что он напрягся, чуть прищурил взгляд. — Она что-то говорила? — Сказала, что Ане платье не идёт, скажи стерва, а? Миша оглядывает меня. Мне становится совсем неловко от его взгляда. Въедливого и очень тёплого, будто горячего. Становится слишком жарко. — Прекрасное платье, и вам очень идёт, Аня, — говорит он чуть улыбнувшись. Это длится не больше секунды, как Михаила отвлекают, он уходит. Я пытаюсь успокоить истерично стукчащее сердце. На меня оглядывается Лена. Ехидно усмехается и смотрит на меня неотрывно. — Что такое? — не понимаю я. — Да мне просто интересно. Давно ты мутишь с Мишей? — спрашивает она.
Плохое — это я. А прекрасное — это ты
Я чуть не поперхнулась. Пару капель обжигающей жидкости входит не в то горло. Закашливаюсь и чувствую холодные капли коктейля на своей шее.
— Прикалываешься? — спрашиваю я у Лены. Она качает головой. Улыбается, как-то странно, будто лисица.
— Ты сама не видела этот взгляд? — спрашивает она. — Да это просто волчара перед добычей. Не моргал прямо. Мне аж жарко тут стало.
Она хихикает.
— Я не добыча, — бурчу я.
— Ага и покраснела просто так. Давай колись. Я никому не скажу. Что между вами?
— Между нами ничего нет, Лен. Это бред. Он просто родственник моего будущего мужа, — она продолжает на меня смотреть внимательно, и в одном взгляде видно, всё, что она хочет сказать.
Нужно скормить ей хоть немного правды.
— Ладно, давай так, — мнусь я. — Мне кажется, иногда… Иногда кажется, что я ему нравлюсь. Это возможно. Но я даже не думаю о таком, потому что…
— Почему? Что плохого в том, что ты нравишься мужчине? — перебивает она меня. Она легко повелась. — Это более чем нормально и правильно.
Я могу не говорить про сделку, про то, что Артур снова принимает, про то, что подслушала в кабинете Михаила и что, кажется, мне самой он в чём-то нравится.
— Он мне не муж, — отвечаю я.
— Во-первых, обручального кольца у тебя ещё нет. Во-вторых, даже оно не превращает тебя внезапно в мужчину. Ты по-прежнему, юная, милая, привлекательная де-е-евушка, — тянет она. — И если кто-то тобой заинтересован или слегка влюблён, даже. Это более чем нормально. И здесь нет ничего дурного и стыдного. Конечно, есть границы, которые вы оба соблюдаете и будете соблюдать. И это тоже нормально. Никто ж заставляет тебя спать с каждым, кто на тебя посмотрит как-то не так.
— Не знаю… — качаю я головой. — Мне кажется… что я виновата. Что я как-то не так себя проявила и поэтому… — я пожимаю плечами и допиваю залпом коктейль.
— Можно совет? Мне кажется, ты боишься быть шалавой как твоя сестра, — чеканит Лена. Отходит на секунду, только чтоб заказать нам по ещё одному коктейлю.
— Почему ты решила что она… шалава? — спрашиваю я.
— Ты даже не отметила то, как она одета, да и в целом, видно. У неё взгляд на мужчин — просящий и одновременно обещающий. Профессиональное качество нарабатывается тренировкой. Она каждому готова себя предложить, за какие-то плюшки. Я с такими общалась, ничем хорошим их жизнь не кончается. Если не догадываются собрать наработанные писькой плюшки и вложить в какой-то бизнес. Но они уверены, что они охеренно красивые и всегда такими будут. Но это не так важно. Важно то, что ты отчаянно боишься, хоть немного быть такой как она. Но есть разумная грань между женственностью и блядовитостью. И просто осознавать, что мужчина, какой негодяй, имеет права быть тобой заинтересованным это как раз, к женственности. А Миша заинтересован. Она хищно улыбается. Снова перевела разговор в интересное ей русло. Точно лиса.
— И что мне делать? — я вдруг понимаю, уже обращаюсь к ней за советом, как к старшей сестре. Но с другой стороны? У кого мне спрашивать? У мамы? У Маши?
— Ничего. Живи, кайфуй и смотри по ситуации. Плыви по течению. А там посмотришь, как правильно поступить.
Плыть по течению…
Ну хорошо.
Но куда-то оно меня не туда привело. Я улыбаюсь Лене, и наш разговор медленно меняет направление.
Бокал алкоголя и общение с Леной меня расслабляют. Я просто танцую в клубе, не особо думая о ритме или ещё чем-то. Попиваю безалкогольные сладкие коктейли и шучу с заметно охмелевшей Леной.
Мы выходим из клуба почти в четыре утра, уже близится рассвет. Лена заказывает трезвого водителя. Низкого роста крепкий мужчина развозит нас по домам.
Меня довозят до маминого дома и я неловко улыбаюсь, вылезая из машины.
К счастью, они тут же трогаются и мне не нужно открывать при них дверь подъезда.
Отлично. Я поздней ночью или очень ранним утром оказалась на улице. В платье, которое раньше бы постеснялась дома надеть.
Слегка пьяная. Умница.
Слышу как гудит машина. Отлично. Начали приставать?
Просто чудесно.
Низкая черная машина настолько отмытая и блестящая, что сверкает даже сейчас. Она подъезжает ко мне и останавливается, преградив мне выход со двора.
Я могу побежать, наверное? Но на мне каблуки.
Стекла тонированы и я не вижу кто там. Открывается пассажирское сидение и оттуда выходит… Миша.
— Боже! — выдыхаю я.
Не думаю, что похож, — он пожимает плеччами.
— Но… почему вы здесь?
Потому что я понял, что Ленка тебя сюда привезет. Ко мне ты не пойдешь, постеснявшись, к Артуру тоже. А внутрь заходить не захочешь.
— У меня есть деньги, я бы вызвала такси и дальше бы разобралась. Не надо было меня спасать, — бурчу я.
Миша опирается на открытую дверь автомобиля, расслабленно улыбается.
— Может ты права. Но это вошло мне в привычку. И стало нравится. Ты не против? — он спрашивает так мягко. И выглядит сейчас… другим.
Мягким, ленивым, уставшим. Вечный хищник, лев, который просто решил подтянуться на солнышке и поиграть с веревочкой.
И ты не понимаешь, как в звере, на чьих губах недавно была кровь, может быть в чем-то даже милым.
Я опускаю взгляд.
— Я хочу погулять, — заявляю.
Миша хмыкает, делает знак водителю.
Закрывает наконец-то дверь. Мы оба выходим из двора. Я ещё плохо ориентируюсь в едва светлеющей улице и резко подворачиваю ногу, едва не упав.
Успеваю только пискнуть, как чувствую сильные руки схватившие меня за плечи. Слегка приподняв.
Снова чувствую землю под ногами и вцепляюсь в руку Миши он снова хихикает.
— Я тебя снова спас.
— Ага, — киваю я. — Спасибо.
— Да не за что, просто как ты дожила до своих лет, с твоим умением находить неприятности?
— Я просто сидела дома, и старалась особо не вылезать, — пожимаю я плечами.
В чем-то это правда.
