затянул под неуклюжий аккомпанемент, да так, что стало слышно во всем зале, а официальные музыканты смолкли.
Слыхал про рыцарей, бесстрашных, словно львы,
Сеньору верных. Про достойнейших и честных.
Но нет мне дела до пустой людской молвы
И до преданий дряхлой старины безвестных.
Их вспоминать сейчас, ну право, неуместно,
Ведь девы-рыцари обители святой
Затмят их доблестью и чистой красотой.
— Да, — пробормотал Грач, — когда я советовал ему как-нибудь расположить к себе сестер-рыцарей, я не это имел в виду…
— Ты ему такое советовал?
— Скорее, выругал его, — Грач замялся. — Ты, сэр Джон, как раз дрался с сестрой Шоу, я был несколько… отвлечен.
— Ну что ж, — философски заметил Риз, — по крайней мере, нас заметили.
Так оно и было: Уильям де Бомон о чем-то переговаривался с Картер, и у обоих были веселые лица, у Картер еще с оттенком иронии.
— Да, — ответил Грач. — Сейчас, наверное, вас подзовут. Поскольку в их глазах Фаско вам служит, постарайтесь извлечь как можно больше выгоды из ситуации.
— Служит, как же… — проворчал Риз.
Фаско, между тем, продолжал, даже почти не фальшивя:
Как яркий росчерк молний в поднебесье
Бередит душу, сковывая взоры,
Так взмахи их мечей, блеск глаз прелестных
Сердца пленяют, укрощают споры,
И, верно, я не заслужу укора,
Когда скажу, что если б не они,
Не так светлы бы были наши дни.
— Он сбился на один слог, — пробормотал Грач.
— Не придирайся, — Риз великодушно отпустил Фаско грех неопытности, — кто он тебе, Томас Британский[29]?
И в самом деле, Уильям де Бомон махнул рукой, и какой-то его слуга побежал к нижним столам, звать Фаско пред светлые очи эрла. Картер, между тем, прямиком подошла к Джону.
— Святой брат, — она чуть склонила голову перед Грачом.
— Благородная сестра, — ответствовал он своим мягким тоном. — Чем могу служить вам?
— Я пришла поговорить вот с этим вот рыцарем, — она бесцеремонно ткнула в Джона пальцем. — Это ведь твой оруженосец разливается про нас с Шоу соловьем?
— Мой, — Риз не видел смысла отрицать очевидное.
Картер оценивающе поглядела на него.
— Ну что ж, пойдем поговорим.
Риз посмотрел на Грача с некоторой тревогой: зная, что где-то здесь Юдифь, ему не хотелось оставлять Грача одного, но как объяснить Картер, зачем он хочет захватить с собой скромного монаха. С другой стороны, Джон не видел Юдифи в замке, хотя тщательно присматривался даже к служанкам — и вовсе не с той целью, с какой это обычно делали влиятельные господа. Да и что может случиться с Грачом в пиршественной зале, на глазах у десятков людей?
Грач глазами показал ему: мол, я не против, сэр Джон, идите, поговорите с Картер — я ведь сам этого хотел.
Они нашли подходящее место для разговора в дальнем конце зала, где длинный гобелен грубоватой местной работы отгораживал альков у окна, под которым стояла скамья — должно быть, ради любования видом на реку. Риз предложил Картер усесться, но она только покачала головой, и оба остались стоять.
— Я думала, ты подосланный убийца, — Картер, видно, предпочитала сразу брать быка за рога.
— А теперь не думаешь?
— Чтобы подосланный убийца привлекал столько внимания? — фыркнула Картер. — Нет, не похоже. Взять того парня, который тебя немножко порезал. Его и след простыл уже давно.
«И Юдифь тоже не видно, — подумал Риз. — Кого ее наняли убить?»
— Зачем вы с Шоу здесь, сестра? — спросил Риз.
Она посмотрела на него, серьезно и испытующе.
— Баш на баш, сэр Джон. Ты говоришь мне, зачем ты здесь, а я расскажу, зачем мы. Ты ведь не один из этой шантрапы, мошенников, выдающих себя за рыцарей.
— И все же я — не лучше. Я был произведен в рыцари, но ни грамоты, ни земли у меня нет, а свидетелей тому событию не осталось, — улыбка на физиономии Риза казалась непривычной, он совсем от нее отвык. — С чего ты взяла, что можешь доверять мне?
— Я и не доверяю, — ответила Картер. — Но что-то подсказывает мне, что ты чтишь честную клятву. Если ты поклянешься, что скажешь мне правду, и заодно поклянешься, что не замышляешь зла королевской фамилии Англии, я скажу тебе правду.
Риз приподнял брови. У него начала складываться догадка.
Но сильнее удовлетворения собственной догадливостью было удивление — Картер верила, что Риз способен клясться и клятву сдержать! Даже Грач, должно быть, не верил этому — иначе почему до сих пор не попросил у Риза вассальной присяги?
Правда, Риз и так получил много больше, чем заслуживал.
Он тщательно перекрестился.
— Я клянусь, что не замышляю зла ни королю, ни его семье, ни даже Уильяму де Бомону и никому из собравшихся в замке, может быть, за одним исключением… но вряд ли тебя будет волновать судьба этой особы. Что же касается остального, то я не смогу тебе сказать точную причину, почему прибыл сюда.
— В этом как-то замешан монах, с которым вы вместе ужинали? — уточнила Картер. — Ну что ж, я не лезу в дела монастырей. Я тоже обещаю сказать тебе правду. Клясться не буду, наш Устав это запрещает. Но моему слову можно верить. Первый — ты. Скажи, если не можешь назвать точную причину, можешь назвать общую?
— Я не сомневался в твоей честности, сестра, — Риз склонил голову. — Общая причина состоит в том, что отсюда, с этого турнира, угрожает какая-то опасность всей Англии. Что за опасность — не знаю. Я думал, может быть, это связано с тобой и сестрой Шоу.
— Может быть, и связано… — Картер задумалась. — Да, монахи часто ловят слухи и сплетни… особенно францисканцы… Ну что ж. Мы с сестрой Шоу прибыли сюда для охраны важного лица.
— Принца Ричарда?[30] — уточнил Риз.
— Ну да, ты догадался, когда я велела тебе поклясться насчет королевской фамилии, — вздохнула Картер. — Да нельзя сказать, чтобы он особенно скрывался… Как же, он ведь должен показать себя лучшим рыцарем в округе!
— Он действительно неплох, — хмыкнул Риз. — Хотя твоя Шоу могла бы с ним потягаться.
— Ему только не говори, — Картер закатила глаза. — Он до сих пор переживает, что меня никак не может вчистую одолеть!
— Кто же угрожает принцу? — спросил Риз. — Филипп Французский?
— О нет, с Филиппом они особые друзья, — Картер едва заметно выделила голосом слово «особые». — Хотя я не стала бы доверять ему. Но пока смерть Ричарда этому красавчику не выгодна. Филипп считает своим
