(6) У меня нет ни братьев, ни сестёр, но отец этого человека — сын моего отца.
— Мне удалось разгадать… — начал Ньютон, но Холмс поднял руку, останавливая его:
— Прошу вас, позвольте нам сперва испытать собственные силы. Что скажете, Уотсон?
— У меня с детства нелады с головоломками, — покачал я головой. — Как услышу ответ, думаю, бог ты мой, как всё до нелепости просто, но когда меня просят решить задачу самостоятельно…
— Сперва займёмся королями, — предложил Холмс. — С бубнами и пиками — всё ясно, а вот с червями и трефами придётся попотеть.
— Третий сын светила-господина? Какого ещё, чёрт побери, светила?
— Это, Уотсон, как раз одна из самых простых загадок, — рассмеялся великий детектив. — Светило — Солнце, а третий сын Солнца, — это, соответственно, Земля, третья планета Солнечной системы.
— Совершенно верно, мистер Холмс, — подтвердил Ньютон, — я пришёл к аналогичному выводу.
— Ну ещё бы, — усмехнулся я. — Говорю ведь, когда уже знаешь ответ, всё кажется просто.
— Так, Уотсон, идём дальше, — бодрым голосом промолвил мой друг. — Король пик: невидимый, но без него мы не можем жить. Что это?
— Боже всемогущий, да это же воздух! — воскликнул я.
— Великолепно, старина, просто великолепно. Видите, вы и сами прекрасно справляетесь, — похвалил меня Холмс.
Я довольно улыбнулся:
— Так, ладно. Две загадки мы разгадали. Осталось ещё две.
Холмс как раз ломал голову над королём треф.
— HIJKLMNOO, — размышлял он. — Девять букв, следующих в алфавитном порядке. Что же, во имя всего святого, это значит? — Холмс нахмурился. — Почему последняя буква повторяется? — Внезапно он хлопнул ладонью по столу, да так сильно и громко, что мы с Ньютоном подпрыгнули от неожиданности. — Ну конечно же! — воскликнул мой друг. — Блестяще! Два «О»! Понимаете, Уотсон, два! А первая буква «Н»!
— Что я должен понять? — озадаченно протянул я.
— Первая буква «Н»-«Аш». И два «О». Н 2 O! Формула воды!
— Невероятно, Холмс! Вы гений! Я бы ни за что не догадался.
Ньютон даже захлопал в ладоши:
— Браво! Сразу видно, что я пришёл с этими головоломками по нужному адресу!
— Теперь, когда мы разобрались с трефами, я начинаю догадываться, что означает червовый король, — заметил Холмс и повернулся к Ньютону: — Когда нас ждут в Нордклиффе?
— Мы можем приехать когда пожелаем, — с удивлением ответил молодой человек, — но откуда вы узнали, что нас там ждут?
— Мне представляется очевидным, что тайное послание спрятано именно там. Чтобы его найти, нам надо сначала добраться до поместья.
— Ох, ну конечно, — улыбнулся Ньютон, — какой же я болван! Мистер Баркер уже отправил телеграмму управляющему Финчу, велев приготовить нам комнаты. Мы можем пуститься в дорогу, когда вам будет угодно.
Холмс извлёк из кармана часы и глянул на циферблат:
— Время уже позднее. Знаете что, мистер Ньютон, заходите к нам завтра с утра, и мы отправимся в Кембридж на самом удобном поезде. Надеюсь, вы не возражаете против того, что с нами поедет доктор Уотсон?
— Нисколько, мистер Холмс. — Молодой человек повернулся ко мне: — Я буду только рад вашему обществу, доктор. Кроме того, три головы лучше двух.
Когда я укладывал наши с Холмсом вещи в чемоданы, я никак не мог отогнать от себя мысль, что задержка на сутки из-за расследования обстоятельств гибели алтарника выйдет нам всем боком. Теперь у Ньютона оставалось только два дня до истечения отведённого ему срока. Я так нервничал, что практически не сомкнул ночью глаз.
На следующий день спозаранку мы с Холмсом и Ньютоном уже спешили на вокзал — наш поезд отправлялся в восемь часов утра. Устроившись в купе вагона первого класса, Холмс извлёк из конверта пергамент и разгладил его, положив на стол. Подняв на нас взгляд, мой друг произнёс:
— Не будем терять зря времени. Путь неблизкий, поэтому давайте пока займёмся оставшимися загадками. В противном случае, боюсь, мы не поспеем к сроку.
Мы наклонились над столом и вперили взоры в листок.
— Если мне не изменяет память, Холмс, вы вроде бы говорили, что догадываетесь о значении червового короля, — подсказал я.
— Совершенно верно, Уотсон. Тут даже думать не о чём. Речь идёт об огне.
— Какая связь между огнём, водой, землёй и воздухом?
— Элементарно, — пожал плечами Холмс. — Здесь мы имеем дело с перечислением первоэлементов.
— Ах вот про что говорится в загадке! Теперь мне всё ясно. Когда подкладываешь дров, то бишь кормишь огонь, — он горит, а когда льёшь воду, поишь, — он гаснет, умирает.
— Верно, — кивнул Холмс. — Теперь нам надо найти ответы ещё на шесть загадок и вставить их в пропущенные места в первом абзаце. Тогда мы сможем понять, о чём там идёт речь.
Мы с Ньютоном оба согласно кивнули, и Холмс прочитал вслух первую загадку:
— «Господь его не видит, король — лишь иногда, но я, когда гляжу вокруг, вижу его всегда».
— Вот с этой загадкой я не справился, — сокрушённо покачал головой Ньютон.
— Головоломка и впрямь ставит в тупик, — согласился я. — В ней противоречие. Господь всемогущ, и потому ему под силу видеть вся и всех.
Несколько мгновений Холмс напряжённо думал и вдруг громко щёлкнул пальцами:
— Благодарю вас, Уотсон, вы натолкнули меня на мысль! Именно такая подсказка и была мне нужна. Неужели не понимаете? Господь — один, с Ним никто не сравняется. Значит, в загадке речь идёт о равном! У Бога — нет равных, королевские особы видят равных себе лишь изредка, но я, например, вижу равного в каждом из вас.
— Это вряд ли, — покачал я головой, — думаю, очень немногие могут назвать себя равными вам. Похоже, вы опять правы.
— Эти загадки начинают мне нравиться, — ухмыльнулся Холмс.
— «Кто утром ходит на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх?» — прочитал вторую загадку Ньютон и поднял на нас глаза: — Мне доводилось слышать эту загадку раньше, поэтому ответ мне известен.
— В таком случае, будьте любезны, скажите, пожалуйста, о ком идёт речь? — попросил Холмс.
— О человеке, — улыбнулся Ньютон. — Детство — это утро жизни; ребёнок ползает на четвереньках. Потом он вырастает и ходит на двух ногах. Потом наступает старость, вечер жизни, и человек ходит, опираясь на палочку, то есть на трёх ногах!
— Отлично, Эндрю! — с энтузиазмом в голосе воскликнул Холмс. — Полагаю, вы правы. С двумя загадками мы разобрались, осталось четыре. Переходим к третьей головоломке — она самая большая. «Эту букву любят гномы, книги называют домом, а она, одевшись в мех, прячет под листвой орех». — Немного подумав, великий сыщик промолвил: — У меня только один вариант — буква «Б». Речь идёт о Белоснежке, библиотеке и белке.
