Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 272
в лавру с повинной и князь В. В. Голицын с сыном, не игравший в августовские дни 1689 г. никакой активной роли. Шакловитый в тот же день был подвергнут допросу с пыткой, а 12 сентября казнен с двумя наиболее ответственными стрельцами, Петровым и Чермным. Голицыным была сказана ссылка в Каргополь[111], но затем местом их ссылки был избран более отдаленный город — Яренск, откуда в 1691 г. они были переведены в еще более далекий Пустозерск. Софья была устранена от правления.
Сохранилось письмо от имени Петра к царю Ивану Алексеевичу без даты, но написанное, очевидно, между 8 и 12 сентября, после допроса Шакловитого, но до его казни и до назначения новых начальников приказов, начавшегося 12 сентября. «Братец государь царь Иоанн Алексеевичь, — читаем в этом письме, — с невестушкою, а с своею супругою, и с рождением своим в милости Божией здравствуйте. Извесно тебе, государю, чиню, купно же и соизволения твоего прошу о сем, что милос-тию Божиею вручен нам двум особам скипетр правления прародительного нашего Росийского царствия, якоже о сем свидетелствует матери нашие восточные церкви соборное действо 190 году (т. е. коронация 1682 г.), так же и братием нашим, акресным государем, о государствовании нашем извесно, а о третьей особе, чтоб с нами быть в равенственном правлении, отнюдь не воспоминалось. А как сестра наша царевна София Алексеевна государством нашим учела владеть своею волею, и в том владении что явилось особам нашим противное и народу тягость и наше терпение, о том тебе, государю, извесно. А ныне злодеи нашы Фетка Шакловитой с товарыщы, не удоволяся милостию нашею, преступя обещания свое, умышлял с ыными ворами о убивстве над нашим и матери нашей здоровием, и в том по розыску и с пытки винились. А теперь, государь братец, настоит время нашим обоим особам Богом врученное нам царствие править самим, понеже пришли есми в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей ц. С. А. (так!), с нашими двемя мужескими особами в титлах и в росправе дел быти не изволяем; на то б и твоя б, государя моего брата, воля склонилося, потому что учела она в дела вступать и в титлах писаться собою без нашего изволения, к томy же еще и царским венцом для конечной нашей обиды хотела венчатца. Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас. Тебе же, государю братцу, объявляю и прошу: поволь, государь, мне отеческим своим изволением для лутшие ползы нашей и для народного успокоения, не обсылаясь к тебе, государю, учинить, по приказом правдивых судей, а не приличных переменить, чтоб тем государство наше успокоить и обрадовать вскоре. А как, государь братец, случимся вместе, и тогда поставим все на мере. А я тебя, государя брата, яко отца, почитать готов. А о ином к тебе, государю, приказано словесно донести верному нашему боарину князю Петру Ивановичю Прозоровскому и против сего моего писания и словесного приказу учинить мне отповедь. Писавый в печалех брат ваш царь Петр здравия вашего желаю и челом бью»[112]. Указ об именовании во всех официальных бумагах по-прежнему только двух государей был издан уже 7 сентября[113]. В конце сентября царевна Софья была заключена в Новодевичий монастырь.
VII. Правительство в 1689–1699 гг
Свергнув Софью, партия царицы Натальи Кирилловны и Петра вновь очутилась у власти. Сама царица Наталья, по выражению автора «Гистории о царе Петре Алексеевиче», знаменитого дипломата петровского времени князя Б. И. Куракина, была «править не капабель» (capable), потому что, «будучи принцесса доброго темпераменту, добродетельного, токмо не была ни прилежная и не искусная в делах и ума легкого»[114]. С 12 сентября 1689 г. началось назначение новых, преданных Петру, начальников приказов на место приверженцев Софьи[115]. Во главе правительства, заняв место начальника Посольского приказа, однако без титула «сберегателя», стал старший из братьев царицы, боярин Лев Кириллович Нарышкин. Это был еще очень молодой человек, всего 25 лет от роду (р. 1664), сотоварищ в чине комнатного стольника первых детских игр Петра, а затем член «компании», окружавшей царя в юные годы. В 1688 г., в 24-летнем возрасте, он уже был боярином. Видимо, Лев Кириллович отличался большим запасом энергии и горячим темпераментом. Его именно, несмотря на его молодость, вместе с князем Б. А. Голицыным царевна Софья обвиняла в замыслах против нее как руководителей нарышкинской партии, говоря перед стрельцами: «Уж житья нам не стало от Бориса Голицына да от Льва Нарышкина. Царя Петра они с ума споили, брата Ивана ставят ни во что; комнату его дровами закидали; меня называют девкою, как будто я не дочь царя Алексея Михайловича». Именно боярином Л. К. Нарышкиным нарядился один из доверенных царевны, подьячий Шошин, который в июле 1688 г. ночью ездил по Мясницкой и Покровке в сопровождении переряженных стрельцов и бил караульных, причем спутники его кричали: «Лев Кириллович! за что его бить до смерти, душа христианская». Это делалось для того, чтобы возбудить в московском населении ненависть к Нарышкину, но все же значит, Лев Кириллович считался способным предпринимать такие ночные наезды. Особенными дарованиями Нарышкин не отличался. «Помянутого Нарышкина, — замечает о нем тот же автор „Гистории“ Куракин, — кратко характер можно описать, а именно, что был человек гораздо посреднего ума и невоздержный к питью, также человек гордый и, хотя не злодей, токмо не склончивый и добро многим делал без резону, но по бизарии своего гумору»[116]. Делая, по выражению Куракина, добро многим, Нарышкин не забывал, однако, и о себе и, по-видимому, умел хорошо устроить свои собственные дела. В своих руках он сосредоточил огромные подмосковные владения по берегам реки Москвы, простиравшиеся от Дорогомиловской слободы до села Архангельского, и в том числе вотчины Фили, Кунцево, которое он выменял у патриарха, Троицкое-Лыково и др. Ему были также пожалованы основанные иноземцем Mapселисом железные тульские заводы, и он сделался единственным поставщиком-монополистом железа в казну. В 1692 г. вышел царский указ: «…для всяких казенных надобностей железо покупать на тульских железных заводах… а окроме тех заводов железа из всех приказов ни на какие расходы нигде ни у кого не покупать»[117]. По молодости лет и по ограниченности способностей Лев Кириллович только номинально стоял во главе управления внешними делами. Всеми делами Посольского приказа продолжал заправлять сидевший в приказе и при В. В. Голицыне опытный делец, думный дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев.
Разрядный приказ, а вскоре затем и Конюшенный по устранении оттуда окольничего Алексея Прокофьевича Соковнина, будущего сообщника Цыклера[118], были
Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 272
