нанимают магов. У демонов это часто связано, например, с пытками, убийствами… Я понимаю, ты хочешь верить в лучшее, но не строй иллюзий, что руки Алрефе чисты.
Сильена согнулась, зажала рот рукой, а второй схватилась за живот. Она зажмурилась, сжала зубы, стараясь сдержать эмоции. Чего Нильс хотел, добивая её последними словами? Стараясь до основания разрушить образ дорогого человека?
На голову и плечи легла тяжёлая ткань, хранившая чужое тепло. Сильена не заметила, как Нильс подошёл к ней и накинул свою мантию, а после начал успокаивающе поглаживать по плечам и спине.
— Прости. Я понимаю, мои слова ранили тебя, но… Если бы ты отправилась к демонам, если бы всё же нашла его и узнала правду на месте… Это было бы хуже. Понять, что ты рисковала зря. Что сделала это ради того, кто этого не заслуживал… Кому бы от этого стало лучше? Тебе стоит отдохнуть и хорошенько всё обдумать. Я отведу тебя к себе, но если хочешь, то можешь прогуляться. Я вернусь, как закончу с работой, и тогда можно будет вернуться к этой теме.
Слушая извинения Нильса, Сильена вдруг заметила, как на неё навалилась нестерпимая сонливость, которую только усугубляли поглаживания и темнота от мантии. Сильена поняла, что очень устала. Она мало спала последние пять дней, ведь хотела как можно быстрее дойти до Невена. И не управилась бы за такой срок, если бы полноценно отдыхала. Поэтому сейчас оказалась неспособна бороться со сном.
— Ох, ты уснула… — растерянно пробормотал Нильс, когда голова Сильены совсем склонилась, и он решил приподнять мантию. — Я хотел только помочь успокоиться, но, похоже, такая дозировка слишком большая для феи. Что ж, сон тоже способен помочь привести мысли в порядок.
Нильс взял те немногие вещи, с которыми пришла Сильена, а потом поднял на руки и её саму, завёрнутую в мантию и крепко спящую. Она и на вид была лёгкой, но на деле оказалась ещё легче. А ведь чему удивляться? Феи ведь способны летать, пусть даже делали это за счёт магии. Похоже, некоторые особенности строения организма переносились и на человеческий облик.
Так уж повелось, что в Невене сотрудники обычно жили рядом с учебными заведениями, но в артефакто-руническом нашлись энтузиасты, которые решили, что лучше один раз потрудиться и совсем облегчить себе жизнь, поэтому настроили портальную связь между домом и университетом. Так что Нильс отправился в комнату для перемещений, которая располагалась не так уж далеко от лаборатории, а оттуда — прямиком домой. Там он положил Сильену на свою кровать и вместо мантии накрыл мягким пледом — для одеяла сейчас было слишком тепло, вещи поставил рядом. Нильс частично задёрнул шторы, ведь на закате солнце начнёт светить прямо в лицо, ещё раз глянул на фею и вернулся в университет.
***
Сильена проснулась ближе к вечеру. Не сразу поняла, где она, не сразу вспомнила, что произошло. Чужая комната не пугала, потому что выглядела очень уютной. Обычная спальня в цветах топлёного молока и красного дерева, с небольшим беспорядком, оставленными в случайных местах книгами и деталями артефактов. Это создавало впечатление, что хозяин дома действительно любил свою работу, так как занимался связанными с ней вещами даже в свободное время.
Придерживая плед, Сильена села и посмотрела на окно, к которому уже подкрадывалось солнце. Немало она проспала — часа четыре, не видя при этом никаких сновидений. Наверное, оно даже к лучшему — сейчас Сильена чувствовала, что способна куда спокойнее обдумать услышанное. Она заметила возле кровати лютню и подняла ту. Любовно огладила гриф, наиграла нехитрую мелодию — одну из первых, которой обучил её Феб.
Быть обманутой печально, обидно. Слишком глупо это отрицать. Ошибиться в любимом человеке — досадно. Знать, что в прошлом он творил жестокие вещи — ужасно. И всё же… Нильс прав, надо хорошо всё обдумать. И не только в том смысле, права ли была Сильена в своей изначальной затее. Нет, важнее было другое — не поменять поспешно решение, подавшись эмоциям и упустив важные детали.
Продолжая играть, Сильена думала о том, что она сама знала о Фебе и демонах. Да, конечно, демоны. Живя среди них, он должен следовать, подчиняться законам. Какими бы жестокими они ни казались для феи, там это норма. Там иначе просто не выжить. И либо тебя всё устраивает, либо остаётся два варианта: смириться или сбежать. Феб выбрал второй, хотя должен прекрасно знать о последствиях. Значит, что бы он ни совершал в прошлом, ему это не нравилось. Даже Нильс сказал, что Феб ненавидит убийства.
«Может, его кошмары как раз были связаны с прошлым? Его так сильно угнетает содеянное, что лишает покоя даже спустя годы», — предположила Сильена.
Она могла бы подсмотреть сны, но из уважения этого не делала. Кошмары — особенно личная вещь, и чем лезть в душу, лучше помочь их отвадить.
С поступками Алрефе более-менее понятно. Он точно делал то, от чего у Сильены стыла кровь, сводило конечности и скручивало желудок. Но делал он это в мире, где убийство — обычное решение проблемы, в нём не было ничего преступного, аморального. К тому же, у Алрефе имелся владеющий его рогом хозяин, а из книги Сильена уяснила, что это очень мощный рычаг давления. То есть если бы Алрефе отказался выполнять приказ, то сам бы умер. Желание сохранить свою жизнь совершенно естественно, а набраться смелости её изменить дорогого стоит.
Что же касалось Феба? Тут, не считая обмана (но ведь Нильс рассказал, что из осторожности Феб никому не говорил правды), придраться не к чему. Создавалось впечатление, что у него были друзья и знакомые по всему миру. Сильене казалось, что плохого человека не встречали бы с распростёртыми объятиями спустя годы, не становился бы он так легко душой компании. Люди любили Феба, его песни и истории — это невозможно не заметить. Да, встречались и те, кто насторожённо относился к демону, но Феб не обижался на них, не осуждал, смотрел не со снисхождением, а с пониманием. Искренне удивлялся, когда ему легко доверял кто-то незнакомый. Не потому ли, что считал себя недостойным доверия? А ведь нечестные люди не сомневаются в умении расположить к себе любого, охотно этим пользуются и не видят в чужой неосторожности ничего плохого.
«Он так искренне радовался, когда я называла его человеком, словно всегда хотел быть кем-то другим. Не демоном».
Сильена вспомнила, что сказал Феб вскоре после знакомства: «Я ценю жизнь, свободу и хорошие песни, которые предпочитаю исполнять для
