Я его ненавижу в этот момент. Как же сильно я его ненавижу!
– Очнись,Сережа, на работе люди работают, а не страдают разной х*йней. А Матвей. Какое моральное право ты имеешь про него спрашивать? Чтобы было бы с моей беременностью после вас троих? Не хочешь мне об этом рассказать?
Но он не бывает виноватым. Никогда.
– Бля*ь, надо было просто сказать, что ты беременная. И ничего бы не было. НИЧЕГО. Какого х*я ты молчала?
Меня накрыло. Даже сейчас, даже спустя столько времени. Весь этот ужас. Из-за одного его желания доказать, какой он крутой.
– Я не знала! Я просто не знала! А знаешь, когда я узнала? Когда вокруг меня люди умирали чаще мух. И где был ты тогда? Где? – я не понимала, что кричу, а потом перешла на шепот, но знаю, что он меня слышал, каждое мое слово, – Это ты во всем виноват. Ты.
Он не убрал рук, не отпустил меня, а наоборот – вдавил в корпус автомобиля сильнее, так, что я почувствовала, как он возбужден. И потекла сама от этого. Да что же я за дура такая!
Воропаев отошел от нас, не мешая нам ругаться, сел в один из автомобилей. Типа делайте, что хотите.
Сергей наклонился ко мне, посмотрел в глаза. Его дыхание коснулось моей кожи.
– Я тебя хочу! Ты же чувствуешь. Еще чуть-чуть, я тебя трахну прямо здесь. Поэтому предлагаю тебе бросить изображать оскорбленную добродетель и пойти познакомить меня с сыном. А потом, уложив детей спать, ночью хорошенько меня удовлетворить. И я, возможно, подобрею. И не стану отбирать у тебя ребенка. Но с работы ты все равно уйдешь. И если ты меня сейчас не услышишь, то я тебе гарантирую, что ты не только вылетишь с работы, а еще и сядешь. И сына своего я заберу. А где окажется тогда твоя дочь?
Я смотрела на него и не верила своим глазам. Невозможно быть таким! Но не сомневалась, что он попытается сделать все, что пообещал.
Однако стать бесправной овцой, которая сосет по щелчку пальцев? Да пошел он.
И тут жизнь делает свой выбор за меня.
Сзади раздается расслабленное:
– Сергей Владимирович, а Вы не приох*ели?
Давлатов поворачивает голову. Ура, Лекс!
– Дина иди домой к детям.
Давлатов демонстративно поднял руки и выпустил меня.
– Я так понял, это ответ. Ты пожалеешь, кукла.
Я ушла домой. Дальше мужчины разберутся без меня.
Сергей
Итак день – полное дерьмо. Теперь еще этот нарисовался.
– Какого х*я, Алексей Степанович, Вы лезете не в свое дело?
Он внимательно меня изучает. Потом начал говорить. Говорил спокойно и по существу.
– Я не знаю, что произошло между Вами и Диной. Но я знаю, что случилось потом. И то, как Вы теперь ведете себя по отношению к ней, просто несправедливо. То, что она жива – это чудо. То, что Матвей родился – это еще одно чудо. А чудеса в жизни – большая редкость. Предлагаю Вам над этим подумать.
Потом Зотов развернулся и ушел.
А я чувствую себя второй раз за этот вечер нашкодившим котом, которого ткнули носом в его же лужу. Поганое ощущение.
Меня опять обломали с сексом, прочитали нотацию и оставили в углу на горохе думать о своем поведении.
Я вернулся домой, потом пошел с Воропаевым в зал, где мы опробовали друг на друге все известные нам удары. Выпустив пар, я позвонил своему другу Грише и назначил встречу в закрытом клубе завтра вечером.
Жизнь та еще сука и любит, когда ее имеют. А я не люблю, когда имеют меня.
Глава 19. Перевоспитание женщинДина
Кто может выиграть войну? Самый сильный? Самый смелый? Самый быстрый? Самый хитрый? Кто этот победитель по жизни?
Через 10 дней отпуск закончился, и я вышла на работу. Каверских уже нет в кабинете руководителя. Его перевели в Питер на равнозначную должность пять дней назад. Он мне больше не звонил. Я поняла это так, что каждый сам за себя. Но я не в обиде. Я рада хотя бы тому, что он не пострадал.
Лекса отправили в международную командировку.
Люди начали дистанцироваться от меня, как бы в ожидании природного бедствия. Мне все равно. Я знавала времена и похуже. Я уверена в одном – победа, в конце концов, за тем, кто умеет думать.
Сергей больше не звонил и не приезжал.
У меня на столе несколько новых дел. Стоит ли ими заниматься? Или пойти уже писать заявление на увольнение?
Ситуация трехгодичной давности повторяется. И опять из-за мужчины. Только теперь у меня двое детей и более дорогая квартира в ипотеке. Следовательно, мне нужен более высокий доход. А может на фиг эту Россию?
Мне пришло предложение на электронку от синьора Мануэля Переса, с которым я познакомилась восемь месяцев назад в Испании. Там мы в рамках оказания правовой помощи расследовали дело о похищенных пяти девочках, причем двух из них мне удалось найти живыми, а потом испанцы по полученным мною сведениям задержали какую-то сбрендившую идиотку, которая принесением человеческих жертв пыталась очистить мир от скверны. Синьор Перес тогда был очень впечатлен моей работой и настойчиво звал меня перебраться в солнечную Испанию. А я отказалась. И зря. Может, так я и Давлатов больше никогда бы не встретились.
Сейчас синьор Перес тоже обрадовался моему заинтересованному ответу на его сообщение и пообещал выслать мне в ближайшее время условия, на которых они примут меня на работу. Интересно, сможет ли Давлатов достать меня в другой стране?
Первый рабочий день закончился. Меня не арестовали ни за получение взятки, ни за хранение наркотиков, ни за убийство, ни за террористическую деятельность. Я уже морально готова ко всему.
Но, если мне повезет, я, возможно, успею сбежать.
Я закрыла кабинет, сдала его под охрану, вышла из здания, села в машину. Хочу домой, к детям. Пока ехала, мне позвонила Еленка и попросила купить торт. Я не хотела заходить в большой магазин, набрала в поисковике «кондитерская» и нашла такую поблизости от моего местонахождения. Подъехав, припарковала машину на тихой улочке. Уже стемнело. Вылезла из автомобиля, закрыла его, перешла на другую сторону улицы, подошла ко входу в кондитерскую. Взглядом зацепила синюю Порше Панамера, мимо которой мне надо пройти.
Вдруг дверь автомобиля открылась, и передо мной появился Давлатов. Не успела среагировать, как он забросил меня в Панамеру, сел на водительское место и заблокировал двери.
– Немедленно открой, – потребовала я, но он мне даже не ответил.
Завел двигатель и разогнал машину до возможного максимума. Хочется зажмуриться, но не делаю этого. Он вывез меня за город. Какой-то лесочек. Конец мая. Одуряющий запах поздней весны.
Сергей вышел из автомобиля, подошел к пассажирской двери, распахнул ее резким движением и прорычал:
