терракотового цвета. Поля сдвинутой на лоб клетчатой фетровой шляпы с узким ремешком на тулье скрывали лицо мужчины. Узнать в нём Маркова, тем более глядя в дверной глазок, было совершенно невозможно. Марков посмотрел на оперативника в малиновой футболке и, получив подтверждение готовности, нажал кнопку звонка. Защёлкали замки. В глазке вспыхнул и погас свет – кто-то смотрел в него.
– Кто ещё? – недовольный голос Филы Марков узнал безошибочно.
– Извините за беспокойство! У меня в машине девушка, – для убедительности Марков отвёл руку назад и в сторону, указывая на лестницу. – Ваша девушка… Ну, вы понимаете. Ей плохо. Она таблетки выпила или накололась. Она ваш адрес повторяет всё время. Я не знаю, мне её в больницу везти, в милицию или куда? Я вообще-то деньги заплатил…
– Да что ж ты орёшь на весь дом, козёл! – послышались глухие ругательства из-за двери и лязгнула щеколда.
Только дверь начала открываться, оперативник в пуховике рванул её на себя, и Марков сунул удостоверение в лицо ошарашенной Филе:
– Милиция!
– Опять ты! – огрызнулась Фила.
Оперативник в кожанке обхватил Филу под грудь и оттолкнул в сторону. В конце длинного коридора открылась дверь комнаты, и показался мужчина с похожей на пистолет штуковиной в руках. Опер в пуховике припал на колено, выставил вперёд пистолет, держа его обеими руками, и крикнул:
– Брось оружие!
Практически мгновенно Марков сообразил проскочить в комнату слева. Мужчина с непонятным предметом стал поднимать руки, и тут же из комнаты справа появился большой оранжевый плюшевый медведь. Оперативник выстрелил. Пуля попала в медведя и выбила его из рук ребёнка. Опер прыгнул вперёд, втолкнул ребёнка в комнату и выстрелил ещё раз.
– А-а-кха-а! Му-ухли-и! 5 А-кха-кха! – закричал мужчина и упал на пол.
Марков влетел в комнату и столкнулся в темноте с человеком, всё это время не выдававшим своего присутствия. «Как Романыч днём парня скрутил…» – мелькнуло у Веника в голове. Он, не останавливаясь, схватил руку мужчины и почти всё правильно сделал, но, инстинктивно пытаясь держаться подальше от бандита, не прижал к себе его локоть. Мужчина поднырнул под руку Маркова и в следующий миг Веник стоял с заломленной назад рукой, прижатый лицом к стене и в висок ему упирался холодный металл. Сомневаться, что это пистолет не приходилось. Возня в коридоре, ругань Филы и истошный крик раненого казались Маркову далёким эхом. Он слышал и чувствовал частые удары своего сердца и думал только, что пока не пришёл страх, надо действовать.
– Слушай, мэнт, – человек говорил с сильным акцентом, – там с маим корешем дзэфка. Спасы её, забэры отсюда. Слыш?
– Ды, – Веник, как мог, кивнул.
– Щас тэбя атпушу и ствол адам. Тэбя хвалит будут. Что ты Маму взал.
Марков почувствовал, что его больше не прижимают к стене. Он обернулся. В полумраке бандит протягивал ему пистолет рукояткой вперёд. Веник взял пистолет и машинально дотронулся до кобуры под мышкой. В дальнейшем он считал, что первые седые волосы у него появились именно в этот момент – в кобуре пистолета не было.
Когда Марков более-менее очухался, в квартире уже работала следственная группа и, что Веника особенно порадовало, приехал Заречный.
– Да-а, Вениамин, ну ты и дал просраться! – восхищался Заречный.
– Эх, Григорий Романыч, так получилось, – Марков думал, что Заречный имеет в виду историю с пистолетом.
