Тварь поджала губы.
— Это так. Я и моя семья ни при чем. Мне сорок два, лорд Фрост, я трижды производила потомство. И при этом я прекрасно обходилась без обрядов плодородия. Иначе вы начали находить тела намного раньше.
— Интересно… — протянул Капитан, делая глоток из своего бокала. — Продолжайте.
— Вы мне не верите?
— Я имею лишь смутное представление о том, что представляет из себя этот ваш обряд. Жаль, что энциклопедий, где можно прочитать о Тварях и их обычаях, не существует.
— Мы живем по человеческим законам. Я и моя семья.
— И где же вы живете?
— Здесь. В Глуби.
— Почему?
— Потому что именно здесь нам комфортно. Мы любим замкнутые помещения, где можно развесить паутину по всей площади.
Капитан поднял голову и понял, что неизвестная полупрозрачная ткань, которую он принял за украшение — это паутина.
Он стоял посреди паучьего логова и пил абсент. Впрочем, после того, как он узнал, что долгое время работает бок о бок с Тварью, лишившей его глаза, это не вызывало никаких эмоций.
— Сколько вас?
— Это важно? Я же сказала, что моя семья здесь ни при чем.
— Есть и другие семьи, или я ошибаюсь?
— Моя бабка поселилась в Глуби больше сотни лет назад, лорд Фрост. А следы обряда плодородия ткачей нашли в Рурке впервые. Какая разница, сколько нас, если это не мы? Мы живем по человеческим законам. Они нам прекрасно подходят.
— Надо же… эти законы не подходят всем людям…
— Я в этом не виновата.
— Хорошо, — сдался Капитан. — Ты вызвала меня сюда, чтобы сказать только это… Рэйша-кар’ян?
Паучиха вздрогнула, будто он влепил ей пощечину.
— Называйте меня Рэй. Меня знают под этим именем.
— Хорошо. Рэй.
Тварь допила содержимое своего бокала и поставила его на прикроватный столик. А потом села на кровать.
— Человеческие законы действительно нам подходят. Моя семья больше века назад отказалась от обряда плодородия.
— В чем он заключается? Я лишь знаю, что после него от человека остаются только правая кисть.
— Не только… — тихо ответила Тварь. Потом вздохнула и подняла голову, вцепившись в него взглядом. — Этот обряд включает в себя ритуальное пожирание плоти, после чего участники совокупляются между собой. После этого действия, они доедают оставшееся и начинают плести.
— Что плести? — спросил Капитан, которого слегка затошнило от представившейся картины.
— Коконы для кладки. Мы не вынашиваем свое потомство внутри себя. Мы сплетаем коконы вокруг каркаса и откладываем туда яйца. В истинном облике, естественно, человеческий для этого не подходит. И раньше, в дикие времена, мы плели коконы вокруг человеческого скелета, оставшегося после ритуального поедания плоти.
К горлу подкатил комок желчи, и Капитан глубоко вздохнул, чтобы унять тошноту. К сожалению, свежего воздуха в Глуби не существовало.
— И как же справляетесь вы? — кое как совладав с собой, поинтересовался Капитан.
Рэй виновато пожала плечами, будто извиняясь за испорченный аппетит.
— Мясо не обязательно должно быть человеческим. Я покупаю половину коровы. Так я получаю и еду и каркас.
— А почему остаются кисти? Почему вы не доедаете все? — на самом деле, Капитан не очень хотел это знать. Желудок все сильнее бунтовал, и он поставил недопитый бокал с абсентом рядом с пустым.
— Это… такая дань уважения тем, кто дал нашим детям шанс родиться. Яйцо внутри кокона растет, впитывая в себя питательные вещества. К тому времени, как на свет появляется новый ткач, скелет, который был каркасом, становится очень хрупким, а потом и вовсе рассыпается в пыль. Это чтобы от человека что-то осталось, понимаете?
Капитан понимал, что его сейчас точно стошнит.
— Рэй… вы ведь еще хотели что-то сказать? — просипел он, схватившись за горло.
Тварь сочувственно посмотрела на него, а потом произнесла:
— Мы любим подвалы. Лабиринты подвалов, именно поэтому вся моя семья живет в Глуби. Те ткачи, которые решили возродить старый ритуал не здесь, иначе бы мы их нашли. Они где-то на небесах.
— И у них, судя по всему, богатый покровитель…
— У которого в доме большие подвалы, — повторилась Рэй. — Лорд Фрост, эти ткачи… появились здесь недавно. Даже если семья небольшая, хотя бы раз в год одна женщина семьи должна стать матерью. Это первый обряд. Они появились здесь не раньше года назад.
А вот эта информация стоила жуткой тошноты. Теперь Тени смогут сузить круг поисков… или расширить: Капитан рассчитывал на последние полгода, а то и три-четыре месяца…
Значит, год.
— Я помогла вам? — спросила Рэй.
Капитан кивнул, собираясь кое-как поблагодарить Тварь и убраться отсюда подальше.
— Лорд Фрост! — когда он повернулся к двери, ткачиха окликнула его. — Я хочу попросить вас кое о чем.
Он повернулся обратно. Рэй подалась вперед, ив ее взгляде снова застыл страх и беспомощность.
— Что вам нужно?
Она вздохнула, решаясь.
— Я знаю, что вы делаете с Тварями, которые нарушают человеческие законы. И с людьми тоже. Пусть я редко покидаю Глубь, но у меня есть друзья среди других Тварей… лорд Фрост, когда вы найдете тех, кто убил… не трогайте детей. Отдайте их мне?
— Зачем? — моргнул Капитан. Если сейчас выяснится, что у ткачей существует обряд пожирания яиц чужих семей для сохранения молодости или улучшения генофонда, он точно опозорится и похвастается перед этой Тварью содержимым своего желудка. И пусть он ничего сегодня не ел, это не значит, что его чем-нибудь не стошнит.
— Они не виноваты. Мы воспитаем их правильно, и они будут жить по человеческим законам.
Тошнота будто отступила. Или затаилась. Капитан пораженно смотрел на Тварь перед собой. Уродливую в истинном облике. Не человека. Паучиху.
А потом он вспомнил танцующую и тех, кто ее кормил. Вспомнил леди Эйзенберт. Йеша Горса.
И ему стало противно от того, что он — человек.
— Я не убиваю детей, — ответил он. — Договорились.
И больше не в силах находиться здесь, он отправился прочь.
На душе было тяжело.
Мэри
Проснувшись, Мэри долго лежит, не открывая глаз. На счастье, под утро ей ничего не снилось. Хотя бы во сне реальность оставила ее в покое.
Но нужно вставать. Попытаться не думать, не слушать… не рисовать?
Вокруг нее нет ничего белого: мир снова стал тьмой, и этому Мэри тоже рада.
Она переодевается, расчесывает волосы, варит кофе. Эти привычные действия помогают ей уверить себя, что вчера все было нереальным.
