в составлении «Дипломатического словаря». Первое и, пожалуй, второе издание словаря могло в большой мере претендовать на научность. Познавательная часть словаря стала все более сокращаться в последующих изданиях, зато раздел персоналий начал быстро разрастаться, и постепенно «Дипломатический словарь» превратился в сухое, чисто формально-справочное издание.
Я писал для «Дипломатического словаря» и любил приходить в эту редакцию, где всегда царила дружеская, непринужденная атмосфера, что совсем не мешало, а скорее способствовало деловой обстановке.
Редакционная коллегия словаря возглавлялась сначала председателем Совинформбюро С. А. Лозовским, а затем бывшим генеральным прокурором СССР, а в то время первым заместителем министра иностранных дел СССР А. Я. Вышинским. В ее состав среди других входили также бывший заместитель министра иностранных дел бывший посол СССР в Лондоне И. М. Майский.
Волны новой «чистки», задуманной Сталиным в грандиозном масштабе, очень быстро достигли берега «Дипломатического словаря». Первой жертвой пал С. А. Лозовский, арестованный в январе или в феврале 1948 года по делу Антифашистского еврейского комитета. Затем была арестована заведующая редакцией Теумян. Арест Лозовского в общем не коснулся редакционного коллектива, поскольку бразды правления принял Вышинский, и никто не осмеливался до поры до времени трогать учреждение, которое он возглавлял. Однако руководители Госполитиздата (директор Чернов, секретарь партийной организации Болдырева, главный редактор Матюшкин) вскоре после начала «антикосмополитической» кампании, являвшейся выражением антисемитизма, господствовавшего на верхах, начали проверку работы редакции, для чего была учреждена специальная комиссия.
На сотрудников редакции посыпались доносы. Первой жертвой пал востоковед А. Б. Беленький, отец которого был репрессирован в 1937 году. Я хорошо знал Александра Борисовича, он учился на историческом факультете Московского университета в одно время со мной, но был на курс старше. Я питал к нему огромное уважение, так как он, по-моему, единственный из всех студентов исторического факультета, чьи родители были арестованы, отказался признать своего отца «врагом народа». Для этого в то время требовалось изрядное мужество.
Кто-то распространил слух, что отцом Беленького будто бы был Григорий Беленький, в свое время известный троцкист. По этому поводу с Беленьким в разное время вели беседы руководители Госполитиздата, в том числе временно исполнявший обязанности директора издательства С. М. Ковалев, вероятно, тот самый Ковалев, который спустя двадцать лет выступит со статьей в газете «Известия», в которой изложит теоретическое обоснование права Советского Союза на ввод войск в Чехословакию (т. н. «доктрина Брежнева»). Беседы эти в общем смысла не имели, поскольку Беленького звали Александр Борисович, а не Александр Григорьевич. Беленький заметил по этому поводу заведующему отделом кадров, что отцом Беленького мог бы быть Григорий только в одном случае, если бы он подделал документы. Дело обошлось.
1950 год сотрудники редакции пережили благополучно, Вышел в свет II том «Дипломатического словаря». Издание было завершено, и оценка его была высокой. Пошла речь о втором издании. А пока редакции поручили выпустить «Политический словарь». Между тем обстановка явно ухудшилась. В начале 1951 года был арестован В. В. Альтман, составитель словника и активный сотрудник словаря, а вслед за ним один из авторов — племянник легендарного комиссара Венгерской коммуны 1919 года, носивший имя дяди — Тибор Самуэли.
Антисемитские элементы Госполитиздата начали говорить в кулуарах, а затем открыто на собраниях о «засилье евреев» в редакции «Политического словаря». Тут случилось еще две беды, одна за другой. Редакция заказала одну из статьей по проблемам экономического развития СССР известному экономисту А. Б. Ноткину. Вскоре Сталин подверг его резкой критике. И это было вменено в вину сотрудникам словаря.
В 1952 году был арестован один из старейших работников издательства, заместитель директора Веритэ. Хотя редакция «Дипломатического словаря» никакого отношения к Веритэ не имела, секретарь партийного бюро Болдырева при поддержке известной госполитиздатовской склочницы Кудрявцевой и при содействии редактора Патроса и заместителя главного редактора Майорова и некоторых других лиц начали антисемитскую кампанию, требуя чистки кадров издательства и, в первую очередь, разгона редакции «Политического словаря». Были состряпаны и предъявлены гнусные обвинения: в подборе авторов по признаку еврейской национальности, в утрате бдительности, в организации пьянок, т. е. в бытовом разложении. Во всем этом не было ни грана правды. Даже в случае с «пьянками» (самое безобидное из предъявленных обвинений) речь шла о нескольких бокалах вина, выпитого по случаю окончания издания «Дипломатического словаря». К концу 1952 г. из редакции были уволены Залкинд, Беленький, Персиц, Кремер. Беленький был снят с работы с удручающей формулировкой: как «сын врага народа». С такой характеристикой устроиться на другую работу было просто невозможно. Беленький обошел 37 учреждений, школ и учебных заведений, где имелись вакантные места, и повсюду натолкнулся на отказ.
В конце 1952 года партбюро Госполитиздата объявило выговор Беленькому, строгий выговор заведующей редакцией В. С. Соловьевой, человеку безукоризненной честности, исключило из КПСС Кремера и Персица.
Вера Семеновна Соловьева могла избежать взыскания, если бы она всю «вину» переложила на своих сотрудников-евреев. Однако, несмотря на прозрачные намеки, которые были ей сделаны, она этот путь отвергла.
Партийные дела попали в Железнодорожный районный комитет КПСС города Москвы уже после смерти Сталина, и второй секретарь районного комитета успокоительно заверил пострадавших, что взыскания им будут понижены. От степени взыскания в значительной мере зависела и возможность получения работы. Человеку, исключенному из коммунистической партии или получившему строгое партийное взыскание, устроиться на работу, особенно в идеологической области, было чрезвычайно трудно.
Секретарь партийного бюро Госполитиздата, залезшая по уши в это дело, по соображениям личного престижа продолжала настаивать на самых строгих выводах.
2 апреля 1953 года, через месяц после смерти Сталина, Железнодорожный райком КПСС (заседание бюро вел первый секретарь райкома Галушко) исключил из партии всех, кроме А. Беленького, которому был объявлен строгий выговор с предупреждением. Избежал он исключения благодаря заступничеству С. М. Ковалева, который при голосовании произнес несколько слов, благоприятных для Беленького.
3 апреля 1953 года Вера Семеновна Соловьева перерезала себе вены и, лишь благодаря счастливой случайности, осталась жива. На следующий день, 4 апреля, в газетах было опубликовано сообщение о реабилитации «врачей-отравителей».
Вера Семеновна признавалась потом близким друзьям, что искала смерти от отчаяния, так как повсюду в партийных органах видела лишь... фашистов.
Исключенных из партии потом еще долго мытарили в партийной комиссии Московского городского комитета партии, и только спустя много-много месяцев все взыскания были сняты, и они были восстановлены в правах членов коммунистической партии. Но всем им предстоял еще долгий путь возвращения к научной работе.
Первый секретарь Железнодорожного районного комитета партии Галушко, который вел все это дело, настаивал на изгнании из партии сотрудников «Дипломатического словаря» и требовал «очищения» от них
