не жестокая, просто времени у них осталось совсем мало.
Дома появилась с красными от плача глазами. Мать сразу засуетилась
— Катенька, что с тобой? Кто-то обидел?
Никто не обидел. Это все призраки прошлого. И к одному из них она собиралась поехать. Когда заявила, что желает посетить ДОТ «Призрачного лейтенанта», то натолкнулась на сопротивление матери. Та не желала, так больше рисковать дочерью. Мало ли, что может снова произойти в этом ДОТе? В другой раз Катя обязательно бы отступилась и не стала перечить матери, но не сейчас. Она должна перед своим отъездом навестить это место. Компромиссное решение предложила тетя Зина. Можно было совершить поездку на машине Новиковых и в сопровождении отца Кати Семена Романовича и дяди Игоря. Как ни как два взрослых мужика не дадут ее в обиду. На том и порешили. Прежде, чем «жигуленок» Новиковых выскочил за город, они успели купить букет цветов. На свидание ехали все-таки, свидание с призраком. Укрепление встретило их серыми тучками на небе, которые на время закрыли солнце. Их машина остановилась почти у самой долговременной огневой точки. Невдалеке копались в земле несколько парней и девушка. Они отвлеклись от работы и подняли головы, наблюдая за незваными посетителями. От их группы отделился молодой человек в клетчатой рубахе, края которой были завязаны на узел, на животе парня.
Увидев цветы в руках девушки, он успокоился, поняв, что имеет дело не с вандалами.
— Кто-то воевал в этих краях? — дружелюбно спросил подошедший.
— Воевал, — за всех ответила Катя.
— Мы тут раскопки ведем. Ищем останки воинов, чтобы перезахоронить их, — пояснил паренек.
— Хорошим делом занимаетесь, — вступил с ним в разговор Игорь Иванович. Катюша под присмотром отца уверенно зашагала внутрь ДОТа. Здесь царили сумерки. Еремина остановилась в комнате, откуда просматривалась дорога.
— Здравствуй, Сережа! — громко крикнула она.
— Это я, Катя!
В уцелевшей трубе воздуховода, что-то загудело, и в амбразуру выпорхнул испуганный голубь. Семен Романович от неожиданности втянул голову в плечи.
— Пойдем отсюда, доченька, — попросил отец. Парочка двинулась к выходу. Солнышко вновь вынырнуло из-за туч, приласкав людей своим светом. Еремина собиралась оставить цветы у серой бетонной стены, когда ее глаза уперлись в надпись, скорее всего сделанную совсем недавно. Она могла биться об заклад, что когда они входили внутрь, ее не было, или она просто ее не заметила? Писали здесь многие и не всегда хорошие слова, но это предложение написанное мелом не вязалось в канву всех сделанных надписей. Оно было коротким и емким: «Катя, я тебя люблю!» Были ли здесь другие Кати, кроме нее? Наверняка были. И какой-то мальчишка мог признаться, таким образом, в своих чувствах к девушке. Но почему-то ей казалось, что надпись появилась после их посещения огневой точки, а значит, ее мог написать только лейтенант Володин. Пишут ли призраки на стенах? Из литературы Катя знала, что они могли и не такое, значит, Сережка услышал ее и откликнулся. Девушка положила цветы. Дядя Игорь уже стоял у ребят, которые ковырялись в земле. Пришлось и Ереминым подойти поближе. На расстеленной плащ-палатке лежали кости и бытовые вещи солдат, найденные поисковиками. Катюша приметила и ржавый корпус часов похожий на те, что были у лейтенанта Володина. Парень в клетчатой рубахе рассказывал Игорю Ивановичу о десятом отдельном пулеметном батальоне, который оборонял эти позиции. Катя постояла, немного послушав рассказчика. Парнишка сетовал, что они не нашли ни одной капсулы с именем погибших солдат. Очень будет сложно найти информацию о защитниках ДОТа.
— Запишите себе, — неожиданно потребовала Еремина.
— Командовал гарнизоном этого ДОТа лейтенант Сергей Володин, родом из Минска. Это можно найти в архивах. А еще был сержант Петренко, родом с Украины. Больше ничего не знаю, — объявила она и, повернувшись, пошла к машине.
— Что это было? — смутились следопыты.
— Запишите, — повторил Игорь Иванович.
— Она точно знает, — добавил мужчина и побежал догонять родственников.
Прощались с Катей так, словно провожали навсегда. Бабушка только и успевала, что прикладывать платок к глазам. Сегодня это был не просто день отъезда внучки, а эхо памяти минувшего детства. Уже никто из детей Зинаиды Васильевны не сможет претендовать на место самого лучшего внука. После рассказа о событиях 41 года все лавры первенства достались Екатерине. С Григорием Семеновичем, Катя прощаться не пошла, пожалела его сердце. Уже в вагоне поезда Валентина Васильевна вдруг вспомнила о своем подарке для дочери.
— Кать, а серьги где, что я тебе на совершеннолетие дарила?
— Когда голодала, выменяла на хлеб, — призналась дочка. Матери даже стало стыдно, что за сережки спросила. Она прижала к себе Катю и на ушко прошептала: «- Мы тебе еще лучше купим, только больше ни куда не уходи».
— Мам, — приподняла голову девушка.
— Мне бы денег надо перевести, — пользуясь добротой матери, спросила Еремина.
— Кому это? — хотела знать Валентина Васильевна.
— Одному очень хорошему человеку. Он меня от смерти спас.
— Это доктору твоему что ли? Мне бабушка о нем говорила.
— Ему. Он очень старый и бедствует. Книги из своей библиотеки продает, чтобы выжить, — пожаловалась Катюша.
— Ну, конечно поможем. Ты стала такой чуткой, — не отпускала ее мать из своих объятий. Катя прижалась к родительнице. Как хорошо, что они у нее такие хорошие и понятливые. Колеса поезда стучали на стыках рельс, унося Катю все дальше и дальше от города, который за две недели стал ей как родной. Она уже никогда не узнает, что в ночь перед ее отъездом ДОТ «Призрачного лейтенанта» строчил из своих пулеметов целую ночь, будто-бы прощаясь с ней навсегда. Он порядком напугал и водителей и местных жителей.
На следующий год, отложив поездку в Крым на потом, она вернулась в Полоцк. Больше всех ее приезду радовалась бабушка Рая. Не откладывая дело в долгий ящик, Еремина поспешила навстречу с военврачом третьего ранга Ковалем. На ее звонки снова вышла соседка.
— Я к Григорию Семеновичу, — сообщила Катюша.
— Так нет его, — ответила женщина.
— На рынок ушел? — спросила по прошлогоднему шаблону Катюша.
— Его в живых нет. Помер он, — уточнила соседка.
— Как умер? — растерялась Еремина.
— Затосковал бедняга. Ходил, как в воду опущенный и помер.
Катя опустила голову. Значит, это она его убила! Зачем было приходить с этим признанием? Она повернулась и медленно пошла к выходу.
— Постойте, — окликнула ее соседка.
— А это не вы в прошлом году приходили? Что-то знакомое лицо.
— Я, — призналась москвичка.
— А вас случайно не Катей зовут?
— Катей.
— Тогда подождите минутку, — попросила пышнотелая женщина и скрылась в глубине своей квартиры. Вернулась через минуту со знакомой Кате фотографией персонала военного госпиталя № 431,
