приказ о выступлении еще 3 июня. Но выполнить его сразу не мог — слишком много было у него забот с гигантским обозом. Да и войска собирались медленно: они были разбросаны на большом расстоянии. А когда в конце июня корпус двинулся, наконец, в поход, то стало ясно, что этот гигантский обоз — 7000 повозок — может двигаться только очень и очень медленно.
За первый месяц движения корпус Левенгаупта прошел немногим более 200 верст и остановился на двухнедельный отдых. Нужно было чинить повозки и дать отдохнуть лошадям.
Карл ждал Левенгаупта до 5 августа. В этот день он отдал приказ форсировать Днепр. Он не мог больше ждать: запасы кончились, кони выели все корма на много верст вокруг. Необходимо было переходить в новые районы, где можно было кормить и людей и коней.
Карл перешел Днепр.
Левенгаупт был еще далеко, но король надеялся, что генерал скоро догонит главную армию на марше…
Карл решил идти на Москву через Смоленск.
6. Карл выручает Росса
28 августа шведы дошли до местечка Молятичи и остановились на отдых. Отряд генерала Росса из 5000 штыков и сабель Карл решил расположить в трех верстах от главных сил и совсем близко от русских. Рассредоточившись, было удобнее кормить коней.
Утром 29 августа Петр вызвал в свой шатер генерал-майора Михаила Голицына и генерала Пфлуга.
Разведка донесла о разделении шведской армии, и Петр решил ударить на Росса. Это была его любимая идея — громить врага по частям. Созванный военный совет одобрил решение царя.
Князь Голицын с 8 батальонами пехоты должен был ударить на Росса с севера, а Пфлугу с 30 драгунскими эскадронами приказано было совершить обход и атаковать с востока.
Ночью 30 августа батальоны Голицына неслышно подошли к селу Доброму, за которым был лагерь Росса.
Голицын выслал разведку. Разведка донесла, что лагерь спит, а дозоры немногочисленны. Росс не ожидал нападения.
Разделив отряд на несколько колонн, Голицын повел его к шведскому лагерю. Он шел с первой колонной, держа в руке тяжелый драгунский палаш. Палаш в рукопашном бою был надежнее шпаги.
Батальон преображенцев вел полковник Преображенского полка — царь Петр.
Ночь была темная и теплая. Атакующие колонны шли по широкому скошенному лугу. Сзади — у реки Белая Напа — пели лягушки и кричал коростель. Тысячи солдатских башмаков с еле слышным глухим гулом опускались на упругую луговую почву.
Впереди раздались голоса — шведский разъезд. Голицын остановил передовую колонну, но кто-то из шведских драгун различил во мраке силуэт колонны. Шведы несколько раз выпалили из пистолетов и помчались к лагерю. Медлить было нельзя. Голицын скомандовал атаку.
Русские батальоны ринулись вперед. Там уже началась тревога. Шведы поспешцо строились в боевой порядок. Атакующих встретили залпами. Пороховые вспышки выхватывали из темноты угрюмые лица шведских солдат — они понимали, что положение их очень опасно. Враг мог появиться с любой стороны.
После жестокой перестрелки начался штыковой бой. Стало светать, и можно было различить противника. Михаил Голицын с тяжелым палашом в руке то бросался в гущу боя, то направлял резервные роты в нужные места. Шведы стали подаваться. Правда, они отступали в полном порядке, но отступали.
Голицын все время посылал адъютанта на ближайший пригорок — взглянуть, не показались ли эскадроны Пфлуга. Если бы драгуны подошли сейчас, до того, как придет помощь от главных сил Карла! Тогда отряд Росса был бы уничтожен… Но драгуны не подходили.
30 эскадронов генерала Пфлуга заблудились в темноте среди болот и не успели к бою.
А из главного лагеря уже мчался на выручку Россу сам король с кавалерийскими полками.
Голицын дал приказ отступать.
Отряд медленно отошел за реку Белая Напа. Река была неглубокой, и ее можно было перейти вброд. Преследовать русских за реку Карл не стал. Задерживаться для преследования небольшого отряда не входило в его планы. Ведь этот отряд, отступая, мог навести короля на крупные силы, занимающие неприступную позицию.
Вместе с остатками отряда Росса Карл вернулся к армии.
Петр был доволен боем и своим участием в нем. Он писал в тот день князю Ромодановскому: «Имена ж полкам и сколько с нашей стороны побито — посылаю при сем роспись, меж которыми изволите увидеть, что врученный мне полк паче иных дело свое исправлял».
Для шведской армии, оторванной от своих резервов, это был тяжелый удар.
Только прибытие Левенгаупта могло восполнить потери, понесенные на реке Бабич и при селе Добром.
А Левенгаупта все не было…
7. Петербург растет
Балтийский флот увеличивался и усиливался.
Когда Петр, приехавший в Петербург из действующей армии, решил 2 мая 1708 года сделать флоту смотр, то в Финский залив вышло 12 кораблей — 2 тридцатидвухпушечных и 10 двадцативосьмипушечных, 6 брандеров, 2 бомбардирских судна, 10 шняв, 20 бригантин и 14 мелких судов. Кроме того, строился галерный флот, и 2 мая вместе с парусными судами вышли в залив 6 галер. Многие из этих судов были построены в молодом петербургском Адмиралтействе.
Галерным флотом командовал граф Боцис, опытный флотоводец. Много лет воевал он на генуэзском галерном флоте. Был он человеком очень смелым, горячим и бескорыстным. Он приехал служить в Россию, даже не поинтересовавшись, сколько ему будут платить. Среди иностранных военных это был единственный случай.
В Балтийском флоте Боцис получил звание шаутбенахта — контр-адмирала.
Под командой Боциса русские галеры — крупные и сильно вооруженные галеры назывались скампавеями — совершали дерзкие рейды вдоль финских берегов, разоряя шведские укрепления, деревни, захватывая пленных.
В 1708 году начались рейды на финскую территорию и сухопутных отрядов. В лодочных и пеших рейдах снова отличился храбрый полковник Толбухин, так успешно защищавший от шведского флота Котлинскую косу.
Русские отряды доходили до крепости Выборг — главного оплота шведов в этом районе.
Сведения о быстром строительстве Петербурга, о росте флота, о частых и удачных нападениях русских десантов чрезвычайно тревожили шведских министров и генералов. Знал обо всем этом и Карл, получавший донесения из Швеции. Вскоре после боя на реке Бабич он послал генералу Любекеру, командовавшему корпусом в Финляндии, приказ — всеми наличными силами двинуться на Петербург и при поддержке флота уничтожить новый город.
За два дня до боя при Добром — 28 августа — части Любекера вышли на правый берег Невы у самого Петербурга.
Одновременно 22 шведских корабля подошли к Кроншлоту.
8. Любекер не прошел
Генерал Любекер верхом объезжал невский берег в районе будущей переправы. Невдалеке артиллеристы устанавливали восьмипушечную батарею. Берег был топкий. Солдаты рубили деревья, таскали
