— У вас очень красивый дом. Судя по всему, у леди Гэвинпорт исключительный вкус.
При упоминании его молодой жены лорд Гэвинпорт быстро окинул взглядом бальный зал, и на лице его застыло какое-то странное выражение — «ледяное», как подумала в тот же миг Изабель, она даже почувствовала, что по спине у нее мурашки пробежали.
— Прошу меня извинить, — пробормотал Гэвинпорт и тут же удалился.
— Встреча с маркизом не изменила моего мнения о нем, — пробормотал Маркус.
Изабель поняла, что он намекает на возможную причастность лорда Гэвинпорта к краже картины. Утвердительно кивнув, она тихо сказала:
— Моего — тоже.
— Так вот, судя по тому, что я видел, — продолжал Маркус, — картинная галерея хозяев находится где-то на втором этаже. Предлагаю порознь подняться по черной лестнице, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Да, согласна, — кивнула Изабель.
— Вы сможете встретиться со мной на верхней площадке черной лестницы минут через десять? — спросил Маркус.
Изабель снова кивнула. Она старалась не смотреть на жениха, так как все еще чувствовала себя ужасно неловко из-за своей глупой ревности.
Какое-то время Маркус молча смотрел на нее, потом вдруг взял за руку и проговорил:
— Дорогая, старайтесь совладать со своей импульсивностью.
Изабель подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее с любопытством и даже с некоторым удивлением. Она густо покраснела и прошептала:
— Да, хорошо…
Маркус же улыбнулся ей и, резко развернувшись, направился в сторону лестницы, ведущей в верхние этажи. Все еще испытывая неловкость, Изабель смотрела ему вслед. Этот человек будоражил ее чувства, и сейчас она уже сомневалась в разумности заключенной с ним сделки. Она настаивала на том, чтобы их брак оставался платоническим, — и вот вдруг оказалось, что ей никак не удается подавлять свою глупую и непонятную ревность.
Попивая шампанское, Изабель то и дело улыбалась знакомым, пытаясь сделать вид, что наслаждается вечером. Выждав ровно девять минут, она решительно направилась к черной лестнице.
Увидев Изабель, стремительно поднимавшуюся по ступеням, Маркус почувствовал, что сердце его забилось быстрее. Стоя на верхней площадке, он прекрасно видел ее очаровательные груди, и ему вдруг представилось, как он прижимается к ним лицом, как покрывает их поцелуями. Наконец ножка ее коснулась верхней площадки лестницы, а ясные синие глаза сверкнули в прорезях маски, как два сапфира.
Стараясь подавить охватившее его возбуждение, Маркус проговорил:
— Быстрее… Нам надо поторопиться.
Взяв Изабель за руку, он повел ее по коридору, мимо висевших на стенах портретов почивших Гэвинпортов. В коридоре было множество дверей, но Маркус, миновав их, остановился у последней. Взглянув на свою спутницу, он тихо сказал:
— Я проверил все остальные комнаты. Заперта только эта.
— Заперта? — прошептала Изабель. — Но, как же мы…
Маркус вытащил из кармана небольшой черный мешочек, в котором что-то звякнуло.
— Отмычки, — пояснил он.
Достав одну из отмычек, он вставил ее в замочную скважину и начал осторожно поворачивать. Изабель смотрела на него во все глаза. Наконец спросила:
— Но где вы этому научились?
— Случайно научился. — Маркус улыбнулся. — Однажды моим клиентом оказался мастер по замкам. Он меня и научил.
Минуту-другую Маркус занимался замком. Потом вдруг послышался тихий щелчок, и он, взявшись за ручку двери, чуть приоткрыл ее — так, что образовалась небольшая щелочка. Затем приложил к двери ухо и замер на несколько мгновений. Не услышав ничего подозрительного, Маркус распахнул дверь, и они вошли в комнату. После этого он тотчас же закрыл дверь.
Сняв свою полумаску, Изабель обвела взглядом комнату и восторженным шепотом проговорила:
— О Господи, вот что можно купить, если быть очень богатым.
Она стала медленно ходить вдоль стен, разглядывая чудесные произведения искусства, собранные в этой комнате. Тут были картины, написанные маслом, а также гравюры, акварели, фрески и рисунки углем… Эта выставка представляла собой настоящее пиршество для глаз.
Остановившись перед одной из гравюр, Изабель пробормотала:
— Вы только посмотрите… Ведь это же «Брачный контракт» Уильяма Хогарта, первая из трех сцен, включенных в серию «Модный брак». Я ужасно люблю эту вещь.
Взглянув на гравюру, Маркус с улыбкой спросил:
— Вам она нравится, потому что Хогарт высмеивает в этой серий брак как таковой?
Изабель пожала плечами:
— Во всяком случае, вам следует признать, что сатира Хогарта свидетельствует о его честности. Именно это мне и нравится.
Вспомнив о гибельном союзе своих родителей, Маркус со вздохом сказал:
— Да, согласен. Многие браки весьма далеки от сладостных союзов.
Изабель отвела взгляд от гравюры и указала на картину, висевшую на другой стене.
— Вот автопортрет Рубенса. Принц-регент обожает этого живописца, и у него есть несколько его полотен.
Повернувшись к другим картинам, Изабель заметила:
— Здесь есть также и портреты Джошуа Рейнольдса, Джона Хоппнера, Томаса Лоренса. И все они — любимые художники Принни.
Тут Изабель заметила еще одну картину и в восторге воскликнула:
— О, посмотрите!.. Посмотрите на эту потрясающую акварель Тернера! А как замечательно выписаны туман и нимб вокруг облаков! Я могу только мечтать о том, чтобы писать такие же акварели.
— Сюда, Изабель!
Маркус шагнул к большой картине в дальней части комнаты.
— А это — Гейнсборо.
Изабель прочла вслух название:
— «Аллея в Сент-Джеймсском парке». Что ж, очень красиво, но ведь это не «Морское побережье с рыбаками».
— Да, разумеется, — согласился Маркус. — И это полотно не краденое. Вот, посмотрите…
В нижнем правом углу картины находилась небольшая карточка, на которой значилось: «Аукцион Данте Блэка».
— Конечно, не краденое, — подтвердила Изабель. — Вот только… Я знала, что у лорда Гэвинпорта есть картина Томаса Гейнсборо. И знала, что в прошлом он имел дела с Данте Блэком. Но я не предполагала, что он приобрел эту картину Гейнсборо при посредничестве Блэка. Должно быть, маркиз заплатил ему кругленькую сумму за это полотно. Насколько я могу судить, Гэвинпорт очень неплохо разбирается в живописи. Но самое главное — совсем другое. Видите ли, мне кажется, что маркиз — чрезвычайно проницательный человек. Следовательно, он не может не понимать, кто такой Данте Блэк. И все же он пользуется услугами такого отъявленного мошенника. Как вы думаете, что это означает? Мне кажется, это означает только одно: лорд Гэвинпорт готов приобретать любые полотна, даже краденые. Вы понимаете, о чем я говорю?
