облаке, плывёт на встречу со своей любимой. В голове вместо мыслей гулкий звук, как будто ветер дует в трубе: «Уууууууууу». Тёма проговаривает этот звук про себя и удивляется точному попаданию. Вот уже её дом, её подъезд, вот она сама, привет-привет-поцелуй-как дела. Гулкие фразы, спутанные мысли, голова болит, а в джинсах всё настолько туго и так в них тесно, что даже тошно… Нет, так дело не пойдёт, надо идти домой и хорошенько проспаться, ужасно чувствовать себя таким слабым и неспособным контролировать ситуацию. Долгий поцелуй-люблю-люблю-бедный Тёмочка-до встречи, милая. И Тёма уже плывёт к себе домой, мечтая быстрее кинуться на кровать и забыться долгим-предолгим сном без снов.
Дом-первый этаж-дверь-комната. Давно кровать не казалась ему такой прекрасной, а подушка такой мягкой.
***
Ветер с пустошей гонит ядовитый песок. Природа готова расплакаться. Мысли и образы в воздухе роятся, смешиваются и распадаются. Неприкаянные витают чьи-то воспоминания и мечты, чьё-то прошлое во снах становится чьим-то настоящим, чьи-то проклятья летят вместе с ядовитым песком в поисках своего адресата.
Скоро на город опуститься тьма, уставшие люди лягут спать, и беззащитное сознание будет атаковано безграничным потоком информации.
***
Сон длиною в двенадцать часов действительно оказался целебным. Проснувшись, Тёма чувствовал себя уже значительно лучше: слабость прошла и горло больше не саднило, а нервозность и слабость последних нескольких дней сменились на привычное спокойствие. Можно было, не опасаясь, идти в школу.
Тёма чувствовал себя очень бодрым. Он быстро встал, оделся, ополоснулся холодной водой и стал ждать, пока Вадик почистит зубы, чтобы вместе позавтракать и отправиться в школу. Хотелось всё делать быстрее, не ждать ни минуты, ведь столько всего нужно успеть.
Столько всего можно сделать, когда у тебя есть силы! А самое главное, столько всего хочется сделать! Особенно ясно это осознаешь после того, как плохое самочувствие сорвало тебе важные планы. Ты ждёшь выздоровления и думаешь, что теперь-то уж точно больше не будешь ничего откладывать на потом. Столько всего нужно успеть! Сегодня можно зайти к Бабуле, потом отдать в библиотеку прочитанное и взять чего-нибудь новенького, и хорошо было бы добить татуировку Севе с работы… Куча дел!
Тёма торопил мелкого за завтраком и подгонял по дороге в школу, так что бедный Вадик не успевал перевести дыхание.
Артём влетел в класс, приготовившись обрадовать Насю своим бодрым видом и хорошим настроением, обнять её и извиниться за своё вчерашнее состояние. Ну, а потом уже можно оправдываться перед учителем, почему он не сделал домашнюю работу.
Но Наси в классе не оказалась, и ни к началу урока, ни позже она не подошла. Артём напрягся. В голову стали лезть дурные мысли, которые он всеми силами гнал от себя.
«Вдруг кто-то узнал про мой поход и теперь выпытывает у неё информацию. Она же эмпат и много со мной общается, могут подумать, что она в курсе. Чёрт, это очень плохо. Я не могу так её подставлять. Но что же мне теперь ни с кем не общаться? Хотя… Кому может быть надо узнавать информацию через неё, в обход меня… Всё равно даже я сам не обладаю теми сведениями, которые есть у Горбунова. Главное, чтобы она не исчезла, как Витёк тогда… Или не заблудилась в демке по дороге. Хотя это вряд ли… Но что тогда с ней? Не может же быть, что я её заразил. Я ведь сам не заболел всё-таки! Надо на перемене узнать у Геры…»
Весь урок Тёма ёрзал на стуле, стучал пальцами по парте и никак не мог успокоиться. Мысли лезли одна на другую.
Его раскрыли.
Её похитили.
Она не хочет его видеть.
Не выдавай себя.
Что-то случилось дома.
Она пошла с расспросами к Николаичу.
Надо сидеть спокойно.
Еле дождавшись перемены, он метнулся к Насиной подружке.
– Да простудилась она! Дома лежит с температурой, встать не может, – с упрёком глядя на него ответила Гера, – девушки – создания нежные, а наша Блонди так тем более.
– Ах, вот в чём дело, – облегчённо выдохнул Тёма и, спохватившись, добавил, – Вот чёрт… Надеюсь, это не из-за меня.
– Ну, уж точно не из-за меня, дорогой. Я к ней в рот со своими микробами не лезу, – Гера ухмыльнулась и добавила, – ты бы к ней после уроков зашёл. Извинился, что ли…
– Спасибо, я разберусь, – ответил Артём и отошёл.
Ну, по крайней мере, его не раскрыли.
Но вот с чего ему извиняться? Может, они вместе заболели! Да и вообще, у них теперь всё, считай, общее, болеют они тоже вместе. Это даже романтично. А Гера просто завидует, что у её подружки появился парень, и ей теперь не уделяют столько внимания, как раньше.
После уроков Тёма первым вышел из школы, в двух словах объяснил ситуацию Доценту, шлёпнул его по плечу и быстрым шагом направился к зданию библиотеки за чем-нибудь милым для своей простуженной подружки и за новым Лавкрафтом. Тёма поспешил прочь от школы, пока никто не присоединился к нему с расспросами про тату или предложениями потусовать. Библиотека находилась к юго-востоку от школы, рядом с домом Оли, и в этой библиотеке работала её мама. Расклад не из приятных, но что поделаешь, читать хочется всегда, придётся как-то выкручиваться.
Оглядываясь по сторонам, Тёма прошёл мимо заваленного битыми камнями и ржавым железом спуска в метро, пересёк большой перекрёсток некогда оживлённой магистрали и, чтобы не наткнуться на Олю, пошёл в обход её дома, по параллельной улице. Он редко провожал Олю до подъезда и делал это только когда нужно было зайти за новой партией чтива в библиотеку. Полтора часа неспешным шагом в одну сторону – это чересчур. Тёме вообще не нравился этот район: это был нижний край города, на черте с пустынным оврагом, за которым располагалась Главная Мусорка – безжизненная территория, образовавшаяся в послевоенное время. Люди расчищали себе место для жизни, восстанавливали, как могли, город, а весь хлам, строительный мусор и ржавые машины стаскивали на окраины. В конце концов, Мусорка плотным кольцом окружала всю Москву. Никаких глушилок там, естественно, не стояло, и зона считалась опасной.
В детстве у Тёмы был приятель Витёк, который любил делать вылазки за овраг. Они часто лазили втроём с ним и Доцентом по заброшенным домам в поисках интересных трофеев, но Витёк был просто сумасшедший. Его постоянно тянуло в запретные зоны и опасные овраги, а главной его мечтой было спуститься в метро. Но все спуски были завалены, а вход в метро
