Мои спутники потом говорили, что у них возникло то чувство, которое возникает, если заходишь в реку по самую грудь, а потом пытаешься идти по дну, раздвигая холодную воду. Что же, вполне возможно, но я почему-то ничего не заметил. Не думаю, что я какой-то особенный, скорее всего, бесчувственный. Тут же переход из одного мира в другой; «тонкие материи», если выражаться научным языком, а наемник — существо грубое, в «тонкостях» мироздания не разбирающийся. Мой конь — более возвышенная натура, чем я. Впрочем, коню и положено.
После выезда из горной долины стало теплее. А мне показалось, что повеяло чем-то родным. Все-таки, здесь я прожил почти пятьдесят лет своей жизни — не слишком-то безупречной, порой беспутной, но своей.
После Силингии, где от одного города до другого ехать полдня, а то и больше, было непривычно встречать через каждую милю то город, то деревню. В чем разница, я никогда не понимал, потому что встречались города, где жило едва ли, не сотня жителей, а были деревни, по пять, а то и по десять тысяч человек. Подозреваю, что точного количества никто не скажет, чтобы не платить налоги. Так же, как в городе, в деревнях народ степенно пил пиво в трактирах, цирюльники вывешивали красно-белые тряпки над входом, а пекари и сапожники украшали мастерские кренделями и башмаками! Говорят, что отличие в наличии ратуши и собора. Мол, это признак городского статуса. Ан, нет, не все так просто. Собор может быть летней резиденцией епископа, а дом напротив (высокий, с обязательными часами), местом пребывания деревенского старосты (ну, не спешит он становиться комицием или бургомистром, или не хочет).
Вот и теперь, когда мы прибыли в какой-то городок (или деревню?), где вдоль узеньких улиц теснились фахверковые дома, а ближе к центру сменяющиеся каменными, а в створе высился шпиль храма — поди, отличи. Ну да, какая разница, лишь бы хорошо кормили. Зато, будут какие-никакие развлечения — можно сходить на рыночную площадь, поглазеть на товары, зайти в собор (а это бы следовало сделать в первую очередь!). Но мы с магом решилиотыскать гостиницу, комнаты с кроватями, а у коней — конюшня с крышей над головой. Отдохнуть, сесть и обдумать, с чего начинать поиски. У меня, по правде-то говоря, кое-какие соображения были, но я решил их оставить при себе, а пока целиком довериться магу и его «компасу».
Но больше всего мне хотелось зайти в трактир, сесть за стол и поесть не кулеш или супчик, сваренный из собранных по дороге трав и корней, а навернуть кусок баранины в чесночной подливке, или холодную телятину со специями и овощами. Впрочем, соглашусь на свинину и гороховое пюре. Главное, чтобы это была не каша! Хотелось еще отведать свежего пирога с какими-нибудь ягодами, запивая его не кипяченой водой, а квасом. А, ладно, что предложат, то и буду есть. Еще — посидеть за настоящим столом, а не держать миску на коленях, словно бродяга.
Я не очень удивился, узнав, что вся наша компания мечтает о том же. Даже цыгане, привыкшие к кашам да кулешам, хотели чего-нибудь вкусненького.
Посему, мы решили перекусить, а потом уже искать ночлег. Обычно, свободные комнаты есть и в трактирах, и на постоялых дворах. Ну, а дальше нам предстояло расстаться. У цыган в Швабсонии свои дела, а у нас с господином магом свои.
Выбор трактира доверили мне. Я не стал долго думать, а остановился на том, у которого были чистые, сияющие свежей побелкой стены, а из кухни пахло не протухшей рыбой, а чем-то вкусным. Разумеется, чтобы была коновязь и поилка со свежей водой для лошадей.
