натянул, наконец, брюки, крутанулся на пятке и указал на одну из стен комнаты:
- Там! В той стороне.
-А точнее?
- Точнее по дороге разберусь! - натягивая штаны, бросил Митя.
Отец досадливо поморщился, но потом коротко кивнул:
- Хорошо, едем! Ингвар, заводите автоматоны.
Германец метнулся вон из комнаты, и только Митя рявкнул ему вслед:
- Оденьтесь!
- Свенельд Карлович, вы с нами? Тогда берите паро-телегу - мало ли ...
- Оружие? - отрывисто спросил старший Штольц.
- Обязательно ... - скомандовал отец. - Ждите меня у конюшни! - и бросился к своей спальне.
Тетушка вцепилась ему в локоть и почти повисла на отце:
- Но Аркадий... Не кажется ли тебе, что это слишком?! Мчаться невесть куда, в ночь из-за того, что мальчишке приснился кошмар! С чего ты взял, будто что-то и впрямь случилось?
- Сесстррра!
Наскоро, попадая мимо пуговиц, застегивающий жилет Митя даже замер – отец умудрился в одном слове и шипеть и рычать разом!
- Я не знаю, что ты воображала, когда ехала сюда, но пойми же, наконец! Я - начальник полицейского Департамента, и это моя забота, если кого-то убили! А Митя мой сын и наследник, и ... - он судорожно выдохнул, поглядел на застывшего Митю и резко бросил, - и если даже ему приснился кошмар, это вовсе не значит, что ничего не случилось! - и вырвав руку из тетушкиной хватки, размашисто и зло зашагал к своей комнате.
- Да что ты, брат, - пробормотала ему вслед тетушка. - я ... я только спросить - вам корзинку для пикника с собой давать?
Митя захохотал. Он хохотал, привалившись к дверце шкафа, роняя слезы с ресниц, непристойно похрюкивая, и кажется, впервые не задумываясь достаточно ли он comme il faut.
Острая боль в голени прервала этот пароксизм хохота. Митя зашипел, хватаясь за ногу, а Ниночка пнула его еще раз и выставив пухлый пальчик, наставительно сказала:
- Не смей смеяться над маменькой! - и гордо удалилась, ведя ту за руку. Ошеломленная тетушка покорно шла за ней.
Митя потер ушибленную голень и принялся собираться быстрее. Холодный ночной ветер словно в мокрую простынь его завернул, выбивая из тела последние капли сонного - «одеяльного» - тепла. Он торопливо натянул автоматонный плащ и почти ворвался в конюшню. Там уже сновал Ингвар – в шинели реального училища поверх сорочки, наскоро заправленной в брюки.
Отцовский паро-конь уже стоял под парами, Митя торопливо запрыгнул в седло своего, помогая Ингвару раскочегарить автоматон.
- А вы куда собрались, Ингвар? - в конюшню вбежал отец.
- Так... я как-то уже привык с Митей, - забираясь в седло позади Мити, ответил тот, похоже, и мысли не допуская, что его могут оставить дома.
Мите немедленно захотелось его пнуть: привык он! Лучше бы отвык болтать!
- Вы все же сдружились! Я рад! - почти умиленно сказал отец, цепляя к поясу кобуру с паро-беллумом.
- Я? - Митя оскорбленно выпрямился. - С этим вульгарно одетым занудой?
- Я? - откликнулся Ингвар. - С этим помешанным на сюртуках и жилетах снобом?
- Редкостное единодушие, - со двора в конюшню заглянул Свенельд Карлович. Слышалось тарахтение паро-телеги. - Но если Митя едет, чтоб указать дорогу, то Ингвару лучше остаться.
Митя услышал, как за спиной попросту задохнулся от возмущения Ингвар. Да и самому стало основательно не по себе - он уже привык как-то, что этот занудный германец крутится поблизости.
- Пусть едет с нами, - качнул головой отец. - ... до участка. Я возьму полицейских, кто будет, а Ингвар останется там караулить.
- Но участок же - всего-то через площадь! - чуть не взвыл Ингвар.
- А вы полагали, я поведу в бой поднятого с постели управляющего и двух пятнадцатилетних мальчишек?
- Мне послезавтра - шестнадцать! - пробурчал Митя.
— Вот тогда мы тебя и поздравим, сынок, - сказал отец с той особой лаской в голосе, после которой хочется запереться в комнате изнутри, лучше - на засов. И стулом подпереть!
Дернул рычаг и послал автоматон сквозь распахнутые Свенельдом Карловичем ворота.
Глава 11. Пустой участок
Стальные копыта загрохотали по брусчатке, свет одинокого фонаря блеснул на стальных боках и окутанные паром автоматоны галопом промчались к участку. Казалось, отец выпрыгнул из седла раньше, чем паро-конь встал. Автоматон еще пыхтел, сбрасывая пар, а отец уже взбежал на крыльцо, и заколотил в дверь.
Митя остановил своего вороненого раньше - у будки перед участком, где должен был стоять дежурный городовой.
- Не кажется ли вам это странным, Ингвар? - светски поинтересовался он у своего пассажира, указывая на пустую будку
Ингвар беспардонно ухватился за его плечи и привстал - после слов отца про дружбу вовсе по-свойски стал себя вести. Надо бы германца на место поставить ... но не сейчас.
- Может, он отлучился? - неуверенно предположил Ингвар и стеснительно добавил. - По естественным надобностям.
- И никак не может прерваться, - задумчиво покивал Митя. - Даже при эдаком-то грохоте.
Отец продолжал колотить в дверь - тяжелая дубовая створка тряслась и грохотала. Никто не шел.
- Дежурный! - запрокинув голову к слабо освещенному окну, наконец, заорал отец. - Дежурный, немедленно отворите!
Ответом была тишина.
- Здешние полицейские вместе обедают? - хмыкнул Митя. - А то похоже, естественные надобности приобрели некий ... - он пошевелил пальцами, - общий характер.
- Похоже, светский человек и воспитанный - не одно и то же! - передразнил его Ингвар. - Потому что воспитанные люди эти надобности не обсуждают!
— Значит, мы невоспитанные оба, - покорно согласился Митя и даже спиной почувствовал гневный Ингваров взгляд.
- Могу попробовать открыть, - подъехавший на паро-телеге Свенельд Карлович тоже поднялся на крыльцо.
- По правилам, дверь должна быть заложена на засов изнутри, - покачал головой отец. - Но все же попробуйте, Свенельд Карлович, - он посторонился.
Штольц извлек из автоматона чемоданчик с инструментами и присел перед замком.
«Если засов и впрямь заложен, лезть мне через мертвецкую или не стоит? Отец начнет задавать вопросы, а то и вовсе сразу вспомнит о воскресшем в мертвецкой мужике. Я же думал ему рассказать ... Но ведь не так!»
Глубоко погрузиться в сомнения Митя не успел - замок на полицейском участке звонко щелкнул под засунутой в него железной загогулиной и открылся. Тяжелая створка неожиданно мягко отъехала в сторону. За дверью царила непроглядная
