было с занавеской. Вполне возможно, именно ею нам совсем недавно и подавали сигналы.
— Я пришел с миром! — выкрикнул я, доставая из кармана небольшой, со среднее яблоко, шар. Выпущенный из моих рук ИКАС не упал, вопреки ожиданиям ошеломленных свидетелей сорвавшихся переговоров, а, напротив, воспарил у меня над головой. Теперь моему обзору было доступно куда больше. ИКАС взял под прицел сразу троих. Просканировал комнату и ближайшие помещения и выдал мне четкий трехмерный план.
Все замерли на месте, пораженные зрелищем парящего в воздухе шара. Нападать больше никто не решался. Я тоже не двигался. Одними глазами я перебирал план тронного зала и близлежащих комнат. Секунда, другая, и я улыбнулся. Я нашел, что искал.
— Я пришел с миром! — повторил я, поворачиваясь к глухой, противоположной от занавешенного окна стене. — И говорить я буду только с Великим кнесом! — продолжил я, глядя прямо на стену.
Представляю, какой шок испытал прячущийся за стеной и наблюдавший через небольшое отверстие за происходящим пожилой человек, поймав на себе мой взгляд. В стене была потайная дверь, замаскированная под камин. Я видел сквозь деревянную перегородку, как при моих словах мужчина резко отпрянул от своего потайного убежища и выпрямился. Еще секунду он колебался в нерешительности, а затем шагнул вперед, нажал на какой-то рычаг и, к удивлению всех собравшихся, камин отъехал в сторону. В тронный зал прошел сам Великий кнес, и все без исключения тут же преклонили колени.
— Как сериал смотрим! — ликовал в моем шлеме голос Ковалева. — Не хватает хорошей выпивки и снеков.
Глава 14
Великий кнес
Вот теперь я был уверен, что передо мной правитель. Чистые аккуратные руки, не знавшие меча или тяжелой работы. На пальцах — золотые перстни с камнями, причем их размер меня действительно удивил. Подобные изумруды и рубины и в наше-то время не считались бижутерией. В руках уже приличного вида скипетр. Вернее, это больше походило на изысканную золотую булаву, увенчанную россыпью крупных бриллиантов и алмазной крошкой. Целое состояние, по моим скромным оценкам. Одет великий кнес был в аккуратный шелковый кафтан, расшитый серебряной нитью. Голову с длинными, с заметной проседью черными волосами венчала меховая шапка-корона с золотыми лепестками и громадным сапфиром в навершии. На фоне откровенно бедно одетых слуг и в антураже средневекового замка облик правителя был даже излишне вычурным.
Кнес медленно прошел в центр зала, внимательно вглядываясь мне в глаза. Остановившись, он тихо произнес:
— Все вон.
В звонкой тишине приказ показался даже немного зловещим. Свита, включая ложного кнеса, поспешила удалиться.
— Но, мой кнес… — робко заговорил рыжебородый, но старик грубо его перебил:
— Вон, я сказал!
Опричник злобно сверкнул глазами в мою сторону, но не посмел ослушаться. Покорно поклонившись кнесу, он направился к двери, через которую мы вошли в тронный зал.
— И убери за собой, Грижа, — остановил его кнес. — Негоже нам с дорогим гостем омрачать знакомство таким досадным недоразумением.
Опричник не удосужился марать свои руки. Он еще раз смерил меня взглядом, полным презрения, и, щелкнув пальцами, удалился. Тут же откуда-то из-за трона выбежали двое абсолютно голых юношей. Они подхватили тело убитого и унесли его туда же, за трон. Судя по звукам, в дальнем конце зала была еще одна дверь.
— Это что сейчас было? — раздался в моем шлеме голос Ковалева. — Ты же тоже их видел, Герман?
Хлопнули двери, и мы с кнесом остались наедине. С минуту мы стояли друг напротив друга. Сюрреализм: деревянный замок, живой огонь, запахи копоти, гари и свежей крови. Двое мужчин из двух разных временных пластов. Средневековый князек в золоте и бархате и космонавт в облегающем скафандре. Причем первый был представителем будущего, а второй прибыл прямиком из прошлого.
Старик, стуча каблуками кожаных черных сапог, прошелся передо мной слева направо, словно изучая. Поскрипывали половицы, эхо шагов гулко разлеталось по большому залу, трещали коптящие светильники. Затем он подошел ближе и рассмотрел мой дрон, зависший у меня над левым плечом.