– Не, это моя вина, конечно. Я и предположить не мог – хотя должен был предвидеть, – что ты возьмёшь самого Маму! – Заречный торжественно поднял вверх палец. – Здравствуй, Мамука Карчава! – театрально поклонился он сидевшему в наручниках бандиту. – Вор, убийца, медвежатник, шулер, – загибал пальцы Заречный, – тот ещё многостаночник!
– Григорий Романыч, – Марков взял Заречного под локоть и вывел в коридор, – там девушка…
– А, девушка, да. Иди, глянь. Тебе полезно будет. Надо привыкать.
– А этот? – Марков показал на мужчину, которого выносили на носилках.
– О, это тоже колоритный персонаж! Гоча Онашвили по кличке «Бзик». В розыске в Грузии, в Армении и в Турции.
– Бзик?
– Да, по-грузински «бзики» – какая-то назойливая дрянь. Оса или шершень… Что-то такое. Понты голимые, одним словом. Склонен к побегу. Был. Теперь-то много не набегает.
Марков проводил взглядом носилки и вошёл в комнату, откуда вынесли раненого.
– Ой, чёрт! – от неожиданности Веник вздрогнул и отпрянул, упёршись спиной в дверной косяк.
– Так тоже бывает, Веня, – похлопал его по плечу Заречный, – это ещё не самое страшное.
На кровати напротив двери, чуть слева, на смятых простынях лежала на спине маленькая обнаженная фигурка, поджав стройные ножки и раскинув руки. Один глаз девушки, которая ещё недавно смеялась и кокетничала, смотрел в пустоту, второй полускатился под нижнее веко и весь покрылся красными пятнами. Фиолетовая гематома в пол-лица будто стекала от красного глаза по щеке к чёрной ране с рваными краями.
– Пуля, по всей видимости, застряла в черепе, – сказал эксперт, надевая резиновые перчатки.
Веника мутило. «Если сейчас вырвет, самооценка упадёт ниже плинтуса», – думал он, непрерывно сглатывая слюну.
– Романыч, – обратился опер в пуховике к Заречному, – что-то не пойму, как это я тёлку замочил. Пуля же в медведя попала. Не могла же она от ваты срикошетить, – опер пожал плечами и отдал заречному плюшевую игрушку.
– Это не вата, а холлофайбер, – Заречный попросил у эксперта нож и надрезал медведя, начав с выходного отверстия, которое и так было достаточно велико. Покопавшись в набивке, Заречный извлёк блестящий предмет, похожий на яйцо, смятое по концам, и позвякивавший начинкой – будто в него насыпали металлических и резиновых шариков.
– Сталь, вроде, – Заречный показал яйцо эксперту.
– Сталь, – подтвердил тот, – вот след от пули. И, смотри, номер, нет?
– О-о! – протянул Заречный. – Ну, Вениамин Николаич, радуйся: это дело нам с тобой тоже не зачтут. Глянь-ка, это ж номерное изделие какое-то. Тут уже комитетскими делами запахло.
Заречный позвонил по телефону и через несколько минут квартира наполнилась другими оперативниками, другими следователями и экспертами.
– Подождите, – спохватился Марков, – там мальчик в комнате.
– Фила! – крикнул Заречный. – Где она? – он толкнул дверь кухни.
Фила с отрешённым видом, понурив голову, курила через длинный мундштук дешёвую сигарету без фильтра.
– Что с пацаном? – строго спросил Заречный. – Где справки, карта, или что там есть?
Фила привстала, достала с холодильника файлик с бумагами и пустила его по столу в сторону следователя. Заречный прижал скользящий пакет и достал бумаги.
– Так-так, ага, – следователь быстро пробегал справки глазами, – угу, а вот! «Dementia post trauma capitis». Это что-то такое: «Посттравматическое слабоумие». Так, вот ещё направления.
– Мы пацана заберём? – обратился Заречный к ФСБ-шному следователю.
– Забирайте, – ответил тот, – а второго, с ногой, мы у вас