Как только мы уселись, подбежал юный официант. Смерив удивленным взглядом странную компанию — солидный мужчина в старомодном, но дорогом дорожном камзоле, немолодой солдат, не снимающий кирасу даже в трактире, а еще старый цыган с цыганкой в ярких лохмотьях. Но в трактирах еще и не то видывали. Скользнув по нам взглядом и, оценив платежеспособность, паренек выбрал главного — нашего мага.
— Если господин пожелает, могу подать наше лучшее блюдо — почки теленка с гарниром из репы. Есть свинина. Есть парная телятина.
— Печень есть? — перебил я парня, пытавшегося пересказать все меню.
Давно бы пора давать клиентам лист бумаги с перечнем блюд. Сколько бы времени сэкономили! Ах да, большинство посетителей все равно неграмотные.
— Есть печеночные котлеты, есть печень куриная, свиная, — снова начал перечислять официант.
Ну, ничего себе! Похоже, это точно город, а не деревня, коли такое изобилие.
В конечном итоге решили, что возьмем по куску свинины на ребрах, печеночные котлеты и гороховое пюре. Хлеба нам принесли целую корзинку. Вино, шнапс, пиво — этого было вдоволь, но кваса не оказалось. Маг заказал бутылку хорошего вина, цыгане ограничились пивом, а я, слегка загрустив, уже решил, что придется довольствоваться свежей колодезной водой (обычно, так и бывало), но паренек предложил:
— Для господ, не употребляющих вино и прочее, есть кава.
— Кава! — обрадовался я. — Тащи. И чашку побольше!
Все было изумительно вкусным, и мы уминали за обе щеки. Но видимо, я рано обрадовался. Если все хорошо, то значит сейчас произойдет какая-нибудь пакость!
В трактир ввалилась шобла мужиков, человек шесть. Судя по запаху своего и лошадиного пота, это были не то возчики, не то гуртовщики, перегонявшие скот из одного города в другой и, не озаботившиеся перед приходом в трактир ни помыться, ни поменять одежду.
Крепкие, уже выпившие парни, разговаривали нарочито громко и жизнерадостно ржали. Видимо, недавно получили деньги за работу, теперь «обмывавшие» и завершение трудов, и саму оплату. Как водится, заказывали много шнапса и пива, а на закуску взяли лишь миску мелкой жареной рыбешки. (Не то караси, не то окуни. Нет, караси с окунями покрупнее будут. Видимо, пескари или еще что-то в этом духе, не силен я в речной рыбе. Да я и в морской не силен. Палтуса от камбалы отличу, и то хорошо.) Все правильно. Если тебе хочется «душевно» выпить, то нужна закуска, а не еда. Есть они дома будут, а здесь так — выпить-закусить. А рыбешка пахла очень даже ничего. Да что там, очень даже вкусно пахла. И мне захотелось отведать жареной рыбки, но ее названия я не мог вспомнить, а спрашивать было неудобно.
Мужики потихонечку надирались, рассказывая друг другу какие-то истории, время от времени разражаясь хохотом. Словом, все, как положено.
Наверное, мы бы просто все доели-допили, да и ушли, постаравшись избежать скандала — успеть к тому времени, когда мужиков не начнет окончательно «развозить» и они не начнут искать приключений на свою задницу (или на чужую голову). Шесть мужиков — это не много, тем более, для наемника Артакса. Но для землевладельца, сопровождающего придворного мага в важной миссии, трактирная драка совсем ни к чему. Удивляюсь, но за последнее время я стал гораздо спокойнее и мудрее, не то, что в прежние времена, когда не задумываясь, лез в любую драку. Не иначе, начал-таки взрослеть. Да и пора, к пятидесяти-то годам, а не то можно умереть от старости, оставаясь подростком (впрочем, кого этим удивишь?).
Подспудно я ожидал, что пьяные возчики начнут приставать к цыганке («Эй, красавица! Выпей с нами! Не хочешь, что ли? Чё, нос воротишь, шлюха драная!»), но один из них, обратил внимание на Зарко.
