Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Кристина Генри
Зазеркалье
Всем девушкам, которые спаслись.
И всем тем, кто еще только учится спасаться.
Christina Henry
LOOKING GLASS
This edition published by arrangement with Ace, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC
Copyright © 2020 Christina Henry
© В. Двинина, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Прелестное создание
Элизабет Вайолет Харгривс – в новеньком голубом платье, со светлыми локонами, аккуратно подвязанными лентами, – сбежала по лестнице. Ей не терпелось показать маме и папе, какая она хорошенькая, хотя нетерпение и не помешало ей потратить пару минут, чтобы покрутиться перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон и восхищаясь собственной прелестью. Прервалась она, только когда горничная Дина сказала, мол, хватит уже, пора спускаться, а то она, чего доброго, пропустит завтрак.
Пропускать завтрак Элизабет совсем не хотелось. Поесть – к немалому огорчению ее матери – она любила и всем трапезам предпочитала именно завтрак. По утрам на столе всегда стояли баночки с джемом и сахарница, и Элизабет никогда не упускала случая шлепнуть на свой тост лишнюю ложечку джема или стянуть еще один кусочек сахара.
Мать, поймав ее на этом, непременно зашипела бы, по своему обыкновению, как змея, и заявила бы, что если Элизабет продолжит в том же духе, то станет совсем круглой, еще толще, чем сейчас. Но полнота не смущала Элизабет. Она считала, что пухленькой выглядит мягкой и милой, – и предпочитала быть именно мягкой и милой, а не жесткой и резкой, как мать.
Конечно, Элизабет считала маму красивой – или, скорее, красивой там, за всеми ее гранями и углами. У нее были такие же светлые волосы, как у Элизабет, длинные и густые. Когда мать распускала их на ночь, они ниспадали колышущимися волнами до самой ее талии. Некоторые волны отливали серебром, но Элизабет совсем не думала, что мама старая, правда, и серебристые блики на ее прядях выглядели просто чудесно.
И глаза у Элизабет были материнские – ясные, синие. Но раньше мама много смеялась, и тогда в уголках ее глаз появлялись тоненькие морщинки. А сейчас между бровей ее залегла одна глубокая вечная морщина, и Элизабет даже не помнила, когда мама смеялась в последний раз.
«Нет, это неправда», – мысленно упрекнула она себя. Она помнила, когда мама смеялась в последний раз. Это было до Того Дня.
«Тот День» – так Элизабет называла день, когда она, спустившись к завтраку, обнаружила сидящего за столом отца, выглядевшего так, словно он за минуту состарился лет на двадцать. Он посерел, как зола в камине. Перед ним лежала свежая утренняя газета.
– Папа? – окликнула его Элизабет, но отец не услышал.
Она осторожно подошла поближе и увидела заголовок:
«ПОЖАР В ГОРОДСКОЙ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЛЕЧЕБНИЦЕ.
Выживших нет – ужасающие рассказы потрясенных очевидцев».
Под кричащими строчками были фотографии: лечебница до и после пожара. Элизабет уставилась на картинку «до». Ей показалось, что здание смотрит на нее в ответ, как будто что-то дрожит, колышется под его стенами, желая вырваться, схватить ее и затащить внутрь.
– Элизабет! – Папа поспешно сложил газету и отодвинул хрусткие листы в сторонку. – Что, моя дорогая?
Она кивнула на стоящую перед ним еду:
– Завтрак. Мама уже поела?
– Н-нет, – ответил папа. – Мама неважно себя чувствует. Она еще спит.
Странно, ведь Элизабет, спускаясь по лестнице, определенно слышала мамин голос. Но папа сейчас явно о чем-то размышлял (так всегда говорила мама: «Папа Размышляет, Элизабет, Не Беспокой Его»), поэтому, возможно, он и забыл, что мама уже была здесь.
Элизабет забралась на свое место, прикрыла, как полагается, коленки салфеткой, разгладила ее и стала ждать, когда Хобсон ее обслужит.
И едва дворецкий выступил вперед, попросила:
– Яйца и тост, пожалуйста, Хобсон.
Слуга кивнул, снял с блюда крышку, и Элизабет заметила, как трясется его рука, накладывающая большой серебряной ложкой на ее тарелку яичницу. Потом он взял щипцами два кусочка хлеба с подставки для гренок и положил тосты рядом с яйцами.
– Джем, мисс Алиса? – Хобсон протянул Элизабет баночку.
– Не Алиса, – прошипел папа сквозь стиснутые зубы, и голос его был так резок, что Элизабет даже подпрыгнула. – Элизабет.
Хобсон поднес дрожащую руку к лицу, и Элизабет с удивлением увидела, что он смахнул слезу.
– Хобсон, с тобой все в порядке? – спросила она.
Старый дворецкий ей нравился. Он всегда припасал для нее пару кусочков сахара – прятал их в носовом платке – и затем тайком передавал ей за обедом.
– Да, мисс Ал… Элизабет, – твердо заявил он. – Со мной все в полном порядке.
Он поставил джем возле чашки Элизабет и, отступив, встал у стены за спиной папы. Элизабет, хмурясь, наблюдала за ним.
– Папа, кто такая Алиса? – спросила она.
– Никто, – отрезал папа своим голосом «Без Разговоров!». – Думаю, Хобсон просто о чем-то задумался.
Однако Элизабет рискнула ослушаться отцовского предостережения:
– Тогда почему ты так рассердился, когда он сказал «Алиса»?
Странное у папы стало лицо, какое-то мучнисто-пятнистое, и он словно с натугой глотал слова, пытающиеся вырваться у него изо рта.
– Тебе совершенно не о чем беспокоиться, Элизабет, – выдавил он наконец. – Завтракай. Приятного аппетита. Бери побольше джема, если хочешь.
Элизабет переключила внимание на тарелку, довольная разрешением вволю наесться джема. Конечно, она была не настолько глупа, чтобы не понимать: папа пытался ее отвлечь. Хотя, вообще-то, джем стоил того, чтобы отвлечься.
Честно говоря, она и впрямь чуть не забыла о Происшествии за Завтраком, только вот позже, поднимаясь за книгой, услышала какой-то приглушенный шум в материнской спальне. Элизабет наклонилась, прижала ухо к замочной скважине и прислушалась.
– Алиса, Алиса, – повторяла мама, и голос ее звучал так, словно она плачет.
– Алиса, – пробормотала Элизабет себе под нос и припрятала это имя в тайники памяти. Оно что-то означало. Никто не хотел, чтобы она знала, что именно, но означало оно что-то определенное.
Элизабет не знала, почему сейчас, спускаясь по лестнице в своем новом прелестном платье, вспомнила о Том Дне. Тот День был странным, сбивающим с толку, и все взрослые в доме разговаривали приглушенными голосами.
Ее старшая сестра Маргарет даже приехала с другого конца Города в экипаже, чтобы побеседовать с родителями в гостиной, а Элизабет в недвусмысленных выражениях приказали отправляться в свою комнату и оставаться там, пока длится это их несомненно интересное совещание.
Маргарет была намного
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
