Александра положила руку на плечо сына, и его плечо подпрыгнуло вверх, словно на пружине.
— Сынок, — произнесла она все тем же ровным голосом, — что я говорила, причем много раз, о том, как нужно беречь свое имущество? Ну-ка, повтори. Что?
— Бог помогает тем, кто сам себе помогает, — с надеждой ответил Тим.
— А еще? Подумай.
— Нам воздается по делам нашим, — голос Тима слабел и дрожал.
— Правильно. Ты заслужил наказание?
— Нет, — вмешался Джейк.
— Нет, мэм, — подтвердила Элеонора.
Тетя Александра посмотрела на них и взяла Тима за подбородок, словно он лошадь, которой нужно открыть рот, чтобы вставить удила. В другой руке у нее как-то незаметно оказатся злополучный полувер. Глаза Тима наполнились слезами, он икнул, и лицо его стало совсем бледным.
Джейка охватил ужас. Она засунула навозное пятно Тиму в рот. Джейк чувствовал вкус навоза, словно это ему пихали в рот Тимов пуловер. Элеонора закашлялась, зажимая рот рукой.
— Иди к себе в комнату, — сказала тетя Александра Тиму, ничуть не повышая голос. — Мэтти, пойдите с ним и помогите ему отмыться.
Тим, натыкаясь на мебель, поплелся вслед за экономкой. В руках у него был мокрый пуловер, а по щекам катились крупные слезы.
Ярость Джейка росла, как черное облако. Он не мог делать вид, что ничего не произошло. Кроме того, его как магнитом притягивал лежавший на столе рубин; он не понимал, почему так хочет прикоснуться к камню, но ничего не мог с собой поделать.
Рука его оказалась на серебряном блюде, он крепко обхватил рубин пальцами. Рука дернулась. Однажды он дотронулся до обгорелого места на шнуре маминого утюга, и его дернуло током; сейчас ощущение было сходное. Джейк едва не упал.
Вдруг он застыл, полузакрыв глаза. Перед его мысленным взором вспыхнула сцена. Все было четко и ярко, как в кино, — и тут же погасло.
— Что ты делаешь? — громко сказала тетя Александра.
Джек выпустил рубин, и в голове окончательно прояснилось. Тетя сверху вниз смотрела на него. Он с трудом дышал. «Не позволяй гордыне взять верх над лучшим в тебе, — говорила им бабушка. — Держи при себе то, что узнал. Не позволяй духам заподозрить, что ты знаешь лишнее».
— Ничего, — ответил он почти спокойно.
— Ничего?! А мне показалось, что ты собираешься взять мое ожерелье.
Джейк просто обомлел от такого предположения.
— Я не вор! — крикнул он прямо в лицо ведьме.
— Джейк даже не отщипывает виноградины от гроздьев в магазине, — дрожащим от возмущения голосом сказала Элли. — Хотя это делают все.
Тетя Александра все сверлила его тяжелым взглядом.
— Тогда почему ты взял то, что тебе не принадлежит?
— Я просто хотел посмотреть. — Джек не собирался переходить в наступление.
— Держи свои грязные руки подальше от всех вещей в этом доме, ты понял? Я терпела тебя и твою сестру, потому что Тим ваш двоюродный брат, но теперь я сыта по горло. Я могла бы вообще не пускать вас на порог этого дома после того, что ты сделал с моей племянницей!
У Джейка перехватило дыхание. — С Самантой? А что я с ней сделал?
— Ты ее напугал. Ты сказал ей, что я ведьма. Из-за тебя ее мучили кошмары.
— Это неправда. — Он знал, что спорить со взрослыми не полагается, но столь вопиющая несправедливость не могла остаться без ответа. — Вы хотели оставить ее здесь. И если бы это удалось, вы бы сейчас проделывали с ней страшные вещи — как с Тимом. — Джейк уже не владел собой; иначе он сумел бы остановиться вовремя. — Вы не сможете ее сожрать, потому что она моя, и я о ней позабочусь.
Тетя Александра смотрела на него так, словно он сошел с ума.
— Боже мой, — сквозь зубы процедила она. — Наверняка Сара внушила ему эту чушь. — Она откашлялась. — Ну что ж, позволь тебе кое-что сказать, молодой человек, и обязательно передай это своей матери. Я действительно ведьма. — Она наклонилась ниже и шипела ему прямо в лицо: — Если кто-нибудь из вас впредь будет лезть в дела моей семьи, я всех вас превращу в ящериц!
Это было уже слишком. Джейк не знал, был ли его дар колдовством, но чувствовал себя в силах потягаться с любой ведьмой. За Саманту! Картина, показанная ему рубином, не давала ему покоя. В ящериц, значит?! Ну-ну. И он выпалил:
— Вы целовались с этим адвокатом из Эшвилла. Вы были в комнате со стеной, заставленной книгами, и целовались с мистером Ломаксом, и он задрал вам платье, и вы ему это позволили.
Она ухватилась за угол стола, побледнев так, что макияж словно бы отделился от лица и превратился в нарисованную маску енота. На секунду ему показалось, что, когда она открыла рот, в нем сверкнули клыки.
— Если ты, — процедила она сквозь эти видимые только ему клыки, — если ты когда-нибудь посмеешь повторить эту наглую ложь, я… — «Вырву тебе сердце и сожру его».
Она не сказала этого, ограничившись мирным «отшлепаю так, что сидеть не сможешь», но он голову бы дал на отсечение, что на самом деле она имела в виду именно «вырву тебе сердце и сожру его».
— Не думаю, что Джейк лжет, — раздался вдруг голос дяди Уильяма.
Тетя Александра ахнула. Рука Элли дернулась, отчего серебряный подстаканник со звоном слетел со стола. Джейк оглянулся.
В дверях стоял дядя Уильям. Его лицо напомнило Джейку освежеванного кролика — белое мясо и сетка кровеносных сосудов; и на этом освежеванном лице — страшные, мертвые, пустые глаза.
— Скажи мне точно, что ты видел, Джейк, — попросил дядя Уильям. — И где ты был в это время.
Тетя Александра, вцепившись в столешницу, хватала воздух ртом.
— Уильям, он ведь еще ребенок. Он просто разозлился на меня, вот и выдумал эту гнусность.
— Говори, Джейк, не бойся. Скажи мне правду.
Джейк окаменел. В голове его бешено проносились мысли. «Что я натворил? Ведь именно этого бабушка не велела делать никогда. Я позволил гордыне взять над собой верх. Я почти выдал нашу тайну». Колени его стали ватными. Он не расскажет, как он узнал о тете Александре и мистере Ломаксе. Зачем дяде Уильяму лишняя боль? Рука Элли сжала его плечо — он почувствовал ее страх. Сестра поняла, какое он совершил безумие.
— Я соврал, — сказал он тихо. — Я все это придумал. Простите меня.
— Вот видишь? — дрожащим голосом сказала тетя Александра.
Но дядя Уильям медленно, словно ноги его с трудом находили пол, подошел к нему и положил руки ему на плечи.
— Не думаю, что мальчики твоего возраста так хорошо знают о том, какими мерзостями порой занимаются взрослые. Вряд ли ты смог бы выдумать такую историю.
Элли бросилась на помощь.
— Однажды в папиной приемной Моу Петтикорн забыл журнал с голыми женщинами, — сказала она со вздохом. — Наверное, Джейк насмотрелся, и вот результат.
