стал перечислять в уме занятия, в которых она обещала принять участие.
Уроки зумбы.
Джазовый танец.
Поездка с хором в Озерный край.
Все оплачено самой скупой женщиной в мире, чьи планы всегда были твердокаменными и неизменными, и это притом, что в ближайшее время ей предстоит курс химиотерапии. Маргарет и сейчас вела себя довольно мелочно, стараясь намекнуть викарию Шерил — гостье на своей вечеринке, — что та ест слишком много модных чипсов.
Шерил подошла к Джорджу с пустым бокалом в руках.
— Ты уже позвонил своему загадочному другу? Твои коварные планы остаются в силе?
— Поверьте, — Джордж вымучил улыбку, — во мне нет ничего загадочного. Так что искать тут нечего.
— Так всегда говорят убийцы.
— Ну, что же я могу с этим поделать?
— Викарии в конце концов раскрывают все тайны. Сегодня на моей стороне сам Господь Бог. — Шерил подняла два пальца в форме буквы V, указала ими себе на глаза, а затем на Джорджа. Потом засмеялась и присоединилась к другому кружку гостей.
По спине у Джорджа снова пробежали мурашки, и он почувствовал, как сильно колотится сердце.
«Эта дамочка шутит, ничего она не знает. И болтает о дворецком, а не обо мне».
Джордж обратился к теще, которая осторожно наливала просекко в бокал соседки.
— Маргарет. — Он поставил свой бокал на каминную полку. — Можно вас на минуту?
Она обернулась.
Ты наконец отдашь мне свой телефон?
Джордж указал кивком в угол комнаты. Маргарет поставила бутылку на оттоманку, взяла свой бокал, и они оба отошли от группы гостей.
— Правила есть правила, — сказала Маргарет. — И я не понимаю, почему некоторым так трудно их соблюдать.
— Зачем вы договариваетесь с подругами о танцах и пении? — тихо произнес Джордж. — Разве они не знают о химиотерапии?
Теща подняла бокал, поприветствовав кого-то в комнате. На Джорджа она не смотрела.
— По-твоему, тебя это касается?
— Просто мне непонятно, почему вы им не сказали?
— А зачем? Чтобы меня жалели?
— Вам доставляет удовольствие платить за мероприятия, в которых не сможете принять участие?
— Нет. — Она повысила голос. — Так, нужно принести еще канапе. — И Маргарет ускользнула.
Джордж оперся о подлокотник дивана. Он чего-то здесь не улавливал. Может быть, Маргарет преувеличивала и у нее только предраковое состояние, а они со Стеллой неправильно оценили положение?
Да нет. Это не объясняет всех странностей. Слишком многое не сходится.
Но как невероятно скаредная Маргарет, которая проглаживает оберточную бумагу, чтобы повторно ее использовать, не пожалела отслюнить бабки на то, чем никогда не сможет заняться?
Не иначе как теща только притворяется, что у нее рак.
20
В кухне Стелла по-прежнему раскатывала тесто и сворачивала конвертики, раскатывала и сворачивала. Тесто было использовано на треть, а значит, дело спорилось.
Но результат горе-стряпуху совсем не радовал.
Стелла встала и переставила поднос с конвертиками с обеденного стола подальше, на разделочный. Вид этих рыхлых влажных комков окончательно портил настроение.
Потом она села и потянулась за очередной полоской теста, прислушиваясь к доносившимся из гостиной разговорам.
«Ты должна обратить внимание не только на членов семьи. Кто из слуг получит большую сумму по завещанию? Ведь для некоторых из них это единственный шанс обрести финансовую независимость».
«Придержите коней, дамы. — Стелле был очень хорошо знаком этот нетерпеливый тон. — Вы пока не должны разгадывать тайну. За вечер вы несколько раз получите новые сведения. Впереди три действия пьесы».
«Но, Маргарет, я уже разгадала, кто это сделал». «Что именно?» Стелла улыбнулась, услышав сталь в мамином голосе.
«Кто убил лорда Альфреда Брокенхерста на охоте». «Никто его не убивал. Забудь, бога ради, о том несчастном случае, Шерил! Убийство еще даже не произошло!»
Совсем близко прозвучал другой голос:
— Привет, незнакомка.
Стелла вздрогнула. Над ней стоял Скотт в кожаной куртке.
— На улице мороз? — наконец произнесла Стелла. Скотт засмеялся и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
— От тебя пахнет кожей. — Она окинула взглядом его куртку, джинсы и на удивление сверкающие ботинки. — За километр. Это костюм твоего персонажа?
Скотт улыбнулся.
— Нет.
Стелла поерзала на стуле, так чтобы его рука упала с ее плеча.
— А сияющие ботинки?
— Мои любимые. Вот что я взял для моего персонажа. — Скотт вынул из кармана монокль и приставил его к глазу, пытаясь зафиксировать движением щеки. — Эшли Брокенхерст — дамский угодник. — Он сморщил нос в попытках удержать монокль на месте, но стекло все же упало. — Когда говоришь, эта штука вываливается. — С видимым сожалением он опустил линзу в карман.
— Твоя жена тоже здесь?
— Эшли Брокенхерст не женат.
— Я имею в виду твою настоящую жену, Скотт. Кажется, ее зовут Аннека.
— Мы с ней не таскаемся повсюду вместе. Она осталась дома с детьми.
— Надо же. Я бы на такую вечеринку без поддержки не пошла. — Стелла взяла очередную полоску теста.
Она взглянула на Голди, смягчилась и бросила собаке кусочек теста. Голди проглотила его не прожевав, вытянулась еще больше, приблизив нос к конвертикам, и стала ждать очередной подачки.
— Извини, Голди, — Стелла встала и открыла заднюю дверь, — я тебя люблю, но ты мне мешаешь. К тому же сырое тесто есть вредно.
Голди поплелась на улицу. Стелла закрыла за ней дверь и снова села за стол. Она намеренно не смотрела на круглые обиженные собачьи глаза, устремленные на нее через стекло.
Стелла подняла голову и взглянула на Скотта.
— Зачем ты вообще пришел?
— Наши семьи теперь в каком-то смысле партнеры. Я купил несколько домов, и среди них оказался магазин твоего отца. Извини, магазин Нейтана — никак не могу привыкнуть.
— Мы все не можем привыкнуть. Даже папа. — Стелла почесала подбородок. — Особенно папа.
Она почувствовала на себе пристальный взгляд Скотта и отвернулась.
Что он искал в ее лице? Давнюю любовь? Искру физического влечения?
Скорее всего, свою ушедшую юность, решила она.
Скотт оперся о шкаф напротив Стеллы.
— Тебя уязвило, что раньше я упоминал свою жену? — Он наклонил голову набок. — Извини, если это было бестактно.
— Не стоит извиняться.
Как этому мужчине удалось так легко и просто завести ее?
— Я не знал, в курсе ли ты, что я женат.
Стелла развела руки, словно говоря: «А мне какое дело?»
— Но потом я подумал: Стелла сильная.
— Не знаю, что ты там себе насочинял, — она встала, чтобы посмотреть ему в глаза, — но уверяю тебя, ты ошибаешься.
— Я не хочу тебя смущать. Давай не будем придавать этому большого значения.
— Никто и не придает.
— А ты молодец, Стелла.
— Кстати, здесь мой муж. — Стелла отвернулась. Совсем не хотелось размышлять над тем, что
