были слова из сказки, которую она читала еще ребенком, и теперь она снова и снова повторяла в голове эти слова — своего рода мантру, чтобы эти твари не вернулись.
Кит двинулся дальше с той же томительной неспешностью. Скарлетт хотелось бежать, но она вспомнила слова Купера: «Она вас в два счета догонит». Прошла еще одна тревожная минута, а света факелов у входа в палатку до сих пор не было видно. Казалось, что на выход из леса у них уже ушло намного больше времени, чем на путь скща, и у Скарлетт возникла мысль, что они двигаются не в ту сторону. Боже, если это так, то им конец…
Слева раздался шум. Кит повернул фонарик, и у Скарлетт отвисла челюсть. Львица, огромная и белая, словно вырезанная из кости, с фырканьем и рычанием прыжками неслась к ним сквозь заросли.
Скарлетт показалось, что зверь бежит прямо на нее.
Потому что она самая маленькая?
Самая слабая?
— Не бежать! — скомандовал Купер.
— Стреляй! — проревел Сэл.
— Не двигаться! — повторил распоряжение Купер.
Стреляй! Скарлетт попыталась взвизгнуть, но изо рта вырвался лишь хриплый свист.
Львица не замедлила бег. Она и в самом деле бежала прямо на Скарлетт.
Почему никто в нее не стреляет?
В последний момент львица уперлась в землю мускулистыми передними лапами и остановилась. Она яростно смотрела на них, не переставая фыркать. Она была так близко, что Скарлетт смогла разглядеть жесткие белые усы, влажный черный нос в форме перевернутого треугольника и клочок шерсти под нижней челюстью. Глаза зверя блестели, словно золотистый кварц, зрачки сжались в идеально круглые черные точки. Глаза убийцы. Бесстрастные, безжалостные. Огромная кошка просто излучала невероятную мощь. Скарлетт в ужасе ждала, что львица бросится вперед и одним ударом огромной лапищи снесет ей голову. Но зверь только фыркнул, качнул головой и трусцой убежал обратно в лес.
Мир, казалось, на мгновение покачнулся. Скарлетт пришлось ухватиться за плечо Купера, чтобы не упасть. И все же, как это ни странно, она чувствовала себя хорошо. Да, она до смерти перепугалась. Даже голова слегка закружилась. Но страх вытеснялся каким-то невероятным спокойствием, и она понимала, что это следствие прилива адреналина.
— Почему?.. — начала было она.
— Потом, — отрезал Купер.
Сохраняя строй, группа продолжила путь среди деревьев. Звуки, которые Скарлетт, сама того не осознавая, отключила в своей голове, вдруг снова навалились на нее. Цикады, лягушки, хруст опавшей листвы под ногами, негромкая классическая музыка…
Лагерь!
Скарлетт уловила вдали мягкий желтоватый свет. Неуловимая музыка — «Лето» Вивальди — стала громче. Учитывая только что миновавшую угрозу, нежное стаккато скрипичного концерта звучало так же абсурдно, как свадебный марш на похоронах. С другой стороны, подумала она, музыка символизирует цивилизацию. Где играет Вивальди, там всегда поблизости найдутся закуски и вина, врачи и филантропы. И уж точно не дикие звери, готовые тебя растерзать.
До относительно безопасной палатки-столовой они добрались без происшествий. Выйдя к свету, Скарлетт испытала ни с чем не сравнимое чувство. Свет означал безопасность, порядок и контроль — контроль над природой и всеми смертоносными сюрпризами, таившимися в ночи.
Адреналин в крови схлынул, нервы сдали, и Скарлетт затряслась от пережитого волнения.
— Не хотите чаю? — спросил ее Купер.
— Почему вы не выстрелили в нее? — требовательно спросила она.
— Она всего лишь защищала детенышей.
— Защищала… Как же… — сказал Сэл. — Эта тварь набросилась на нас!
— Если вы заметили, — сказал Купер, — во время броска она покачивала хвостом вверх-вниз. Значит, она нас только проверяла. Обычно, если не двигаться с места, львица отступает…
— Это было чертовски рискованно, — перебил его Сэл. — На кону были наши жизни.
— Если бы я застрелил эту львицу, охотничье управление лишило бы меня лицензии.
— А если бы вы ошиблись, кто-нибудь из нас мог погибнуть.
— Мы бы не попали в эту переделку, мистер Брацца, — ответил Купер, постепенно распаляясь в ответ, — если бы вы не забрели в лес в одиночку. Какого черта вас туда понесло?
Сэл промолчал.
Скарлетт вдруг поняла:
— Ты говорил по телефону.
Он пожал плечами:
— Нужно было пообщаться с Дэнни.
— Зачем для этого уходить в лес? — спросила она, чувствуя, что снова скатывается в пучину лжи и заговора. — Что за великие тайны? Чего ты мне недоговариваешь, Сэл?
— Я просто говорил на ходу. И понятия не имел, как далеко отошел.
— Ты врешь!
— Осторожно, сага mia.
— Знаешь, — напирала она, — я была готова оставить все в прошлом и жить дальше, начать все сначала, с чистого листа. Но как я могу это сделать, если ты не хочешь вести себя со мной честно?
— Я же сказал, что просто шел…
— Мне плевать! Мне на это плевать. Мне теперь уже на все плевать. Господи! Просто невероятно…
Темные глаза Сэла смотрели на нее с вызовом. Скарлетт развернулась на месте и ушла.
После нескольких минут молчаливого гнева Скарлетт удалось взять себя в руки. Купер, последовавший за ней в палатку-столовую, приготовил чай и сел на другой диван.
— Простите, что вам пришлось все это видеть, — сказала она ему. — Вы не обязаны нянчиться с неблагополучными парочками.
— Послушайте, дорогая моя. Я не знаю, из-за чего вы все время норовите вцепиться друг другу в глотки. Во всяком случае, не знаю наверняка. И не хочу знать. Меня это не касается. Но если вы завтра не хотите ехать на аэродром вместе, я попрошу Кита съездить два раза.
— Спасибо, Купер, но все в порядке. К тому же мне все равно сидеть рядом с ним в самолете.
— Ночевать сегодня будете здесь?
— Вы не возражаете?
Купер достал из сундука сложенные простыни и шерстяное одеяло.
— Доброй ночи, мисс Кокс.
Он застегнул за собой три молнии на клапанах входа, взял факел, воткнутый в землю у входа, отсалютовал ей на прощание и скрылся в ночи.
Сидя в рождественский вечер с чашкой чая в руках, Скарлетт размышляла обо всем, что произошло за последнее время, и постепенно ее мысли обратились к неизбежному будущему без Сэла.
ГЛАВА 13
Следующее утро, серое и облачное, как нельзя более соответствовало мрачному настроению, царившему в лагере. Такое настроение бывает на поминках, когда никто ни с кем не желает говорить, потому что говорить-то и не о чем.
Кит предложил Скарлетт завтрак. Она отказалась. На душе у нее было муторно. Невидимая связь, удерживающая пары вместе, заставляющая испытывать чувство вины после каждой ссоры, когда улягутся страсти, вызывающая стремление все исправить… Эта связь разорвалась, и Скарлетт казалось, что восстановить ее уже невозможно. После всего того, через что они
