– Как ты мог опубликовать эту хрень? – спрашиваю я Оливера.
– Слушай, я отправлял тебе черновик и ты написала мне «ок». Показать переписку?
– Не надо. Я прекрасно помню, что написала тебе.
– Тогда, какие ко мне претензии?
– Оливер, благодаря твоей говорливости и неспособности трезво оценивать ситуацию, последние пять дней я была занята тем, что занималась организацией бала в честь Хеллоуина! И мне было не до газеты, ведь мисс Флорес настоятельно рекомендовала сделать всё возможное, чтобы бал был выше всяких похвал. И знаешь, почему?
– Знаю, – бурчит Оливер и закатывает глаза. – Приедет телевидение.
– Именно! И мне было как-то не до чужих соплей-слюней, я прочитала первые две жалобы и всё. Признания эти уже приелись и поперек горла стоят.
– Признания хорошие, Хейзи. Просто они адресованы тем, кого ты не перевариваешь.
Именно.
Мой взгляд аккуратно устремляется к дальнему столику. Картер и его друзья смотрят что-то на экране телефона и громко смеются.
– Кстати, Лесли взяла интервью у Прайса.
Мой взгляд тут же врезается в Оливера.
– Серьезно?
– А ты удивлена? Ты же сама говорила…
– Да, да, я помню. Просто… Она такая шустрая.
– О, ну да! Она целую неделю решалась подойти к нему, – закатывает глаза Оливер. – Я планировал в этот номер интервью поместить, но теперь только в следующий получится.
– И что он рассказал?
– Кто?
– Прайс? Я имею в виду, вопросы то хоть нормальные были? – Прочищаю горло и прячу вспыхнувшее лицо за стаканом сока. – А то она же тоже из этих…влюбленных глупышек! – прыскаю я.
– Интервью получилось хорошее. Сделали акцент на том, что теперь Картер – капитан команды по футболу. И нам не помешали бы фотографии.
– С прошлой игры их полно. Дерил Рич никогда свой фотоаппарат из рук не выпускает.
– Да, но нам нужны студийные, понимаешь? Две-три, не больше. Да и женскую половину можно порадовать, – усмехается Оливер.
– У нас не «Плейбой», Оливер! Или… «Плейгел» какой-нибудь!
– Не нуди, Пирс. Нам нужно думать о наших читателях, а не о твоих предпочтениях. И, кстати, читай дальше «Волшебную коробку», раз ты так и не сделала этого дома.
– Не хочу. Я плотно пообедала.
– Ну, и зря, – загадочно говорит мой друг и нарочно уводит взгляд в сторону.
Почуяв неладное, я снова захожу на сайт нашей школы и кликаю на сверкающую новость о свежем номере SchoolNewsLake. На экране телефона тут же появляется страница, на которой я и остановилась. Пробегаю глазами по жалобам, признаниям, что адресованы одним и тем же людям. Но вот мой взгляд цепляется за мое имя…
Предложение: «Хейзи Пирс, обязательно приходи на бал в честь Хеллоуина. У меня грандиозные планы на тебя! Обещаю, будет очень страшно».
– Что это? – таращусь я на Оливера.
– Это предложение, – пожимает он плечами. – Или приглашение. Короче, было сложно определиться и в итоге мы оставили, как «предложение». Какой-то чувак предлагает тебе встретиться на балу, – поясняет он так, словно я не понимаю ничего.
Не знаю почему, но мой непослушный взгляд снова устремляется к дальнему столику. Впервые отмечаю про себя, что широкий ремешок электронных часов идеально сидит на запястье Картера. Рукава белой рубашки как и всегда закатаны до локтя. Дорожки вен стекают вниз к пальцам, которые спокойно лежат на поверхности стола, а потом волнующе медленно начинают по нему постукивать.
Раз-два-три-четыре.
Раз-два-три.
Раз-два.
Раз.
Мой взгляд тут же перескакивает на лицо Картера. Меня встречает хитрая, но добрая усмешка парня, который, наверняка, только что убедился в каких-то своих предположениях…
Он что, кивает мне? Не понимаю… Картер Прайс только что едва заметно кивнул мне. Что бы это значило?
«Это уже происходит, верно?» – читаю я по его губам. Удивительно, как все его дружки не замечают этого?
И пока до меня доходит смысл его слов, Оливер поднимается с места, берет свой поднос и смотрит на меня в недоумении.
– Ты идешь?
– …Э-э, да! Ты иди, я вот только сок допью и догоню тебя.
Оливер послушно уходит, а я, снова прикрываясь большим стаканом, исподлобья гляжу на Картера. Пока все вокруг него продолжают оживленно беседовать и смеяться, таращась в экран телефона, Прайс медленно изображает сердце пальцами и прикладывает «его» к своей груди.
«Ты уже моя, Хейзи».
Вот же… Вот же недоумок! Да как он посмел думать обо мне в таком… Я ему не какая-нибудь влюбленная идиотка! Я – Хейзи Пирс! Хейзи Пирс… Девушка, которую никогда не приглашают на свидания даже придурки вроде Макбрайта. С которой всегда можно посмеяться, но ничего более. Кроме Барри Шоу. Тот единственный, у кого было желание поцеловать меня. А Картеру даже хватило смелости сказать напрямую, что делать он этого не собирается.
Не убрав за собой поднос с обедом, я покидаю столовую, думая лишь о том, как бы я могла исправить ситуацию. Мне семнадцать. В мои годы дедушка ухажеров от мамы только так отгонял. Кажется, как-то так она говорит всякий раз, когда сравнивает нас.
«Ты уже моя, Хейзи», – снова проносится перед глазами самодовольная физиономия Картера. Симпатичная и наглая физиономия.
14– Хейзи, ты чудесно выглядишь! – причитает мама, поправляя свой огромный и ужасно тяжелый парик с разноцветными кучерявыми волосами. На её голове как будто огромный мохнатый шар и выглядит это просто ужасно. – Почему тебе не нравится?
– Может, потому что ты мне корсет затянула так сильно, что я дышать нормально не могу, а эта прозрачная тряпка, которая внизу болтается, совершенно не скрывает мои трусы, мама! Что это за наряд то такой?
– Сегодня ты предстанешь в образе жуткой девушки, которая появляется в самых страшных ночных кошмарах парней.
– Почему парней? – спрашивает папа, разрисовывая свое лицо в стиле Джокера. – Дорогая, наряд нашей дочери и правда несколько откровенный. Ты не находишь?
– Именно, мам! А у тебя вообще парик из восьмидесятых! У Харли Куин была другая прическа.
– Я в курсе! – сдержанно отвечает мама и разворачивается к нам с папой. – Но в магазине был только этот. Когда нас с папой выберут в качестве победителей маскарадного бала, я обязательно скажу, что моя Харли Куин решила сделать завивку. Всем всё ясно? А ты, Хейзи, обязательно скажешь мне «спасибо», когда вернешься под утро домой.
– С чего это я должна возвращаться домой под утро?
– С того, что в твой умопомрачительный образ влюбятся все парни Гринлейк.
