что-нибудь съесть, ‑ сказал он под аккомпанемент урчащего желудка. У Эвви от этой перспективы загорелись к глаза.
Он отыскал по запаху закусочную, где они купили пареную баранину и пирожки с грибами и луком. За ними последовала пареная айва с начинкой из грецких орехов и мёда. Когда они помыли руки и направились обратно к Браяру, оба чувствовали себя приятно сытыми.
— Давно ты на улице? ‑ спросил Браяр.
Эвви зевнула:
— Мне было шесть, когда мы покинули Янджинг. Тогда был Год Ворона, ‑ сказала она. ‑ А сейчас — год Черепахи, ‑ она посчитала на пальцах. ‑ Четыре года. Может быть ближе к трём. Они продали меня, когда добрались сюда, и я сбежала за две луны до начала Года Кота.
— Кто продал тебя? ‑ спросил Браяр, и лишь потом подумал, что ответ ему может не понравиться.
— Мои родители, ‑ ответила Эвви. ‑ Дорога на запад стоила немало. Я была всего лишь девочкой и притом самой младшей. Я ела пищу, в которой нуждались мои братья и родители. Я занимала место в повозке и не могла зарабатывать деньги, ‑ она отбарабанила причины чётко, будто заучила их наизусть. ‑ Девочки почти ничего не стоят, даже здесь. Они получили за меня только два серебряных дава. Я видела, как мальчика моего возраста продали вдвое дороже.
Браяр опустил взгляд. Несмотря на её невозмутимый ответ, ему казалось, что он должен извиниться — не за вопрос, возможно, но за то, что так сложилась её жизнь. Дети попадали на улицу по разным причинам, уж он-то прекрасно это знал — но по крайней мере его собственная мать его не бросила, она его кормила и любила, пока её не убили в тёмном переулке ради её дешёвых украшений.
Эвви вдруг рассмеялась:
— Однажды я их их отыщу, и покажу, что именно они упустили сквозь пальцы! ‑ сказала она Браяру. ‑ Даже девочка чего-то стоит, если она — па́хан!
Он тоже широко улыбнулся, пока до него не дошла вторая часть её реплики.
— Девочки-маги стоят не меньше мальчиков-магов, ‑ сообщил он ей. ‑ Поверь мне — я четыре долгих года провёл в их окружении, и они ни на минуту не позволяли мне об этом забыть.
— Как ты стал па́ханом? ‑ с любопытством спросила она. ‑ Ты всегда знал?
Браяр покачал головой.
— Я попал на улицу, когда убили маму. Мне было четыре, ‑ объяснил он. ‑ Если бы у неё была магия, мы бы жили лучше. Ей не пришлось бы возвращаться поздно той ночью, когда её убили — это точно. В общем, домовладелец вышвырнул меня. Какое-то время я был сам по себе, потом меня подобрал Вор-Повелитель и сделал меня членом Молний. Это была наша банда. ‑ Эвви кивнула. ‑ Сначала я научился ремеслу карманника, у меня были ловкие руки. Потом меня научили лазать и обкрадывать дома. Когда нас поймали в третий раз, мне было десять, наверное. Ты знаешь закон.
Эвви скорчила рожу:
— Третий арест — каторга пожизненно.
На этот раз кивнул Браяр:
— У меня было два креста на руках, поэтому меня направили в доки. Чтобы соскребал ракушки, пока не загнусь. Но там был этот Мешок…
— Мешок? ‑ не поняла она. На чаммурском это слово не имело никакого особого значения.
— Денежный Мешок. Такамер. По крайней мере, я думал, что он такамер, из-за хорошей одежды. Нико, так его звали. Он меня забрал. Магистрату было приказано дать ему, кого он пожелает. И Никто привёз меня в Спиральный Круг в Эмелане.
— Это где? ‑ поинтересовалась Эвви.
От разговоров пересыхало горло, поэтому Браяр взял пару яблок. Когда Эвви откусила от своего, стало видно, что у неё не хватало нескольких зубов. Он надеялся, что Джебилу поможет ей сохранить оставшиеся.
— Это на северо-западе отсюда, на берегу Моря Камней. Там я переселился жить с Розторн и её подругой Ларк. ‑ Далее он рассказал ей о трёх девочках, которые также заселились туда. Вместе они с девочками выяснили, что их силы были настолько хорошо скрыты, настолько сливались с окружающим миром, что даже Трис, чья магия была наиболее эффектной, не была замечена другими магами.
Когда они подходили к дому, Эвви хихикала, слушая его рассказ о последней попытке Трис спасти животное — она пыталась научить молодого воронёнка летать, хотя сама никогда не летала. Розторн была на крыше, осторожно подталкивая бобы, кукурузу и клевер к прохождению очередного цикла роста. Из всех садовников в землях вокруг Моря Камней она имела наибольший успех с новыми растениями, обнаруженными в неизведанных землях на дальней стороне Бесконечного Океана. Браяр и Эвви поднялись к ней наверх.
— Как были сегодняшние фермы? ‑ спросил Браяр, садясь на корточки рядом с Розторн. Эвви оседлала скамейку.
— Как и остальные, ‑ Розторн провела рукой по лежавшим в мешке кукурузным зёрнам, которые она уже выпросила у растений. ‑ Эта земля такая усталая. Они возделывали её двенадцать веков. Фермеры по возможности стараются уменьшить растущую из-за чрезмерной ирригации кислотность почвы, но некоторые уже не одно поколение слишком бедны и не могут себе позволить всё необходимое для обновления почвы. ‑ Из каждого её глаза медленно вытекло по одной слезинке. Она нетерпеливо вытерла их. ‑ Это приводит меня в уныние — работа с такой усталой землёй.
— Но эти растения же помогут, ‑ напомнил ей Браяр. ‑ Ты сказала, что бобы и клевер восстановят почву. ‑ «Быстро сюда», ‑ подтолкнул Браяр ближайшие растения. «Вы нужны ей», ‑ и уже про себя добавил: «И она будет рычать, если я сделаю что-то очевидное, например — переставлю растения к ней поближе».
Растения вытянулись, прислонившись к ней. Браяр видел её и в худшей форме, но тем не менее предпочитал убедиться, что когда она теряла силы и надежду, её зелёная магия быстро восстанавливалась. После смерти и воскрешения три года назад одна лишь мысль о том, что она устала или теряет силы, заставляла его действовать.
Он глянул на Эвви: девочка глазела на Розторн с открытым ртом. Весьма вероятно, что она ни разу в жизни не видела такое количество зелени в движении, начиная от растений, которые успокаивали Розторн, и заканчивая теми, которые, следуя её указаниям, взрастали от побегов до цветения. Конечно, кто вообще наблюдал за движением растений? Большинство людей не считало их живыми; они считались неодушевлёнными предметами, не имеющими своих потребностей или инстинктов. Даже когда люди знали, что одно растение, посаженное не в том месте, погибнет, или что другое вытеснит остальные растения, они отказывались признавать растения живыми.
Через некоторое время, когда Браяр начал подумывать о том, чтобы вздремнуть, Розторн спросила:
— Как прошёл ваш визит к Стоунслайсеру?
Браяр вздохнул:
— Нам пришлось изменить планы. ‑ Он рассказал Розторн о трудах этого дня, придерживаясь фактов. Ей было всё равно, как люди говорили или вели себя. Только девочки
