, что эта фраза задела его, — можешь взять деньги в верхней полке комода в спальне.
— У меня к тебе тоже есть вопрос…
— Мне тоже не понравилось, — брякнул Алекс и вернулся на диван.
Я закатила глаза и устало выдохнула. Как ему удается выбесить меня на ровном месте?
— Другой вопрос!
— У тебя нет денег, чтобы заплатить за ответ.
Я злилась уже не на шутку. Меня лихорадило от возмущения, что наглый блондин спокойно играет в приставку и попивает пиво. Пока мой друг находится
