что мой образ остался без комментариев… Но переживать на этот счет долго и серьезно было бы верхом нелепости. Я же решила не терять времени и посвятила пятнадцать минут дороги выбору обивки для нашего «мягкого кабинета» в языковом центре.
— Не знаю, какая-то премьера. Шостакович что ли. Или Прокофьев… Я не разбираюсь в этой музыкальной ерунде. Просто нам нужно там быть, потому что старик Флипи вернулся из Чехии раньше обозначенного срока. Он завсегдатай таких мест, к тому же член попечительского совета Большого. А это означает, что будет возможность помозолить ему глаза в твоей компании. Мы на шаг ближе к нашей цели, Злата, — на последних словах он, наконец, поднял на меня глаза.
Я молча кивнула и поджала челюсть. За окном столица погружалась в вечернюю суматоху буднего дня. Толпы народу сталкивались у светофоров, чтобы быстрее преодолеть заветные метры до метро и устремиться подальше от центра и поближе к своим уютным очагам. У всех была своя жизнь. Свои истории.
— Все-таки Прокофьев, — произнесла я Дементьеву, сжимая в руках программку.
— Плевать, хоть Коперфильд, — процедил Дмитрий, — что будешь пить?
Мы прошли в ВИП- буфет. И, очевидно, не зря… Среди создавших небольшой круг общающихся мы оба сразу разглядели худосочную фигуру Флипи.
— Яков, какая неожиданная встреча! — обратился к нему Дементьев, пересекшись взглядами.
Из уст моего спутника восклицание звучало так искренне, что я невольно сама поверила в неожиданность момента.
— Дмитрий! Рад Вас видеть! Прекрасная леди, Вас я тоже помню! Лучший кофе в моей жизни! — улыбнулся мне мужчина.
Наверное, намек про кофе был не очень уместным, потому что в этот момент взгляды на меня перевели все собравшиеся в кругу общающихся. Кто с интересом, кто с насмешкой, кто с недоумением.
Еще бы- Дементьев притащил с собой кофеварку… Я, наверное, сейчас покраснела, потому что мои щеки сильно запекло…
— С радостью угостим Вас кофе еще раз, дорогой Яков. Теперь уже у себя дома. Неделю назад Злата стала моей невестой. Скоро свадьба. Вы, конечно же, приглашены.
— О, как у Вас все стремительно получилось, господин Дмитрий! Поздравляю! — старик похлопал Дементьева по плечу.
— Ну, Вам ли не знать, что для верного выбора много времени не надо. Это как с предпринимательской хваткой. Сразу чувствуешь, что твое, а что нет. То, что Злата- «мой» человек, я понял сразу.
— Это хорошо, понимаю Вас, Дмитрий. Я свою жену тоже разглядел сразу. Она оказала мне первую помощь в самолете при перелете, когда сильно поднялось давление. Правда, потом я признался ей, что по большей части симулировал, чтобы привлечь ее внимание как сидевшей по соседству неразговорчивой пассажирки.
Мужчины дружелюбно рассмеялись.
Я призадумалась. Помнится, Дмитрий говорил что-то о разводе его жены, хотя… разве встреча в самолете диссонирует с рассказанной мне историей… По-моему, это уже паранойя, Злата…
— Удивительно! А ведь у нас получилось почти так же. В тот день, когда Вы приехали ко мне на встречу, Злата Павловна должна была встретиться со мной для обсуждения нового проекта по языковому центру, которым она была назначена руководить. С кофе получилась чистая импровизация- моя секретарша убежала с нервным срывом и в момент Вашего прихода Злата как раз, можно сказать, реанимировала ситуацию…
Смущение отступало. Дмитрий искусно вырулил ситуацию, позволив мне не чувствовать на себе насмешки окружающих. Как же многое в этом мире означало положение. Еще минуту назад я была секретуткой, на которую можно было даже сально посмотреть мужчинам и насмешливо-уничижительно женщинам, а теперь- руководитель центра и невеста всемогущего Дементьева. И взгляды вмиг стали другими- уважительными и… завистливыми… Успех всегда порождает зависть. Она следует за успехом как тень…
— Господа, даже представить себе не можете, насколько успешной получилась «импровизация» у Златы… Павловны, — вежливо улыбнулся Яков, обращаясь к своим спутникам, — я понимаю выбор господина Дементьева. Его невеста не только самая очаровательная в этом зале, но и с золотыми руками. Еще раз поздравляю!
В этот момент раздался второй звонок, знаменующий необходимость быстро проследовать к своим местам.
— Что ж, предлагаю послушать еще одну импровизацию. Встретимся в антракте- обсудим, такой ли она окажется успешной, как Ваша, Златочка…
Глава 17
— Ну и что думаете о сегодняшней премьере, господа? — с глубокомысленным видом спросил Флипи. Мужчины в унисон начали распинаться в комплиментах музыкантам и прославленному дирижеру. Им активно вторил и Дементьев, весь первый акт зависая в телефоне и мало обращая внимание на то, что происходило на сцене. Благо, что из ложи это было видно далеко не всем.
— А что думаете Вы, мастерица импровизации? — лукаво посмотрел на меня пожилой мужчина.
Я все пыталась понять, Флипи преднамеренно акцентирует на мне внимание или же мне кажется? Что это — вызов, провокация или человеческая симпатия. Однозначно, Дементьев был прав в том, что он крайне непростой фрукт, понять который далеко не просто… Да и не так он прост, как хочет казаться. А может и не хочет…
Я, конечно, могла бы сейчас проворковать какой-то удобоваримый ответ. Тот, что устроил бы всех. Но… Тогда это была бы не я…
— Пятая симфония Прокофьева- и правда выдающееся произведение. Критики усмотрели в ней пик воплощения его гения. 1944 год. Пройдены самые тяжелые вехи Великой Отечественной войны. В ней есть всё- стойкость, патриотизм, сила, боль, утрата… Я восхищаюсь этим произведением. И вместе с тем, оно разрывает мне душу как женщине…
— И почему же? — спросил Флипи, смотря на меня своим проницательным взглядом, — разве женщинам музыка Прокофьева не по душе?
Чувствую, как наэлектризовывается атмосфера вокруг нас. Все внимание сейчас обращено на меня. Чувствую на себе удивленный взгляд Дементьева. Нервно сглатываю…
— Наверное, потому, что невыносимо больно знать, какой великой может быть личность в масштабах человеческого гения и одновременно с тем какой ничтожно мелкой в масштабах одного единственного человека. Прокофьев- средоточие мужских пороков в их самых тривиальных, буржуазных проявлениях- адюльтер, предательство, двоеженство, пренебрежение… Но его пороки не просто ранили сердце. Они калечили жизни.
— И что же Вас так задело в биографии Прокофьева? — не без растущего интереса усмехнулся второй спутник Флипи. Мужчина в возрасте и теле с тонкой оправой на носу, — Вы ведь сейчас о казусе Прокофьева? Так ведь история стара, как мир… Двоеженство- такая же данность, как и другие несовершенства нашего мира… Вы слишком чувствительны, Злата Павловна.
Надо же, даже имя мое запомнили… А это заслуга.
— Отнюдь. Я вполне реалистична.
— Я покажусь полным профаном, но может вы и меня просветите? — вмешался Дементьев.
Я перевела на него взгляд и впервые
