огромная ладонь подхватила с плато последний полк и перенесла к подножию. Быстро и просто.
Лакетт шумно задышал. Когда такая огромная сила проходит через тело одного человека, это довольно тяжело выдержать. Однако теперь дело за малым — достигнуть Храма.
Вперёд же!
Наверное, это уже вошло в привычку — не удивляться новой опасности. Даже как-то не смешно. Чем на самом деле может грозить тот самый луч? Мировым катаклизмом? Истреблением нации? Головной болью?..
Всё это было. Всё это уже не пугает. Перегорело что-то в душе.
Наверное, лет пять назад Летрезен надумал бы организовать разведку, но теперь он полностью доверился воле случая. Если у случившегося будут последствия, то это станет скоро заметно. И дальше можно уже будет действовать по обстоятельствам.
Увы, если случится нечто глобальное, эвакуировать население Маулатара вряд ли будет возможным. Летрезен вспомнил, как он организовывал Исход. Как прибыл впервые в Кроустон — город на побережье Бер-рона. Как договаривался с орками о предоставлении кораблей, продовольствия, территории для расселения. К Кроустону стекались массы народу: представители всех рас, кроме людей. Затем было долгое плавание через море к расширяющемуся Маулатару. Герцог проделал этот путь не один раз. И сейчас стараниями Великих народов Маулатар превратился в огромный развитый мегаполис с населением более миллиона жителей. Правда, это был скорее не город, а конурбация, включающая в себя центры общин всех народов, многочисленные сельскохозяйственные угодья, производственные предприятия и фабрики. Основную долю технологий тащили с собой гномы, которые уже не мыслили себе жизни без благ человеческой цивилизации. Остальные нации были им за это благодарны. Силами гномов на реке Юкина, протекающей через город, была возведена мощная гидроэлектростанция. Маулатар осветили электрические огни. Были спроектированы ветки маршрутов для электрического транспорта. И не смотря на постоянное расширение колонии, удалось создать широкий круг надёжной обороны, защищающий от угрозы извне.
Летрезен неожиданно вспомнил про свой родной город. В Таулиене проживало всего четыре тысячи эльфов, а не миллион, как в Маулатаре. Первую эльфийскую колонию окружала только каменная стена высотой в десять шагов. Оборону держали немногочисленные энты. Охота на местных животных была запрещена. Приходилось выращивать овощи и фрукты внутри периметра. У отца Летрезена была своя фруктовая ферма ближе к северной окраине. Будучи ещё совсем ребёнком, Летрезен частенько угощался дарами отцовского сада.
Образ родителей внезапно так чётко встал перед глазами, что Летрезен зажмурился. Как же они волновались, когда их сын неожиданно пропал из города. Им не было даже пятисот лет. Они умерли молодыми.
Так же в Таулиене ловили рыбу, и один или несколько кораблей всегда находились в море. Они старались не приближаться к полосе шторма, и выходили на рыбалку только в дни особого затишья. Юному Летрезену повезло, что в день гибели города одно такое судно находилось в море. Когда оно вернулось, было тут же принято решение прорываться через шторм и плыть к берегам родины. Однако эту попытку пережил только Летрезен.
Погрузившись в воспоминания, герцог и не заметил, как вновь пытается создать цветок Тиатара. Он хотел подарить его Сэллиен, однако даже здесь, в Царстве Мрака, где магия гораздо более услужливо отвечала на зов, заклинание плелось неохотно и медленно. Вот в ладонях из радужных лучей сплелось волшебное пламя. Оно уплотнялось, вытягивая стройный стебель вверх. Ещё немного и получится…
— У вас продаётся эльфийский шкаф? — прозвенел над самым ухом голос Джонсона, и Летрезен подскочил на месте. Генерал вышел из-за его плеча и с любопытством глянул на погибающее заклинание. — Так вот чем ты занимаешься в свободное от бритья клонов время!
Летрезен разочарованно глянул на затухающий магический огонёк и грустно вздохнул.
— Это судьба, — констатировал он, усаживаясь обратно. — Что за манера появляться каждый раз так внезапно?
— Ай, не ворчи, — сказал генерал, отыскивая взглядом стул. — Мог бы и порадоваться моему визиту. Всё-таки так давно не виделись.
— О, я просто счастлив.
Джонсон сел напротив герцога, устало выдохнул и прикрыл ладонью опухшие от бессонницы глаза.
— Ты похудел, — сказал герцог.
— Заметил, надо же…
— Тебе бы поспать, — сочувственно продолжал говорить Летрезен, разглядывая гостя.
— Спасибо, доктор.
— И побриться тоже не помешает.
— Слушай! — Джонсон в негодовании уставился на эльфа. — Это у тебя щетина месяцами растёт. Не придирайся. Ещё бы сказал, что от меня пахнет плохо! Между нами, энтомологами, говоря, у меня найдутся дела поважнее.
— Ты о том странном луче?
— Именно! — Джонсон поднял указательный палец, словно поучая Летрезена. — Похоже, мы вляпались по самые уши!
— Разве это так серьёзно? — равнодушно спросил герцог, откидываясь в кресле. Он решил пока ждать, что скажет ему генерал, а уже потом делать выводы.
— Ты не понял, — громко с нажимом сказал Джонсон. — Есть большая вероятность, что случится неприятность.
— Выпей чего-нибудь горяченького, — посоветовал Летрезен. — На тебя смотреть больно.
Джонсон махнул на эльфа рукой и направился к стоявшей на журнальном столике кофеварке. Налил в стоявшую рядом большую кружку горячий напиток и вернулся к столу. С удовольствием сделал большой глоток.
— Итак, — начал Летрезен. — Попробую поделиться своими наблюдениями.
— Угу. — Джонсон продолжал пить.
— Вчера вечером заработал некий древний механизм, построенный Тёмными богами.
— Угу. — Джонсон всё пил и пил.
— Кто-то его активировал. Кто-то, кто знает о Храме и магической карте континента. И, так как ты здесь, я могу сделать вывод, что это был не ты. Верно?
— Угу.
— Да высунь ты нос из кружки!
— Эй-эй, не злись! — Джонсон оставил кружку в покое. — Очень уж кофе хороший. Да и не всё так плохо. Сплин сплином вышибают. — Он поднялся, потянулся. В позвоночнике что-то громко хрустнуло. — Ох! Да, ты как всегда прав. — Генерал снова сел, подхватив со стола один из документов Летрезена и начав его беззастенчиво изучать. — Есть кое-кто, кто заходил в Храм после нас.
Он сделал паузу, ожидая вопроса Летрезена, но тот молчал. Видимо, его нервы по-прежнему так же крепки, как и тысячу лет назад.
— Это Билл Лакетт, — закончил Джонсон. Герцог сидел с таким видом, будто и не ждал другого ответа.
— И чего же он хочет?
— Подумаем вместе? — Джонсон, которому не сиделось на месте, снова поднялся и пару раз обошёл кабинет. Выглянул в окно, чуть отодвинув занавеску. — Скажи мне, герцог, что самое важное в жизни?
— Наверное, счастье, — Летрезен не ожидал подобного вопроса.
— А что такое счастье?
— Любовь ближних. Спокойствие. Сочувствие. Понимание, — медленно перечислил эльф, отводя взгляд. Он давно уже определил для себя ответ на этот вопрос, и потому не часто об этом задумывался. Почему-то всем разумным существам свойственно задумываться больше о том, чего они не знают, чем о том, что
