Первого не ведал поражений как в поединках, так и в масштабных кампаниях.
Вот и муспельцы, казалось, ощутив ярость полубога, должны безропотно, как скот на бойне, дать себя прикончить. Но сила убеждения, которую применил Манев, заставляла людей бесстрашно сражаться. Солдаты бросались на примарха с неистовством буйной толпы, пинали его поножи и тупили о доспех штыки, словно рой взбешенных ос.
Лев рубанул сверху вниз. Боец, которому предназначался выпад, с неожиданным, почти нечеловеческим проворством метнулся в сторону, нырнул под руку калибанца и ткнул штыком, целясь в пах. Приняв ствол лазерного ружья на боковую часть колена, Эль’Джонсон оттолкнул оружие в момент, когда противник опустошил батарею, и лучи поразили находившегося слева солдата. Перехватив меч вертикально, примарх резко опустил клинок и пробил сзади шею врага.
Угловатая стрельница позади автоматических турелей пошатнулась: нечто врезалось в ее массивные двери с другой стороны.
Муспельцы не обернулись.
Льва произошедшее тоже не заинтересовало.
— Еще залп! — выкрикнул Манев.
«Рапиры» повернулись к Эль’Джонсону.
Лазерный шквал прошил толпу бойцов. Те даже не пробовали спастись, а все так же бросались на примарха, пока потоки энергии секли их на куски. Разряды легко пробивали бронежилеты и сжигали смертную плоть, но бессильно отскакивали от лат калибанца. Даже те лучи, что по касательной задевали его лоб, почти не повреждали кожу: хотя на этих участках возникали красные волдыри, организм примарха без промедления их залечивал.
Обезволенные марионетки повалились у ног Льва грудой мертвых тел, раскидав которую он направился к ближайшей «Рапире».
Идеально сохраняя момент инерции, Эль’Джонсон крутанулся на одной ноге, вскинул клинок и полоснул сверху вниз. Львиный меч разрубил спаренные мультилазеры — оружие, безупречно выкованное Повелителем Человечества, аккуратно прошло через герметичную пластальную обшивку и слои керамита. Поскольку в ту долю секунды энергия для следующего залпа уже устремилась из батареи питания к испускающему кристаллу, поток утратил фокусировку, перегрел фазовые накопители и испепелил стрелка. Плоть его помощника стекла с костей, когда возбужденные дуговые разряды взорвали орудийную установку изнутри и поразили еще троих солдат, теснившихся в бартизане. Четвертый боец, на котором загорелась темно-красная форма, с криками бросился бежать, но принял смерть от взвившегося ввысь Львиного меча.
Зарычав, Манев прицелился и выпалил из бласт-пистолета.
Первые две пули Эль’Джонсон разрубил в полете. Один фрагмент срикошетил от стены, выбив облачко штукатурки, другой отлетел обратно и впился в плечо стратегоса отряда. Вексиллярий схватился за чарнабальскую саблю, но Лев сразил его, не позволив даже полностью вытащить дуэльный клинок из ножен. Тогда капитан с немыслимой для человека быстротой скорректировал прицел, и снаряды все же застучали по кирасе примарха. Вреда они, впрочем, не причинили.
Рукоятью меча калибанец отбил в сторону сжимавшую пистолет руку офицера. Кости Манева разлетелись одна за другой до самого плеча, сила удара вывернула бесполезную теперь конечность из сустава. Прокрутившись в воздухе, носитель крава рухнул и так жестко врезался лицом в бронестекло амбразуры, что череп его наверняка раскрошился на сотни кусочков.
Невероятно, но Ластой тут же поднялся, завел пальцы за голову и вправил вывихнутую шею.
— Физическое оружие такое ограниченное… — Он сделал некий жест, и неодолимая сила прижала руки Льва к бокам, словно связала цепью. По мановению ладони носителя крава владыку Темных Ангелов оторвало от земли, а его плащ, будто одержимый звериным духом, принялся царапать и кусать незащищенное лицо. — Ты согласен?
Сопротивляясь, примарх своим уникальным зрением заметил, что вокруг его тела мерцают, пропадают и вновь появляются тонкие эфемерные нити. Львиный доспех заурчал, увеличивая и так безграничную мощь сына Императора, и нематериальные путы натянулись, расплетаясь.
— Человечество стало могучим, — сказал Ластой. — Но ты, владыка Джонсон, ведь не совсем человек, верно?
Пренебрежительным пассом Манев отшвырнул примарха.
Под воздействием таинственной силы чужака и собственного огромного веса калибанец с ревом пробил собой взрывозащитные каменные стены бартизаны. Инерция вышвырнула его из образовавшейся воронки и протащила по полу. Эмпирейные оковы все еще крепко стискивали Льва, но слабели с каждой секундой, уступая сосредоточенному натиску его разума.
Ластой зарычал, и, словно бы в ответ на это, из потолочной кладки прямо над головой примарха исчез известковый раствор. В ту же секунду, как Эль’Джонсон рывком выдернул руки из пут, сверху полетели внезапно освободившиеся глыбы камня. Прыгнув вбок, владыка Темных Ангелов откатился от нагромождения обломков, которое частично перекрыло коридор, где он только что находился. Одновременно Лев выхватил Фузею Актинейскую и прицелился в Манева.
Двери стрельницы бартизаны вновь содрогнулись от удара снаружи. Лицо носителя, отлипшее от черепа в схватке с примархом, расплылось в насмешливой улыбке:
— А вот и другие мои рабы. Возможно, твои космодесантники слишком узко мыслят и бесполезны для нас, однако на этой планете сотни миллионов жителей, готовых восстать за кравов. Как думаешь, почему мы не сопротивлялись, когда прибыли Кровавые Ангелы?
— Потому что вы хотели, чтобы Империум привез сюда своих граждан.
С физиономии капитана-марионетки сползла высокомерная гримаса.
— Точно так же я надеялся, что вы доставите ко мне своих родичей, — добавил Эль’Джонсон и выстрелил.
На долю наносекунды оба спаренных ствола архаичной пушки соединились с Маневом бело-голубой лентой плазмы, после чего вспышка солнечного пламени испепелила шаровидный участок зала размером с человека. Бронестекло мгновенно раскололось. Камень потек, будто прометий, а баальские гобелены просто развеялись как дым. Созданная в темные времена Старой Земли, Фузея Актинейская по разрушительному потенциалу значительно превосходила современное плазменное оружие, которое массово штамповали в кузницах Марса.
Через пару секунд после рождения сдвоенные звездные вспышки угасли и схлопнулись к своим распадающимся сердцевинам, выбросив волны опаляющего излучения.
Посреди слабеющего яростного жара стоял Манев. Его волосы обгорели до черноты и лоснились от пота, а по окружившему марионеточного капитана пси-щиту метались коронные разряды энергии.
— Попробуй еще раз, владыка Джонсон.
Убрав плазменную фузею в кобуру, примарх взял Львиный меч двуручным хватом и поднял клинок, салютуя врагу:
— Тогда я закончу то, что начал.
Калибанец не успел выполнить обещание, поскольку Манев вытащил из подсумка
