Книга Дети Ноэля - Аннелия Вилль

На арену попытался пролезть один из солдат Танара, но он был жестоко остановлен единственным троллем, стоявшим в толпе.

— Этот ушастый тебе не по зубам, — тихо прорычал тролль, отодвигая человека вместе с деревянным ограждением, но даже этот тихий голос звучал как сильнейший рык, который заставил толпу умолкнуть на несколько секунд. — Следующий я.

— Это воин Паниши, — сказал Алавир девушкам, напряженно наблюдая за действиями брата. — Видите белые полоски на его руках? Это количество битв, которые он выиграл.

Пока тролль пробирался на центр арены, девушки насчитали около пятнадцати полос, но сбились, как только он повернулся спиной. В руке воина показался пернач, раздался крик, начиная бой. И в этот же момент тролль бросился в стону своего противника. От первого удара эльф уклонился, и оружие разбило деревянное ограждение под испуганный возглас зрителей. Несмотря на свой вес и большой рост, тролль двигался невероятно быстро, и Дарлану оставалось только уходить от ударов, не причиняя сопернику никакого вреда, на поиски «наблюдателя» не оставалось времени.

Один раз он попытался обойти своего противника, но вместо этого получил сильный удар по руке, которой держал меч, тот с глухим стуком ударился о твердую землю и камни, одежда покрылась кровью, а среди алого и красного была отчетливо видна сломанная белая кость, торчащая из руки словно ненастоящая. Если бы тролль хотел убить Дарлана, он смог бы сделать это, как только начался бой, но воин словно за что-то наказывал своего противника, раз за разом нанося больные удары, ломающие кости, но не угрожающие жизни. Однако последний удар древкой, когда Дарлан перебегал за спину противника, пришелся по голове эльфа. Уже валяясь в сене, он слышал, как кто-то кричал, чтобы остановили бой, спеша к нему на помощь.

— А вот и второй, — прошептал Дарлан, глядя на незнакомое лицо, покрытое мелкими морщинами, исчезающее в наплывающей темноте.

Толпа расступилась, дав возможность старику пробраться к сидарийцу. Подбежали и остальные спутники, пытаясь помочь отнести Дарлана в замок. Кто-то любезно предоставил тележку и даже готов был сопровождать. От сопровождения отказались, но тело погрузили на телегу и, клятвенно пообещав оставить ее в целости и сохранности возле конюшен, оправились в Академию. Толпа провожала повозку радостными криками, а тролля решили незамедлительно признать лучшим воином турнира, потому что желающих оспорить его силу так и не нашлось.

Когда телега с эльфом въехала в ворота академии, смотреть, что случилось, выбежали почти все студенты и многие из преподаветелей. В их числе был и магистр, который, удостоверившись, что эльф живой, дал старику знак следовать за ним. Стены Академии опустели сразу же, как только телега появилась во дворе замка, а по дороге в кабинет они встретили только двух адептов. Те очень спешили к выходу, чтобы успеть посмотреть на поражение новичка.

Дверь в кабинет открыла мадам Дарей, вежливо поздоровавшись и незамедлительно удалившись по «очень важным делам». А магистр указал мужчине на твердый стул возле своего рабочего места.

— Садись, Виан. И рассказывай, что случилось.

— Благодарю, мессир. Мальчишка зачем-то решил принять участие в турнире, но против него вышел тролль. А вы сами знаете, что даже не все стражи смогут без магии справиться с троллем, особенно если тот из клана Паниши. Но, хочу заметить, это был просто турнирный бой, и то, что произошло — обычная случайность.

— Ты уверен?

— Да, но, мессир, я должен вам сказать, что я не справился. Мальчишка понял, что я за ним слежу.

— Почему так решил?

— Когда я подбежал к нему, он сказал что-то про второго, и было видно, что именно меня он и искал.

— А кто первый?

— Я не знаю, мессир. У меня было впечатление, что есть кто-то еще, и я собирался сегодня вечером вам доложить. В Академии всегда рядом кто-то есть, студенты сами следят друг за другом, а эльфы им слишком интересны, поэтому вначале я не придал этому значения, но теперь… Я уверен, что и мальчишка это понял раньше.

Дверь в кабинет снова открылась и на пороге появилась мадам Дарей. По ее недовольному виду сразу можно было сказать, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Простите, господин магистр, к вам рыбак прямиком с ярмарки, говорит, что его дело не ждет.

— И чего он хочет?

— Денег. Он хочет, чтобы ему возместили убытки, которые нанес кот одного из адептов нашей Академии, говорят, на пятьсот золотых, — недовольно сообщила секретарь. — Говорит, что кот эльфа, но я уверена, что это проделки Филиппа.

— Господин магистр, если вы не возражаете, я вернусь к своим обязанностям, — понимая взгляды женщины, сказал Виан, встав с кресла.

Магистр кивнул, и мужчина, скромно поклонившись, вышел из комнаты, оставив секретаря и главу академии наедине. Что произошло на ярмарке, он знал, но следить было приказано только за эльфами, поэтому за все остальное он не был в ответе. Были вопросы намного важнее и один из них — найти «первого», который тоже зачем-то следил за наследником. Виан поправил камзол, выпрямился и уверенным шагом отправился в «Три свиньи», где всегда можно было найти не только горячий эль и голых женщин, но и столь необходимые слухи.

Пока шпион, известным только ему путем, тайком покидал замок, в кабинете магистра рыбак во всех подробностях описывал свой тяжкий труд, нелегкую жизнь, отсутствие денег и ужасную встречу с животным из Академии. При этом он был полностью уверен, что кот — настоящее порождение бездны или еще хуже — выходец из священного леса, в чем хозяин лавки готов поклясться своей головой, который одним махом уничтожил весь его годовой труд на целых семьсот золотых.

— Пятьсот, — поправил магистр, уставший от долгого рассказа и услышав из него только указанную сумму.

— Простите?

— Пятьсот золотых, мне передали, что он испортил ваш товар на пятьсот золотых монет. Или вы хотите сказать, что я вру?

— Нет, что вы, я не хотел этого говорить, — ответил рыбак, низко кланяясь и пытаясь выдавить из себя улыбку, но, увидев взгляд магистра, сразу переменился в лице. — Я неправильно сказал, господин, не обучен, — соврал рыбак, — я хотел сказать, что даже так не подумал. Старый стал, память уже не та, простите меня, ошибся. А вы как всегда прекрасно знаете обо всем, что у нас происходит.

— Может, вы ошиблись еще на триста монет?

Глаза рыбака округлились, а от былого раболепия не осталось и следа.

— Что вы, господин, Альтама с вами, да как можно? На сто, сто — самое большое.

— Прости, не расслышал.

— На сто семьдесят говорю, не больше.

— Что ж, на