— Марш. В кровать! — цедит сквозь зубы.
Кажется, он теряет терпение, смотря на меня голодным, злым волком. Заставляет кожу покрыться острыми пиками.
Похоже, у меня нет выбора. Промедлю… Меня привяжут. Насильно. Я должна сделать это сама.
По доброй воле.
Так будет легче.
Зажмуриваюсь и подхожу обратно к кровати. Неловко сажусь, ударившись мизинцем об угол прикроватной тумбы. Ничего не чувствую. Ни укола боли, ни своего тела.
Просто накрывает пеленой страха, а под ним бьется дурацкое предвкушение с ехидным внутренним голоском, что во сне мне все понравилось.
Очень понравилось.
Есть возможность сравнить реальность и ожидания.
— Простыню в сторону! — командует Анваров.
Не могу разжать пальцев. Они намертво стиснулись на самом краю.
Пусть я не голая, совсем не голая, но чувствую себя обнаженной и легкодоступной мишенью.
Анваров дергает простыню на себя. Она не поддается.
— Разожми пальцы.
— Не могу. Сам сделай.
Его дыхание совсем рядом.
— И свет не выключай.
— Почему? — в его голосе просыпается интерес. — Любишь смотреть?
— Вдруг будет не так страшно? — признаюсь, икнув от страха.
— Ты все равно лежишь с закрытыми глазами и трясешься, как заяц. Какая к черту разница, включен свет или нет?
— Ой, все… Делай, что хочешь. Только поскорее! — выдаю со слезами и начинаю всхлипывать.
Вряд ли его удастся разжалобить слезами.
Это и не удается. Амир пытается разжать мои пальцы.
Плюнув на это, просто сдвигает простыню и подкатывает ее вверх. Правильно. То, что его интересует, находится гораздо ниже, чем мои руки, сложенные у самой груди.
Когда пальцы Амира пробираются под легкую ткань пижамы, я дергаюсь, как от удара током, всем телом, боднув его коленом в висок.
— Досталось же моему сыну такая… — цыкает он и мягко целует живот, чуть ниже пупка, прижимается щетиной.
Пальцы Амира гладят кожу, рисуют спирали, до острых мурашек.
Я замираю, став камнем, всхлипываю…
Внезапно тиран перекатывается на другой край постели и встает. Сверкнув передо мной накачанным голым задом, Анваров натягивает на тело брюки.
Я все еще не понимаю, что происходит.
Только что он был готов раздеть меня и требовал секс, но сейчас уходит!
— Расслабься, Раисова. Я не из тех мужчин, которых возбуждают бревна.
Подхватив одежду, он выходит в ванную комнату. Включает душ.
Слышу, как шумит вода. Долго-долго.
Наверное, он тщательно умывается после того, как запачкался о простолюдинку…
Почему-то снова накатывает горячая влага.
Теперь уже не от страха, но от обиды.
Анваров сказал, что я его не привлекаю, как девушка.
Я слишком плоха для него? Дурнушка?
Анваров слишком много времени проводит в душе, а я — в слезах, причина которых до того возмутительна, что я отказываюсь в нее верить!
Не могу я ронять слезы по этому жестокому крокодилу, будь он хоть трижды прекрасен. Не могу и все тут.
Однако проклятая влага берется откуда-то и управляет моими реакциями, заставляя дрожать всем телом от рыданий и вжиматься в подушку лицом.
Устав реветь от глупости, я засыпаю, измучившись…
Пропускаю момент, когда возвращается Анваров. Или он не возвращается, предпочтя спать как можно дальше от непривлекательной девушки, которую ласково назвал бревном.
В другой раз я бы непременно съязвила: не бывает непригодных бревен, бывают плотники с кривыми руками и плохими инструментами. Но это бы означало, что я в нем заинтересована, как в мужчине. Однако это не так! Совсем не так!
И пусть он снова коварно прокрадывается в мой сон, в реальности Анварову ничего не светит!
Но во сне… Что ж, во сне он тот еще коварный соблазнитель, умелый, ловкий, опытный. Очень горячий любовник, которому не плевать на нужды партнерши. Это так непривычно. С Юрой было иначе, его желания были главнее.
Однако во сне Анваров ласкает меня до умопомрачения и прислушивается к реакциям, угадывает желания раньше, чем я на них намекаю. Это так вдохновляет, что мне тоже хочется его порадовать.
Не самого Анварова, но его версию из моего сна.
С его копией приятно иметь дело! К тому же все нереально, это лишь мои дурные мысли и взбесившиеся женские гормоны наделили плотское желание привлекательными мужскими чертами.
Разве я виновата, что Анваров оказался самым привлекательным из тех мужчин, которых я только знала в своей жизни?!
— Что ты хочешь сделать, Лана?
Глаза мужчины сияют ярче, чем новогодняя гирлянда. Умопомрачительно… Такие голубые глаза вкупе с яркой внешностью брюнета могут свести с ума любую, и я не исключение. Я просто тону в них, не в силах выплыть обратно и благодарна передышке, которую он дает, опустив вниз темные ресницы. Мне же вопреки всему разбить его уверенность в пух и прах, заставить сбросить надменную маску.
Хоть копия Анварова намного лучше исходника, даже во сне меня насквозь прошивает маскулинной самоуверенностью, что все находится под его контролем.
Вот и не все, думаю коварно, подбираясь к главному. Он немного удивлен, но все же позволяет мне вытворять безрассудное, играть так, как мне вздумается.
— А ты огонь, Лана, — выдыхает на пике, меняясь в лице…
Подминает себя, глубоко целуя, вызывая мурашки по коже от удивления.
— Я думала, что у тебя закончились силы.
— Глупая. Это лишь прелюдия. К дальнейшему, — снова прижимается теснее.
— Боже, ты ненасытен, — шепчу, пытаясь перевести дыхание. — Наверняка, твой оригинал еще ужаснее.
— Мой оригинал? — выгибает бровь.
— Ну-у-у-у… Тот. Исходник. Полноразмерная версия. Из реальности.
— А-а-а-а, — кивает, будто понимает. — Не знаю, что сказать.
— Конечно, не знаешь. И вообще, ты слишком много разговариваешь на этот раз. В прошлый раз ты болтал куда меньше. Может быть, потому что тогда твой рот был занят чем-то другим?
В реальности я бы так откровенно мужчину не ласкала сама и не намекала на то, чем ему стоит заняться, пустить язык в дело. Но во сне — другое дело! Я могу все!.. Почти как повелительница, наездница дракона, который, к слову, весьма не прочь и сам находиться сверху, подминать, вжимать в офигевший от таких усердий матрас…
— Значит, в прошлый раз мой рот был занят, — кажется, ему немного смешно.