У меня в голове промелькнула мысль: «А он не особо удивлен, похоже. Его челядь после фокуса с дроном была в шоке, а этот старик разглядывает меня и ИКАС, будто оценивает. Даже не так. Он словно сравнивает с чем-то…»
Цокнув языком, кнес стремительно, совсем не по возрасту бодро прошел к своему трону и уселся на него. Мне присесть он не предложил. Да, собственно, и некуда было.
— Что ж, Герман, — уверенно и даже по-деловому начал правитель. — Меня величают Владеймиром вторым. Я сын Гарача Великого, правитель Малой Пустоши! Полноправный и единоличный кнес Чарской Кнежити. Чью силу в Великой Пустоши представляешь ты, чародей?
На чародея я не обиделся — пусть думает, что хочет. Немного поразмыслив, я осторожно произнес:
— Я сразу хотел бы уверить тебя, кнес Владеймир, правитель Малой Пустоши, что ни я, ни мои люди не оспариваем и не собираемся оспаривать твою власть в этих землях.
Кнес прищурился и кивнул одобрительно.
— Наше появление в этом мире продиктовано случаем или волей богов, если тебе угодно.
Первое зондирование местной культуры тут же принесло свои плоды. Кнес не поправил меня после фразы про богов, а лишь повторно кивнул, что говорило о вероятном политеизме, царившем в их мире. Я отметил про себя этот важный факт и продолжил:
— Я представляю расу людей. Могучую, древнюю космическую расу.
— Вы прибыли из созвездия Альфа Центавра? — спокойным, даже несколько будничным тоном поинтересовался кнес. У меня в наушнике тут же заголосил наш геолог:
— Поразительно! Они сохранили в своем мире астрономию!
Но я не спешил разделить его восторг, что-то меня настораживало в спокойствии старика.
— Нет, кнес. Мы прибыли из другой галактики.
— Что такое галактика? — немного нетерпеливо спросил старик, и в шлеме раздалось разочарованное «… ну вот».
— Я отвечу тебе, после того как ты поведаешь, откуда тебе известно название ближайшего к нам созвездия?
Кнес прищурился, наклонил к плечу голову, словно прислушиваясь к самому себе и, вероятно, приняв для себя какое-то решение, ответил:
— На правах хозяина и правителя этих земель я имею главенство перед тобой, чужак Герман. Ты не в силах навязывать мне свою волю. Кнес на то и кнес, чтобы нести тайное знание о мире, в котором правит. Это моя первая и последняя уступка тебе, чужак. Я отвечу первым на твой вопрос только потому, что ты еще мало знаешь о моем мире.
Я учтиво кивнул, соглашаясь с тем, что в чужой монастырь со своим уставом соваться не стоит, и приготовился слушать.
— У меня нет причин не верить твоим словам, чужак, — начал правитель. — Ты прибыл на летающей ладье, каких в моем мире нет, обладаешь силой богов, коих мы чтим многие сотни лет, способен призывать разрушительные огненные шары. Я допускаю, что прибыл ты действительно из царства Лаога.
Кнес встал со своего трона, медленно подошел к тому самому окну с занавеской и продолжил, глядя в ночь:
— Мое знание о мире — от отца, а тот получил его из уст моего деда. Пятнадцать колен моего рода несут печать детей Лаога, а вместе с нею и древние знания. Мне известно, что ближайшие к нам поселения предков находятся в созвездии Альфа Центавра в четырех годах полета света. Мой звездочет даже знает, где искать это созвездие. В моем народе есть предание о небесных людях, которые дали нам разум и отняли его у Кореллов. Раз в тысячу лет небесные люди посещают наш мир и одаривают нас своей благодатью, взамен требуя лишь чтить богов, которых они нам оставляют на время. Но ни разу за всю нашу историю к нам не прилетали чужаки вроде тебя. Мы не знаем иного устройства мира, кроме того, что передали нам наши боги. Откуда мне знать, чужак, что ты не являешься их противником? Расскажи, Герман, о своем мире. И, быть может, я позволю тебе и твоим людям жить среди нас.
Я чувствовал себя идиотом. Что значит «пятнадцать колен»? Что за чушь он несет? Их миру от силы две сотни лет. У них должны быть иные сведения о мире, о предках, то есть — о нас. Их отцы и деды должны были из уст в уста передавать предания о глобальной войне или катастрофе, а не эту ахинею о небесных людях. Не зная,
