Может, и правда ее себе выпросить? Хотел я Наташку сюда вытащить было, но стоит ли? По факту запросто может неприятная история получиться. Я сегодня тут, а завтра, глядишь, уже нет. Вот свалю я, и что тогда? Она же из банка уволится, на ее место другого человека уже возьмут. Олеське проще, она просто снова вернется туда, откуда ушла. Да и расклады местные она все знает, а это серьезный плюс.
Другое дело, что ей верить точно нельзя. Сто к одному, что она каждый день будет отчитываться обо всем, что увидела, услышала и узнала. Но я с ней откровенничать и не собираюсь. Мне оно зачем?
А кабинетик-то ничего, неплохой. Не хоромы царские, конечно, но все, что нужно, тут есть: укороченная версия совещательного стола с четырьмя стульями, к нему приставленными, большое кожаное кресло, повернутое спинкой к панорамному окну, шкаф, в котором короновские папки чередовались с золотыми корешками массивных подарочных изданий Хайяма и Макиавелли, мини-гольф, стоящий в углу, и портрет президента, висящий на стене. Короче, классика жанра.
Я уселся в кресло, отметив про себя, что оно именно той мягкости, о которой я мечтал, когда работал в банке, вытянул ноги и достал из кармана смартфон.
– Алло, Альбина? Добрый день. Это Смолин. Звоню, как обещал. Вы все еще желаете со мной встретиться?
– Добрый день, – прозвучал в трубке женский голос. – Да, разумеется. Мои планы не изменились. Как вы относитесь к индийской кухне?
– Отрицательно, – искренне ответил я. – У меня от нее изжога. Слишком много специй и вареного лука.
– Жаль. Просто у нас неподалеку недавно открылся индийский ресторанчик, мне у них очень нравится. И вкусно, и уютно.
– Неподалеку от вас – это мне по пробкам два часа дороги да обратно столько же. Увы, но такую роскошь я себе позволить не могу. Так что придется вам самой ко мне приехать.
– Хорошо. Куда?
– Москва-Сити, офис компании «Р-Индастриз». Пропуск на вас сейчас закажут. Вы мне только отчество свое скажите, если можно. И еще, постарайтесь успеть до трех часов, позже вы меня можете уже не застать.
– «Р-Индастриз»? – насторожилась Альбина. – Это же компания Ряжских.
– Ну да, – подтвердил я. – Какие-то проблемы?
– Определенные. Мой бывший муж с ними не очень ладит.
– А я наоборот.
– Может, все же мы пойдем куда-то в другое место? – вкрадчиво предложила Белозерова. – В том же Москва-Сити масса заведений на любой вкус. Не желаете индийскую кухню – есть японская, французская, итальянская.
– Альбина, в нашу предыдущую беседу вы сказали мне «в любое время, в любом месте». Место и время, до которого я тут нахожусь, вы знаете. Дальше решайте сами – надо оно вам, не надо… Пропуск будет вас ждать внизу.
Женщина было начала что-то говорить, но слушать я ее не стал, сбросив звонок. Что тут еще обсуждать, все уже сказано. Ну а следом за тем ко мне сообщение пришло с паспортными данными госпожи Белозеровой.
Я переписал их на бумажку, вышел из кабинета и чуть не столкнулся лоб в лоб с Павлом Николаевичем Ряжским. Тот еще и на месте застыл, увидев меня. Ну, оно и понятно. Одно дело, когда кошмары приходят ночью и во снах, это понятно и привычно. А вот когда днем и на работе – это уже перебор.
– Привет, – я сунул окончательно опешившему бизнесмену руку для пожатия. – Олесь, закажи пропуск вот на эту гражданку. Она часа через два ко мне подъедет.
– Ох и почерк у вас, Александр Дмитриевич, – поморщилась девушка. – Белозерова Ал… Ан… Ангелина?
– Альбина, – поправил ее Ряжский. – Если не ошибаюсь, Витальевна. Опуская разные детали и вопросы, скажу вам так, Саша, это не тот человек, которого я хотел бы видеть в своем офисе и своей приемной. Уж лучше бы сюда ее бывший муж пожаловал. Его я тоже очень сильно не люблю, но он хотя бы достойный человек.
Смартфон, который я держал в руке, задергался, а после истошно загомонил песню о «деспасито», которая, следует признать, с антуражем приемной и текущей ситуацией совсем не монтировалась.
Зато человек, находившийся, условно говоря, на другом конце провода, наоборот, выбрал лучший из всех возможных моментов для звонка мне.
– Если есть такое желание – не вопрос, – и я показал Ряжскому фамилию, высветившуюся на экране смартфона. – Все только для вас, Павел Николаевич.
Глава седьмая
Против моих ожиданий, на мое предложение он никак не отреагировал. Только немного вяловато пожал плечами, мол «да делай ты чего хочешь, только меня не беспокой», и ушел в свой кабинет, перед тем велев Олесе подать ему кофе.
Ну а что до меня, так я ответил на звонок. Беседовать с Белозеровым мне совершенно не хотелось, тем более что я представлял себе тему разговора, но и не ответить ему было глупо. Все же человек показал себя с лучшей стороны, в полном объеме выполнил мою просьбу, причем с немалым вниманием к деталям. Ну да, тут он не столько для меня, сколько для себя старался, но все-таки? Другие вон на меньшее не способны. Я уж и им жизнь спасаю, и родным их, и близким, даже попытку собственного убийства прощаю, а они все недовольные ходят, брови супят, общаются через губу и думают, что это нормально.
А все почему? Сам виноват, распустил собственное окружение до крайности. Надо исправляться, причем чем быстрее, тем лучше.
Может, подселить в дом к Ряжским Павлика на недельку? Чтобы им жизнь медом не казалась. Этот парнишка не добрая и гуманная Жанна, он громыханиями разными забавляться не станет, он им ад на земле устроит.
Я улыбнулся, представив себе картину, в которой Павлик ласково прихватывает Павла Николаевича за шею и душит его, после вздохнул и ответил на звонок.
– Добрый день, Вадим Евгеньевич. Чем обязан?
– Здравствуйте, Александр Дмитриевич. Вот лично хочу убедиться в том, что конфликтная ситуация, возникшая между нами, разрешена полностью.
– Разрешена, – подтвердил я. – Ваш подарок я получил, он меня очень порадовал.
– Судя по тому адресу, куда он был доставлен, не только вас.
– Да, Илья Николаевич тоже остался доволен, – я вновь не удержался от улыбки. – Не каждый день вот так, лицом к лицу, встречаешься со своим убийцей.
– Представляю себе, сколько добрых слов он вам обо мне сказал.
Кстати, нет. На ворожея Носов сильно ярился, а о Белозерове, что любопытно, ни слова не произнес, хоть было предельно ясно, кто именно оплатил работу Максима. О той же Альбине вон гадостей сколько наговорил, а тут – молчок.
Вопрос – почему? Ведь по идее, он меня сразу должен был взять в оборот на предмет страшной мести и всего такого прочего. Хотя… Может, он просто внес этот должок в некий список, где уже имеется два-три десятка пунктов, накопившихся за десятилетия? Дескать, одним больше, одним меньше. И если ему удастся взять верх в противостоянии, то он Белозерову и эту гадость в свой адрес припомнит до кучи?
