аэрографией бензобак с логотипом фирмы-производителя в ромбе.
— Мой. Нравится?
Он посмотрел на меня как-то хитро, прищурившись. Я подошла ближе, наклонилась, чтобы прочесть надпись, разглядеть рисунок и увидела поразительно искусно нарисованную картину — целая группа крупных волков лежали под лесистой горой, а один из них стоял и выл на объёмную, жёлтую луну. Густые ели поднимались синей стеной вверх, и ощущение осязаемого лунного света охватило меня. На виньетке внизу картины была надпись: «Король дорог».
— Красиво, — только и смогла сказать я, глядя на бак. У меня создавалось ощущение, что это фотография, а я заглядываю в летнюю ночь — чувствую запах волков и слышу их тоскливый вой.
— Харлей? — задала я риторический вопрос, так как на орле, держащим крылья кверху, была именно эта надпись.
— Ага, перебранный сто раз мной и не только, — приглушённо сказал он. — Я его оттёр от пыли сейчас, скоро же у нас тут сходка байкеров, знаешь? Сейчас редко гоняю на нём, а раньше…
Я посмотрела на Стаса, и мне показалось, что передо мной семнадцатилетний парень, а не мужчина к тридцати. Его тёмно-серые глаза горели.
— А ты разве байкер? — улыбнулась я, засовывая пальцы в маленькие кармашки на шортах. Конечно, я ему не собиралась говорить, что от Кристины многое знаю.
Стоя к Стасу очень близко, заметила даже, как выступили капельки пота у него на лбу и намочили слегка волосы. Эта подробность почему-то чуть не вывела меня из равновесия, мелкая нервная дрожь прошлась по всему телу и задержалась в сведённых сзади лопатках, я пыталась держаться прямо и не сделать шаг назад.
— Как говорит мой друг-байкер, я навсегда им останусь. Но…, - он сделал неопределённый жест рукой, отпустив сверкающий руль, — раньше, в юности, был. И долго. Теперь только увлечение осталось. Но нравится покататься иногда на этом красавце. А в клубе состою, мои друзья считают меня его членом, хотя редко появляюсь у них.
— Ты состоишь в мотоклубе? И в каком?
— «Железные волки». Пять лет был с ними. Путешествовал, работал в их салонах, да всё было. Теперь они приезжают сюда раз в год, я устраиваю вечеринку дли них и их гостей. Ну, и иногда, если получается, езжу с ними на международные байк-шоу. В этом год они устраивают байк-шоу в конце июля в Ростове.
Я невольно бросила взгляд на его предплечье, на котором сейчас хорошо была видна татуировка. Оскалившийся волк в огне — теперь это выглядело очень символично.
— А вообще, я уже почти забыл, что такое дух свободы. Какой я байкер?
При последних словах он улыбнулся, глядя на меня своим странным сегодняшним взглядом, каким-то раскованным, завораживающим. Вот только при его словах я сделала лишь попытку улыбнуться, мне было невесело, вспоминая вечерний разговор с Кристиной.
— Иногда привожу его в порядок, кое-что подделываю, если застоялся. Если тебе интересно, это модель Softail, очень мне нравятся именно такие байки, их чувствуешь отлично, и на долгие расстояния можно ездить свободно.
Я ещё раз оглядела мотоцикл, отмечая красивые линии бака, плавно изогнутого, широкого руля, хромированных спиц в колёсах, кожаной отделки сиденья, кофр, сделанных в стиле седельных сумок ковбоев. Дополняла впечатление картина на баке, говорившая о стае и волке-одиночке. «Мы стая, но мы одиноки» — почему-то вдруг подумалось мне. Всё это создавало неповторимое впечатление мужского стиля, помноженное на то, что сидел на «Харлее» Стас, и это ему очень шло.
Он слез с мотоцикла, поставил его на подножку и принялся натирать до блеска бак с круглым спидометром посередине.
Одет Стас был в тёмно-серую трикотажную майку, чёрные джинсы, да на ногах тяжёлые сапоги с жёсткой подошвой — наверняка надел специально для поездки.
Перейдя к трём круглым фарам впереди, он спросил: — Жарковато сегодня, да?
— Да, очень. Ты давно приехал?
— Утром. Потом поспал немного, так что я сейчас… — он странно посмотрел на меня, замедлив движения. Так и не окончив фразы, выкинул тряпку и снова сел на мотоцикл, убрав подножку.
— Ты когда-нибудь каталась на таком? — спросил он.
— Нет, — покачала головой я. — Я вообще на мотоциклах не каталась.
— Правда? — он сделал вид, что очень удивился.
Вдруг его рука, слетев с руля, поймала мою. Он слегка потянул меня к себе. Я удивилась, распахнув глаза и встречаясь с его тёмным, ставшим мягким взглядом.
Смотрел он сейчас на меня совсем непонятно.
— А хочешь прокатиться?
Я не испугалась, но почувствовала, как что-то ёкнуло в груди. Дрожь завибрировала во всём теле, дыхание сбилось, и Стас это заметил. Конечно, я поняла, о чём он говорил. Вовсе не о прогулках на мотоцикле. Не знаю, как у меня хватило смелости прямо в глаза сказать ему: — Хочу.
Наверное, в тот момент я вспомнила все свои ночи в одинокой девичьей постели с горячими простынями, с мыслями о нём.
— Тогда поехали, малышка. Я покажу тебе здесь красивые места недалеко.
Меня прошиб пот, ноги сделались ватными.
— Садись сзади, помочь?
— Нет, я поняла.
Я встала на маленькую подножку, перекинула ногу через сиденье и села сзади него.
— Держись за меня или за поручни по бокам, хорошо? Не бойся!
Я слегка приобняла его плечи, чувствуя руками и всей своей сущностью сильное тело. Он завёл двигатель, тронулся, поставил ноги на плоские подножки далеко впереди, и мы поехали. Поза его была расслабленная, спину Стас держал прямо, а я была вынуждена почти обхватывать его голыми ногами. Довольно большие сумки по бокам заднего колеса не давали подальше отодвинуться. Я с досадой покосилась на горизонтальную крышку кофры, три ряда заклёпок на чёрной коже будто подмигнули мне в ответ. Стас, когда мы ещё ехали по алее двора, повернул голову и откровенно оглядел мои обнажённые колени, прижатые к нему. Я могла бы поспорить на что угодно, что в этот момент он улыбнулся.
Прижавшись сильнее, я поняла, что не обнимать его не получится, и от этой неизбежности немного расслабилась, наслаждаясь поездкой. Это было необычное чувство. Полёта и езды одновременно. Но пока мы ехали по двору, скорость была небольшой.
Подъехав к воротам, он махнул охраннику, мы немного подождали, пока нам откроют. Я оглядывалась, думая, чтовсевидят меня со Стасом на мотоцикле!
Но во дворе никого не было, как назло.
Мы выехали, и я даже немного испугалась быстроты. Мои груди, не стеснённые ничем, кроме мягкой ткани, вдавились ему в спину. Двигатель работал ритмично, не раздражающе, и мне даже казалось, его даже иногда было неслышно за свистом ветра в ушах.
Мы не поехали по дороге, ведущей в
